PUNK’S NOT DEAD

Ф.Достоевский, по словам современников, проигравшись в очередной раз в притонах Баден-Бадена, частенько говаривал: вот, дескать, помру - тогда только заметят, какого человека не стало. Подобного рода меланхолические раздумья о «месте поэта и поэзии» вообще не чужды так называемому высокому или серьезному искусству. Достаточно вспомнить «Нет, весь я не умру...» или тот же «Заповіт» - традиция унылого размышления о борозде, пропаханной автором на теле человечества, относится еще к догомеровскому периоду. А все потому, что, серьезно относясь к собственным почеркушкам и (справедливо) полагая, что рукописи в огне не горят и в воде не тонут, будущие классики мысленно позируют на фоне Прекрасного Далека.

Но это высокое искусство, изначально предназначенное для бессрочного пыления на полках, уходящее в бесконечность и навевающее зевоту на очередное поколение школьников. К счастью, кроме плодов этих циклопических усилий, рассчитанных на века, существует популярное, коммерческое искусство, производящее яркие однодневки, скрашивающие наше беспросветное существование. В этой сфере неделя - уже солидный возраст для «произведения», а год - вечность. «Кому нужны вчерашние газеты?» - как пел позавчерашний Мик Джеггер. Ответ: историкам жанра, коллекционерам, сумасшедшим фэнам и... творческим личностям. Еще Ломоносов и его друг Лавуазье подметили, что ничего не берется из ниоткуда и, собственно, никуда не девается. По сути, сегодняшние деятели так называемой культуры больше всего напоминают роющихся на помойке бомжей - эту идейку слегка подчистить и можно снова в дело употребить, а вон тот образ в другой рамке-контексте заиграет новыми красками...

Периодически благодарное человечество проводит инвентаризацию идей минувших лет специально для нового поколения людей с творческим зудом. Почему-то обычно подобного рода мероприятия принято увязывать с круглыми датами - юбилеями, годовщинами и прочими календарными условностями. И, собственно, в свете приближения наикруглейшей из возможных дат - конца тысячелетия - затеян проект «Millenium», что так и переводится - тысячелетие, по ходу которого поспешно подводятся итоги развития культуры за отчетный период. В рамках этой масштабной затеи прямо в эти дни в Лондоне проходит выставка под грозным названием «Destroy» («Разрушь!») - одним из ключевых слов панк-риторики.

Прошло немногим больше 20 лет, и вот уже самое «антиобщественное» в своих проявлениях направление артистической мысли становится респектабельным и чуть ли не академическим. Но ни патина времени, ни некий налет академизма не переводит панк в раздел музейных экспонатов. Кураторы выставки, объединившей более 400 объектов панк-дизайна за период 1976-82 годов, Пол Хира и Мариа Беддоуз убеждены, что «то, что случилось в те годы в дизайне, имеет самое непосредственное отношение к сегодняшнему дню».

И не только в дизайне. Панк навсегда развенчал миф o superstars, наглядно показав, что звездой сцены может стать каждый - нужно только купить или украсть гитару, оторвать задницу от дивана - и на эту самую сцену вылезти. Популярная листовка того времени, датированная декабрем 1976-го, называлась «Играем в рок-группе - первое и последнее руководство». На этом листке, выставленном на «Destroy» и помещенном ниже, красовались намалеванные от руки схемы трех аккордов. Подпись гласила: «Теперь формируй группу».

Панк был настоящей революцией не только в поп-музыке, но и в самом процессе создания, тиражирования и распространения артефактов культуры. В этой системе координат преуспеяние означало поражение, а неудача - победу. Sex Pistols собрали больше 100 000 фунтов одних только авансов с тех самых фирм грамзаписи, которые так и не выпустили в продажу ни одного их альбома. Объявленный, но не состоявшийся тур «Anarchy» принес немедленную славу всем «участникам» несостоявшейся поездки. Любой сингл, снятый с радиотрансляции и отвергнутый дистрибьюторами, раскупался, как горячие пирожки с кузова грузовика, с лотков и просто с рук. Немногие панк-группы, выпустившие больше одного альбома, объявлялись предателями и вынуждены были переходить на «новую волну» в поисках новых слушателей.

