Реконструкция украинской оперы. О «большом стиле» и не меньших проблемах

Украинская новая опера постепенно пускает корни на сценах Украины наряду со стандартным итальянским репертуаром. Это обнадеживает, но без талантливых, профессиональных, а не доморощенных режиссеров мы далеко не пойдем. Это проблема номер один для отечественных оперных театров. Хотя они этого, похоже, и не осознают.

Поводом для написания этой статьи послужила премьера недавно написанной оперы Виталия Кирейко «Боярыня» по драматической поэме Леси Украинки. Поставили ее пока что в концертном исполнении в Национальной опере Украины, но с хорошей режиссурой она имеет шанс стать приличным спектаклем «большого стиля» для почитателей оперного (именно оперного, а не музыкального) жанра. Она ярко национальная, созданная последователем школы Лысенко. Текст насыщен патриотико-нравственной тематикой, которая очень подходит к сегодняшним реалиям Украины (прежде всего, к «патриотической диаспоре», которая не спешит работать над развитием Украины в Украине, а сидит себе где-то там — как у Бога за пазухой).

«Боярыня» состоит из двух актов. Продолжая поэтический текст Леси и приспосабливая его к требованиям оперы, либретто первого акта написал Василий Туркевич, усиливая национальный колорит произведения.

Второй акт — это уже текст Леси Украинки. Певческий состав оперы был в тот вечер чрезвычайно слабый, за исключением второстепенных ролей — Дмитрия Гришина в роли Ивана и оперного долгожителя Николая Коваля в роли Гостя, чей мощный голос и профессионализм затмили других певцов. А непритязательная публика, по обыкновению, аплодировала самым плохим. Удивительно: на разных международных прослушиваниях выступает немало украинских исполнителей с прекрасными голосами — почему же оперный театр их не берет, а поют эти надоевшие всем «изношенные» голоса? Разве это полезно для театра?

К тому же никакой режиссуры концертного исполнения оперы не было и видно. Между тем Гамкало фигурировал в программке. Во втором акте три дамы стояли на сцене, но две из них не знали, что делать со своими руками и наконец сложили их на груди, как на базаре. Это, наверное, привычка с «Наталки Полтавки»?

Трудно сказать, какой будет «Боярыня» в оперном исполнении. Ведь в ней мало театральности, мало движения. Драма и боль приглушены. Опера очень лирическая. Но настоящий театр должен создать именно режиссер, а это требует незаурядного мастерства, иначе будет еще один «Моисей».

Вспоминая украинские оперы, которые сейчас исполняются, попадаем на, без сомнения, наиболее успешное украинское произведение — «Богдан Хмельницкий». Не так давно, после десяти лет стараний, мечта главного дирижера Донецкого оперного театра Василия Василенко сбылась, и премьерная постановка оперы Константина Данькевича «Богдан Хмельницкий» в Донецком оперном театре привлекла внимание. Сюжет и музыка, первоклассный состав солистов и профессиональная режиссура Василия Вовкуна создали действительно роскошную украинскую оперу. Между тем именно сюжет должен был претерпеть серьезные изменения с учетом времени его написания — 1951 год.

Василий Туркевич создал осовремененную патриотическую концепцию в сотрудничестве с композитором Евгением Станковичем, который также внес свои изменения. Кроме Донецка, опера была показана в Киеве и Львове.

В 2005-м появился «Моисей» Мирослава Скорика во Львовском оперном театре, который также был с успехом показан в Киеве. Интересно, что композитор, и ныне выступающий со своими джазовыми пьесами для фортепиано с оркестром и сам их мастерски исполняющий на фортепиано, с большим энтузиазмом взялся за написание такого аскетичного произведения, как «Моисей».

Короткий перечень украинских опер, исполняемых сегодня, завершают еще три. В 2006 году в Национальной опере Украины был поставлен «Ярослав Мудрый» Георгия Майбороды по драматической поэме Ивана Кочерги. Опера была написана и поставлена еще в 1975-м и продержалась в репертуаре театра десять лет, а сейчас она снова в репертуаре нынешнего сезона. Это произведение имеет все данные, чтобы стать одной из лучших украинских опер, а также и успешной мировой — ведь исповедует универсальные ценности. Ей присущи все драматические элементы классической итальянской оперы — измена, смерть, любовь, мщение, рыцарство, события на самых высоких ступенях государства и внутренний конфликт героя, а ее действие довольно динамично. Опера могла бы стать «репертуарной звездой», если бы не слабая режиссура. Прежде всего речь идет о финале. Либретто отмечает:

«Картина седьмая. В трудном бою войско князя Ярослава одержало решающую победу над печенегами».

«Картина восьмая. Народ радостно встречает Ярослава Мудрого».

Остается последняя сцена — победная, радостная — праздник. Чего можно было ожидать? Танцев, пения — банкета. Это «бал» для каждого режиссера. Итак, видим — открывается занавес, а перед нами холодная, серая, монолитная масса «народа», одетая в одинаковую никакую серую одежду, которая мертво, неподвижно отпевает положенный материал без малейшего выражения счастья на лицах, без единого жеста. Одним словом, будто масса, высеченная из камня. Между тем в тексте князь Ярослав не раз приглашает всех на банкет — это же праздник — однако никакого праздника нет. После боя с печенегами такая двухминутная картинка, где народ «приветствует» своего князя, шокирует своей убогостью и неожиданностью — просто нельзя поверить, что опера закончилась, — а именно финал в большой степени определяет успех оперы. Хотелось видеть князя с надлежащим кортежем, хор бояр, а не нищих. Должно было состояться хотя бы какое-то празднование. В памяти должен был остаться мощный князь во всей своей славе. Без свиты бояр, в окружении народа, который мертво, почти враждебно, без экспрессии якобы приветствует его, — великий и мудрый князь унижен... Такую трактовку события можно воспринять в определенной мере как саботаж.

