Путешествие из Червонограда в Кристинополь

Если вы вдруг задремаете в авто, везущем вас из Львова в Червоноград, проснувшись через час, можете с удивлением увидеть вокруг восточноукраинский пейзаж с терриконами, шахтами, черным дымом и указателями «склад угля» вдоль дороги. Но это не Донбасс, а Львовщина — тоже шахтерский край. Сегодня хорошо известно, что западные границы Украины (или, точнее, СССР) были определены в пакте Молотова—Риббентропа и сохранились без особых изменений после мая 1945 года. Но на самом деле выравнивание, уточнение границ продолжалось еще не один год, и в результате очередного «добровольного» обмена территориями между Польшей и Советским Союзом в 1951 году в состав УССР вошел небольшой городок Кристинополь. Как свидетельствуют справочники, в 1939 году в нем проживало всего 1,8 тыс. жителей. Сегодня в Червонограде их почти 100 тысяч. Такой стремительный рост связан именно с развитием угледобычи, требовавшей рабочих рук.

В отличие от большинства шахтерских городов востока Украины, в которых период воинствующего атеизма полностью разрушил все культовые сооружения, центр Червонограда понемногу восстанавливает свой первоначальный исторический вид. Хочется верить, что времена, когда в храмах размещались мебельные склады или отделения милиции, прошли безвозвратно.

В Червоноград меня привело радушное приглашение на открытие выставки, посвященной оранжевым дням Украины. Во время телефонного разговора, когда я поинтересовался, где именно будет размещена экспозиция, Елена Шовкова, заведующая Червоноградским филиалом Львовского музея истории религии, пояснила: «Во дворце Потоцкого, вернее, в руинах дворца...». Потоцкий? Который? В именном указателе истории Польши Потоцкие занимают почти целую страницу. И слава, и упадок страны отражаются в жизнеописании этого клана. Благородство и авантюризм, европейская культура и балаганная эксцентричность, щедрость и невероятное расточительство соединились в судьбах Потоцких. Эти неординарные личности оставили заметный след и в украинском фольклоре, легендах, сказках, песнях. Несколько представителей этой семьи, представляющих разные поколения, слились в нашем народном творчестве в обобщающий образ пана Каневского, а известный сызмальства пан Коцкий не вызывает у вас ассоциаций? И Тарас Шевченко не обошел вниманием в своем творчестве одного из Потоцких — Томаша, экономиста и публициста XIX в. Помните, что каркала ворона из «Великого льоху»? «Я в Парижі була та три злота з Радзивіллом та Потоцьким пропила». А знаменитая уманская Софиевка, посвящение графа Феликса Потоцкого своей жене, — разве эта красота, выстроенная и взлелеянная на нашей земле, не перекрывает то зло, которое веками отравляло отношения украинцев и поляков?..

Прохожу мимо старого заброшенного кладбища, покосившихся крестов, ангелов с отбитыми головами, надгробий с польскими и украинскими именами. Усыпальница или, вернее то, что от нее осталось, с графским гербом на фронтоне...

И почему мы не индусы? Развеивали бы пепел над Бугом и ждали себе реинкарнации, а то придумали ритуал, который не могут или не хотят исполнять не то что простые люди, но даже святые отцы. Какая там вечная память — забвение и тлен! Оставляю в стороне вполне советскую стандартную школу и оказываюсь перед дворцом Потоцких, который снаружи и в самом деле кажется абсолютным воплощением руины. Трудно представить, что несколько веков назад это была доминанта усадьбы, подобно королевскому Версалю красовавшейся на склонах над Западным Бугом. С 1685 года эта земля принадлежала коронному гетману Феликсу-Казимиру Потоцкому. В 1756—1762 годах его внук, киевский воевода Франциск-Салезий, выстроил на месте дедовского замка роскошную резиденцию (архитектор Пьер Рико де Тирреджелли). Конечно, разрушение графских имений началось не в 1951 году. В конце XVIII в., после трех переделов, Польша более чем на сто лет утратила свою государственность. Войны неоднократно прокатывались по этой территории. Кстати, можно процитировать фрагмент воспоминаний одного из генералов российской армии Михаила Бонч-Бруевича, где он описывает будни Первой мировой войны на землях Галиции: «В просторном помещичьем доме еще сохранилась дорогая старинная мебель, но кто-то уже успел по-разбойничьи прогуляться по анфиладе чудесно обставленных комнат. Под ноги попадались то сорванные с петель дверцы от старинного шкафчика сборного дерева, то затоптанная спинка дивана стиля «жакоб», то расколотое пополам обтянутое шелком креслице с резными золочеными ножками. У мраморных статуй, украшавших шикарный вестибюль, были отбиты носы, у старинных, потемневших от времени портретов кто-то злобно выколол глаза».

Опасаясь увидеть такую же картину, я переступил порог дворца Потоцких. Но, о чудо! Кроме прекрасно организованной выставки, посвященной оранжевым дням (кажется, едва ли не все жители Червонограда были тогда в Киеве на Майдане), с помощью Елены Шовковой удалось ознакомиться с сокровищами музея, собранными за 25 лет его существования. А это почти 4 тыс. единиц хранения основного фонда и более 2 тыс. — научно-вспомогательного фонда. Сколько труда и энтузиазма вложено в сохранение и приумножение этой коллекции! Практически все увиденное мною даже при беглом ознакомлении потрясает. Иконы, скульптуры, фрагменты иконостасов — настоящие шедевры, достойные самой широкой популяризации.

Но в каком состоянии и с каким трудом эти произведения попадают в музей! Елена Шовкова, словно неистовый Роланд, носится на «джипе-волынянке» по западноукраинским землям, спасая от рук новейших геростратов наследие ушедших поколений. Горько слышать, что этот факел уничтожения подхватили у коммунистов те, кому сам Бог велел быть хранителями вечности. Трудно поверить, но большинство экспонатов просто лежат на церковных дворах, в подвалах, колокольнях, они выброшены на свалку, словно мусор. Церковь совершенно не контролирует ситуацию — не запрещает уничтожать фрески XVII—XVIII веков, поскольку в храмах проводится евроремонт. Произведения старых мастеров сжигаются, ибо так велит церковный канон.

Сокровища, конфискованные прежде большевиками, священники забирают обратно, но... со временем они снова оказываются в музее, поскольку для них не находят места в храме и выбрасывают как хлам. Замечательные мастера-реставраторы Червоноградского музея возвращают жизнь, казалось бы, полностью утраченным сокровищам. Их работа вызвала у меня ассоциации с виденной прежде книгой по военной хирургии: страшные фото ранений — а дальше изображены этапы лечения с впечатляющим результатом возвращения человека к полноценной жизни...

Прошу Елену Шовкову встать рядом с одной из наиболее ценных ее находок — скульптурами Кирилла и Мефодия (XVII в.), перевезенными в музей из села Димитров. Тороплюсь. Вечером нужно возвращаться в Киев. Но уезжаю с искренним желанием скоро вернуться и застать музей уже не в руинах, а в восстановленном дворце.

P.S. Только что во Львовском дворце искусств открылась выставка, посвященная 25-й годовщине создания Червоноградского филиала Музея истории религии.