ПРОСИМ ОБРАТИТЬ НА НАС ВНИМАНИЕ

«Почему все-таки на моей родине не показывают мои картины? Почему о них не пишут? Нельзя? Не разрешают? Или не могут писать, потому что ничего невозможно увидеть?»

Марк Шагал

В залах Украинского национального музея открыта выставка из коллекции Украинской национальной картинной галереи «Градобанка». На ее открытии, церемония которого подразумевает приглашение людей, от искусства не совсем далеких, я тем не менее услышала: «Это что, все подлинники?!» Итак, мы беседуем с Эдуардом Дымшицем, кандидатом искусствоведения, директором галереи, в коллекции которой собраны работы художников, чьи имена не встретишь ни в каком другом музее Украины; галереи, которая до сих пор не имеет своего помещения, чтобы показать их людям.

— Эдуард, как все это начиналось? Как возникла идея создания галереи и почему банк взялся ее финансировать?

— Можно сказать, что мы шли навстречу друг другу. Я в свое время работал искусствоведом в хозрасчетной фирме «Атакам», где прошло несколько выставок и были выпущены каталоги. Затем в страховой компании «Омета-Интэр». Все они хотели создать коллекцию, но не хватало средств. И я в какой-то момент понял: чтобы речь шла о серьезном собрании — нужны серьезные деньги. А в «Градобанке» в это время шел поиск директора будущей галереи. Мы встретились с Виктором Жердицким, председателем правления «Градобанка», который просто фанатично одержим желанием создать галерею в таком виде, чтобы она действительно стала достоянием нации. Нам хватило получаса, чтобы выработать идею того, что сегодня в большой степени уже воплощено в жизнь.

— На открытии выставки одни называли Жердицкого «меценатом», другие говорили: о каком меценатстве идет речь, если картинная галерея является собственностью банка. Что можно сказать по этому поводу?

— Что сказать? Можно сказать два слова: Третьяковская галерея. Ведь это частная коллекция Третьякова. Можно вспомнить Мамонтова, Ханенко. Все эти люди платили деньги за конкретные произведения и получали их в свою собственность. А потом эти коллекции стали национальным достоянием. И они считаются покровителями искусств и крупнейшими меценатами. А наша коллекция на сегодняшний день приобрела такой характер, что она уже является общегосударственной ценностью. А общегосударственные ценности, как известно, не вывозятся, они остаются в Украине. По этому поводу есть соответствующее законодательство, в конце концов. Ну, а что касается «меценатства», я вообще не знаю, насколько точен этот термин. (Для справки: «Меценат» (лат. Maecenas (Maecenatis) имя римского государственного деятеля, прославившегося широким покровительством поэтов и художников — в буржуазно-дворянском обществе — богатый русский покровитель наук и искусств.» Словарь иностранных слов., М., «Русский язык», 1989 г. — А.Ф.)

— С меценатством мы разобрались, поговорим конкретно о галерее...

— Галерея существует уже четвертый год. Начиная собирать коллекцию, мы ставили перед собой две цели. Первое: остановить тот вывоз произведений искусства, который активно существовал в Украине начиная с середины 80-х годов, когда открылись границы. Вывозились интересные произведения современного искусства — легально, второе: когда еще существовало общее пространство Союза, с Украины уходили работы, которые сейчас к вывозу запрещены, т. е. произведения, написанные до нач. ХХ века.

— А как вы могли остановить вывоз?

— Покупая эти произведения. Художникам тоже надо на что-то жить. Если хорошего современного художника не покупают тут — его покупают там. А произведения прошлых веков мы покупали у частных лиц.

— А вторая ваша цель?

— Второй целью было заполнить те пятна, лакуны, провалы, назовите, как хотите, которые существуют в музейных собраниях Украины. Наши музеи имеют совершенно конкретные коллекции, формирование которых диктовалось существовавшими все годы советской власти идеологическими догмами. Почти все мировое искусство ХХ века практически было «табу». Речь идет и о национальном авангарде 1910 — 20 гг. Кое-что было в музейных фондах, но находилось как-бы в полузепрещенном состоянии, его не показывали.

