Последний читатель

Крещатик, 15, 24, 26, 30, 44а, 58. Что особенного в этом перечне номеров домов на главной улице Киева? Только под цифрой 44 сохранился специализированный магазин книги. Да и то лишь потому, что власть столицы плохо просчитала солидарное сопротивление граждан, поддержанное прессой, радио, телевидением. Остальные магазины, тихо сеявшие умное, доброе, вечное, умерли, как и полагается интеллигенции, — без первополосных некрологов и громких роскошных поминок. В опустевшие торговые площади живенько вселились не столь начитанные, но намного более энергичные продавцы материальной составной нашего бытия, считающие книгу не источником прибыли, а просто, по определению Бисмарка, «бумагой, испачканной типографской краской». Печально. Но, возможно, это вполне естественный процесс агонии и неминуемой смерти книгопечатания? Были же когда-то стеариновые свечи основой мощной и рентабельной индустрии, однако безнадежно проиграли войну с электрической лампочкой. Сегодня достаточно любопытно читать научные прогнозы на ХХІ век, написанные лет сорок назад. Удивительно точно было предвидено развитие компьютеризации, спутников связи, мобильных телефонов. И почти все оракулы-ученые скептически смотрели на будущее бумажного производства и книгопечатания. Даже крупнейший книжный рынок Украины на Петровке демонстрирует если и не геометрическую, то уж точно арифметическую прогрессию роста торговли информацией на электронных носителях. Читает, значит, народ! Пусть на экране компьютера или дисплее мобилки, но читает! Для вытеснения бумажной книги из мирового культурного пространства можно даже придумать вполне «благородные» лозунги вроде «Покупая книжку, ты убиваешь дерево в амазонских джунглях! Долой книгу — останови глобальное потепление!» Весьма убедительно. И даже частично правда. Однако одичавший без литературы житель Земли намного быстрее превратит ее в печеную картофелину, перегнав те же джунгли на спирт для автомобилей...

Нет, традиционной книге в переплете со свежим запахом типогра­фии не грозит судьба динозавров. Я с глубокой тоской смотрю на свой кошелек в букинистических магазинах Амстердама или в много­этажных книжных магазинах Па­рижа — кажется, не существует ни одной щелочки в культуре, искусст­ве, науке, которую не проанализировали бы наши соседи по Европе. Почему же украинский издатель, тор­говец печатным товаром, читатель живут в постоянном симбиотическом страхе за свое будущее? Мы уже дошли до того, что появилась ностальгия по советским книжным временам, даже университетские преподаватели вдалблива­ют в юные головы идеи о расцвете украинской культуры в СССР. «За десять лет Советской власти в Украине было издано книг на украинском языке в четыре раза больше, чем за предыдущие 120 лет». Это цитата из Украинской советской энциклопедии (1965 г.). Как это похоже на классический анекдот о том, во сколько раз возросло количество телевизоров на развитую социалистическую душу населения по сравнению с 1913 годом.

Прочитайте фамилии писателей, которые начинали публиковаться на украинском после 1917 года — они уничтожены физически или морально либо чудом эмигрировали — других просто нет! Не заангажированная на теме пропаганды расцвета культур «народов-братьев» эмигрантская «Енци­клопедія українознавства» давала неутешительную статистику украинского книгопечатания: пик названий и тиражей — 1930 год, дальше — резкое падение. В 1959 году на каждого украинца приходится две книги на родном языке (сейчас — одна, небольшая разница между тем «процветанием» и совре­менным «упадком»), на русского — 8,3.

Не стоит забывать, что большая часть украиноязычной литературы была, так сказать, не для чтения, а для макулатуры. Разве часто интересную или нужную книжку удавалось купить на том же насыщенном книжными магазинами Крещатике? Нет, качественная литература, как и все в СССР, была дефицитом! И не странно — пропагандистская литература общими тиражами в несколько раз превышала все остальные (художественную, учебную, техническую, научно-популярную). Сегодня даже жутко читать в «Історії Києва» (1986 г.) о том, что к 100-летию со дня рождения Ленина выпущены 204 юбилейных издания 18-миллионным тиражом, к 60-й годовщине Октябрьской революции — 130 изданий 11-миллионным тиражом, завершено издание пятого 55-томного собрания сочинений В.Ленина, 50-томного собрания сочинений Маркса и Энгельса.

Вместе с тем за весь период существования УССР не было издано ни одно полное собрание сочинений зарубежных писателей (разве что к категории относительно полных, а не избранных переводов можно отнести 12-томного Джека Лондона, да и в него не включили почему-то повесть «Красная чума», хотя она совсем не об ужасах на одной шестой мира, а о какой-то заразе, похожей на современный нам СПИД).

Бедой и Российской империи, и СССР, и Украины, в этническом и географическом статусе существовавшей в их составе, было то, что книгопечатание (за исключением немногих лет относительной свободы) всегда контролировалось церковью, государством, партией. Западноевропейский издатель и автор со времен Гуттенберга всегда работали в теснейшей связке с читателем-потребителем. В нашем менталитете и сейчас существует табу — как-то неудобно считать книгу товаром, который обязан работать по тем же экономическим законам, что и жевательная резинка, водка или памперсы. Книга — это духовность, нельзя ее трогать липкими лапами коммивояжеров, писатель — это мессия, пророк, светоч, негоже ему быть ремесленником!

Если такая позиция будет доминировать в обществе, то книгу в Украине в самом деле ждет смерть. Персонаж уже упоминавшегося Джека Лондона поднимал, заставлял двигаться окоченевших, больных цингой золотоискателей, и этим спас им жизнь. Слово «государство» для книгочеев будет абстрактным, пока оно не сделает вполне европейские движения им навстречу — не нужно ежедневно менять правила налогообложения и таксу на аренду помещений. А если хотите, чтобы процветание родного языка и родной книги стало реальностью, попытайтесь провести норвежский эксперимент — эта прежде бедная страна, прессованная экономическим, военным, культурным давлением более могучих соседей, сейчас почти эталон для мира, возможно, потому, что 1000 экземпляров каждой книги, изданной норвежским языком, государство закупает для школ, вузов, библиотек. Попробуйте, государственники, сделать что-то похожее (затраты на это копеечные!). Представьте, сколько украинцев сразу откроют в себе тягу к изящной словесности. И, может, доживем до того времени, когда обыватель будет недовольно ворчать — негде джинсы потертые на Крещатике купить — везде только книжные магазины, книжные магазины, книжные магазины...