Большое, как известно, видится на расстоянии, и сегодня совершенно ясно, что идеологически панк держался на трех ногах (три источника и три составных части - как в известной истории): ситуационизм, марксизм и гиперконсьюмеризм. Три направления мысли воплощали Sex Pistols, Clash и X-Ray Spex соответственно. Ну а поскольку для носителей идеологии - музыкантов вся эта умозрительная муть была несколько тяжеловесна, за группами маячили фигуры менеджеров-вождей-придумщиков. Макларен с его опытом участия в майской революции 68-го в Париже исповедовал ситуационизм, анархист Берни Роудз - леворадикальный марксизм, а циничный поп-мечтатель Фалкон Стюарт - консьюмеризм в качестве «квазирелигии всемирного освобождения».

Судя по результату в сфере звукозаписи, марксизм Clash был наиболее действенным - они выпустили больше всех пластинок, а их альбом «London Calling» 1979 года журнал «Rolling Stone» назвал «лучшей пластинкой 80-х». Ситуационизм с его звонкой ррреволюционной риторикой («Будьте реалистами - требуйте невозможного») принес Макларену и его подопечным бездну славы - или, по крайней мере, шума. Но наибольшее влияние на облик сегодняшнего дня оказали все же X-Ray Spex, исповедовавшие позерство, синтетику, флюоресцентные краски и ... одноразовость. Как бы в подтверждение собственных идей X-Ray Spex, что переводится как «Рентгеновские очки», сыграли всего 42 концерта и выпустили один-единственный альбом с характерным названием «Germfree adolescents» - «Безпрыщевые юнцы». Обложка именно этого альбома и немногих синглов группы украшают сейчас страницы английских изданий. Именно за Поли Стирен - бывшей вокалисткой «Спекс» и ее прежним наставником Стюартом гонялись журналисты на выставке - не каждый день встретишь людей, способных предугадать направление бесконечно меняющейся популярной культуры на 20 лет вперед. Поли несложно заметить издалека - лимонно-желтый свитер и флюресцентные фиолетовые брюки выглядят немыслимо-ярким пятном на фоне прочих экс-панк-рокеров в черной коже. Фалкон Стюарт в своих знаменитых тапочках по просьбе журналистов прокомментировал, что,«с точки зрения индустрии, панк был исключительно потерей времени - серьезных больших денег на этом никто не заработал. Но это был важный момент в истории... Повторение чего-либо подобного, конечно, невозможно - индустрия абсолютно устоялась, зато благодаря панку в этой самой индустрии образовалась масса ниш - больших и маленьких, готовых принять, поддержать и, конечно, обналичить любой талант - пусть даже самый причудливый и неконвенциональный. Основной урок панк-культуры: ельзя позволять никаким авторитетам - ни звездам прошлого, ни масс-медиа, ни фирмам грамзаписи - навязывать вам свое мнение. Ведь каждое поколение выбирает собственную звуковую дорожку к своей собственной юности».

Панк-культура была последним крупным и цельным явлением. Как и обещали пророки растафара (многие из которых играли регги на одной сцене с панк-рокерами), Вавилон пал в 1977 году. Под Вавилоном в традиции раста принято подразумевать индустриальный западный мир. Сегодня для всеобщего и единого направления в мысли и в культуре просто не остается места. В постиндустриальном мире постмодернистской культуры нам остается только бесконечно слагать в разноцветную мозаику цитаты из классиков минувшего - Гомера и Элвиса, Пушкина и «Бони-М»... Цельность мира, как мы его знали»,навсегда была разрушена панк-взрывом. Привычные, казалось бы, вещи утратили адекватность самим себе и приобрели новые смыслы, всплывающие в ходе их комбинирования.

С чем и приходится себя поздравить.

Григорий Майнхофф,

футуролог.

При поддержке

BRITISH POP PROJECT.