— То есть, если я правильно поняла, произведений западного искусства у нас нет не потому, что их невозможно было приобрести, а потому что это было «табу»?

— Да, безусловно. Его изначально не хотели приобретать. Ну, вот, скажем, Модильяни приобрести действительно трудно: его работ очень мало, а того же Пикассо — огромное количество, при большом желании Украина могла бы что-то купить. Но так было во всем Союзе.

Формалистическое искусство считалось чуждым нашему сознанию, продуктом художников, находящихся чуть ли не на грани психического помешательства и его никто не покупал. Скорее были тенденции где-то из-под полы что-то продать, что сейчас становится достоянием средств массовой информации. Из той же Третьяковки кое-что втихаря продавалось за рубеж из фондов авангардистского направления. А на сегодняшний день мы имеем объективную картину: музеи наши очень сильно бедствуют, для пополнения своих коллекций, даже если бы они хотели, они практически не имеют средств. И по сути на себя эти функции действительно должны были брать негосударственные структуры. Вот эту функцию и взял на себя «Градобанк».

— А название «Национальная галерея»?

— Я уже говорил, мы считаем, что наша коллекция — достояние всего украинского народа. Кроме того, мы изначально поставили перед собой максимально высокую планку при отборе работ.

На сегодняшний день, наша коллекция насчитывает свыше 700 произведений, большинство — живопись. Более ее половины — современная живопись. Первый год работы был сопряжен с покупкой произведений современных художников, так называемой «новой украинской волны». Это некое художественное явление, возникшее в 86 — 87 гг., когда стилистические ограничения были сняты и Украина дала очень яркое явление в живописи. Оно отличалось и от России, и от других республик. В принципе оно лежало в границах такого широкого «постмодернизма», но поскольку у нас был ряд очень сильных художников, то явление обрело термин. Это термин не только украинского звучания, его придумали искусствоведы московские, о «новой украинской волне» говорили и в Европе, потому что ряд произведений попали в Галери-Франсез и др. серьезные европейские собрания. Все художники жили и живут в Украине, и мы их работы активно приобретали. Это произведения Животкова, Криволапа, Сильваши, Гейко, Кривенко, художников «Парижской Коммуны», Гнилицкого, Цагалова, Мартыванова, Ковсан, Сеченко, Савадова и др. У нас есть также работы художников старшего поколения, несмотря на то, что мы стараемся не приобретать произведения соцреализма, потому что ими заполнены музеи. Но это действительно очень серьезные и сильные художники, такие как Шишко, Волобуев, Яблонская, Глущенко и т. д. А потом мы сосредоточили внимание на классическом разделе, потому что стали попадаться высокого уровня работы из украинско-русской живописи, пропускать которые было бы просто неразумно: они также могли спокойно уплыть за границу. И одновременно мы стали приобретать вещи авангардной направленности, произведения ХХ века зарубежные и наши, об отсутствии которых в наших музейных собраниях я уже говорил.

— На выставке в Украинском национальном музее у вас почти два зала французов...

— Это представители французской школы, куда входят практически все крупнейшие имена художников ХХ века. До того момента, как мы их приобрели, в Украине не было ни одного Пикассо, ни одного Модильяни, Ренуара, Шагала, Леже, Миро, Руо, Брака, Коро. Всего этого не было, не было, не было... И, может быть, это нескромно, но мы можем этим гордиться. И еще один интересный момент. Из тех звонков, которые я получаю, сделал вывод, что психологически наши люди просто не готовы к такому обилию имен у нас в Киеве. Они поражены.

— Где и как вы выставляетесь?

— Арендуем помещение. Мы выставляем свои работы бесплатно для зрителей. Они платят музею за вход. Было у нас уже более десяти крупных выставок. Во Дворце «Украина» в 1992 г. мы впервые вышли с попыткой представить коллекцию по всем разделам. Следует отметить выставку живописной пластики в том же Украинском национальном музее в 1993 году, где были представлены 22 современных художника.