Странно, но режиссер Анатолий Соловьяненко в одном из интервью сказал, что «обратился к этому произведению из-за богатых его сценических возможностей». А вот кульминации оперы вроде и не заметил. Считаю, что целесообразно было бы доработать именно финальную сцену. Сколько у нас героических опер, которыми можно гордиться?

Завершают перечень традиционно самые популярные украинские шедевры — «Тарас Бульба» Николая Лысенко и «Запорожец за Дунаем» Семена Гулака-Артемовского.

«Запорожец» всегда есть в репертуаре Национальной оперы. Но лучше бы его не исполнять. Спектакль архаично поставлен Дмитрием Гнатюком (наверное, еще во времена УССР?), декорации бедные, неуместные, а певческий состав «четверостепенный». А самое плохое то, что иностранцы приезжают на эту оперу как на лучшую украинскую национальную оперу целыми автобусами и ничего не понимают пока на сцене не загремят танцоры (и не тихим балетным шагом, а в сапогах, со страшным топотом и свистом). Вот вам и Украина! В программке для иностранцев (и для наших тоже) не указано, когда это произведение написано, а это существенно — 1862-й! Вообще для иностранцев нужно готовить отдельный текст, поясняя обстоятельства, отображенные в опере.

Следовательно, на этот момент в обороте находится шесть украинских опер — две новые, две восстановленные и две уже «классики».

Совсем недавно на ток-шоу «Великие украинцы» среди кандидатов был и Николай Лысенко, которого представили как «отца украинской оперы и оперетты». Но что случилось с операми Дмитрия Бортнянского и Максима Березовского, созданными на сто лет раньше? Почему редакторы программы этого не знают?

Так вот, господа редакторы «Великих украинцев»... Находясь в Италии, Бортнянский написал три опе­ры, где они и были поставлены: в 1776 году — «Креонт» в Ве­неции в театре Сан-Бенедетто, в 1778-м — «Алкид» в Венеции в театре Сан-Самуэль (партитура хранится в Британском музее в Лондоне) и в 1779-м — в Модене «Квинт Фабий». А потом, работая капельмейстером, написал еще три оперы на французские тексты.

Оперу Максима Березовского «Демофонт» поставили в театре Сан-Себастьяно в 1773 году (Италия, Ливорно) и потом еще во Флоренции, когда он был членом Болонской филармонической академии (вместе с В.А.Моцартом).

Опера как таковая не отстает от мировых технологических достижений. Сегодня можно пойти в кинотеатр на определенное время, услышать и увидеть симулькаст (прямую трансляцию) оперы, которая в данный момент проходит в Метрополитен-опера в Нью-Йорке. Два года назад руководство оперы начало продавать эти симулькасты кинотеатрам в Америке, и эксперимент оказался очень успешным. Люди заблаговременно выкупают билеты по 18 долл. в кинотеатры так, как в оперу. Этот успех разнесся уже по всему миру, и Метрополитен-опера продает прямые трансляции разным странам Европы и Азии.

Не присоединиться ли нам к этому миру, который слушает и смотрит Метрополитен-опера вживую? В Нью-Йорке по субботам это в 13.30 — у нас это было бы в 20.30. Идеально! Наконец-то все в Украине имели бы возможность услышать, как звучит настоящая опера, посмотреть настоящую режиссуру и наслаждаться искусством на надлежащем уровне. Особенно это важно для наших певцов. Мы продолжаем вянуть в советской системе обучения вокалу — а она в мире не пригодна. О режиссуре и говорить не приходится — ее у нас вообще нет. Когда прослушивала певцов для конкурса Би-би-си «Певец мира» в Кардифе сердце кровью обливалось — сколько у нас замечательных голосов, а петь им негде. Наши оперные театры держат этих певцов десятками лет — а в мире практикуется ротация.

Нам было бы полезно услышать и посмотреть вживую, что происходит в оперном мире, чтобы научиться и требовать чего-то лучшего от наших оперных театров. Они же застряли в ХІХ веке, а их директора не думают над тем, как сделать оперу популярной. Во-первых, весь мир ходит в оперу на любимых певцов, любит своих звезд, и о них пишут как о звездах, а у нас певцы являются только второстепенными исполнителями, они почти скрыты — под твердой рукой управленцев.

Большой экран на Майдане Незалежности аж просится показать оперу! А как престижно было бы показать спектакли Метрополитен-опера в наших элитных кинотеатрах! Это замечательный проект для наших крупных бизнес-компаний — прямая трансляция оперы, скажем, на Майдане, в кинотеатрах и на радио. Вот тогда мы действительно приблизились бы к Европе, не столько через сам акт трансляций, сколько через понимание и приближение себя к уровню, которого нам пока что не хватает.