Ну, конечно, хочу отметить выставку в Тулузе, во Франции, которая проходила в рамках дней Киева в Тулузе, куда мы приехали вместе с Украинским национальным музеем. Практически две наши коллекции лежали в основе выставки, которая называлась «Искусство в Украине». Она представляла весь ХХ век украинского искусства: и авангард начала века, и современный раздел. Такой выставки Европа не видела после революции 17-го года. Выставка вызвала большой резонанс. Потому что, если, к примеру, зайдешь в Париже в булочную и скажешь, что ты приехал с Украины, люди начинают усиленно соображать, а что же это такое и где оно находится. А когда появляется такая выставка и они видят достаточно серьезное искусство, они могут уже потом и специально поинтересоваться Украиной. Неожиданно для них оказывается, что и Казимир Малевич вышел с Украины и что здесь были такие художники, как Богомазов и Экстер, которых они тоже знают. Я считаю, что выставка имела большой успех в том смысле, что она дала возможность украинскому искусству как-то войти в мир.

Проходила она в Соборе Августинцев (памятник ХII века), который является крупнейшим выставочным помещением — это крупнейший музей Тулузы.

Мы должны постепенно входить в европейский контекст за счет такого вот культурного общения, потому что об изобразительном искусстве сколько не рассказывай, тебе все равно на слово никто не поверит, пока не увидит.

— Вы существуете уже столь-ко лет, и у вас нет своего помещения. С чем это связано и каковы перспективы?

— В первый год своего существования мы не очень активно занимались помещением. Но когда мы, образно говоря, заложили фундамент коллекции и примерно предоставили себе, какого рода собрание у нас складывается и во что оно будет перерастать (сегодняшний день подтверждает, что мы определили это довольно точно) мы занялись поиском большого помещения от 800—900 кв.м. площадью, то есть по-хорошему, нам нужны 1500 — 2000 кв. м. в центре города. У нас были варианты, мы проговаривали этот вопрос с киевской городской администрацией и ответы тогда были положительные, просто технология решения этого вопроса была подвешена в воздухе из-за несовершенства законодательства. Предложение состояло в том, что банк за свои деньги покупает у города здание и, более того, часть его отдает бесплатно для одного из театров города, многие из которых тоже не имеют своего помещения. Здание это в настоящее время просто погибает: оно стоит без крыши, размокает, течет и гниет. Банк за свой же счет произвел бы его полную реставрацию. Но теперь нам почему-то не разрешают его приобрести, хотя у города нет реальных денег, чтобы здание спасти. Это позиция собаки на сене. Не нужно в этом смысле смешивать банк и галерею: это вещи разные. И кстати банк, создавая галерею, тоже несет определенные расходы. То есть, не в смысле — потери, а в смысле — затраты. Можно это, конечно, рассматривать, как приобретение материальных ценностей, но ведь банк в настоящий момент с этого ни копейки не имеет. Все, чего мы хотим, — это сделать свою коллекцию постоянно доступной для обозрения нашими согражданами. И давать взятки за это никто не собирается. А в нас видят только коммерческую структуру, и давай драть три шкуры! Речь идет о том, что городские власти, государственные власти должны, наконец, оценить нас по достоинству и проявить какой-то уровень, я не знаю как сказать, интеллекта что-ли, или культуры. Коллекция на сегодняшний день достигла критической массы и это начинает приобретать взрывоопасный характер. Произведения — первоклассные, но они лежат в запасниках. Какие-то условия там созданы, чтобы работы не старели от такого хранения, но и только. Они там складированы не самым лучшим образом, потому что там нельзя вмонтировать такое оборудование, которое должно быть в нормальных больших фондах, а для соблюдения температурно-влажностного режима тоже должны быть специальные установки, которые монтируются стационарно, их нельзя снять и поставить снова. Приобретение их стоит больших денег.

Мы стараемся восполнить тот пробел в музейных коллекциях Украины, который сейчас существует. И мы говорим только о внимании. Мы просим обратить на нас внимание. А обратить внимание уже есть на что. Чтобы убедиться в этом, нужно всего лишь зайти в залы Национального музея и посмотреть нашу выставку.