ПОРНОГРАФИЯ — ЗЕРКАЛО НАШЕЙ ЖИЗНИ

В музее «Киевская крепость» прошла странная акция известного киевского фотохудожника Троха. Она называлась «Порнография — зеркало нашей жизни». Трох выставил триптих. Центральная его часть и была собственно порнографией. На огромном листе фотобумаги была изображена пожилая женщина, одетая в парадную школьную форму с бесстыдно поднятой юбкой. Ее большие, переплетенные толстыми венами руки запутались между широко разбросанными ногами. Она полулежит, обпершись на облупившуюся грязную стену. Снимок к тому же был покрашен в красный цвет. Левая часть представляла собой обыкновенное зеркало, а правая — наоборот напечатанный городской пейзаж. Это одноэтажная халупа-магазин с надписью «ОСЯМ» («МЯСО»), над крышей которого возвышается купол церкви. Финансировал акцию Центр современного искусства Сороса. Попробуем разобраться, что же это все-таки было?

* * *

Искусство, как известно, есть отражение окружающей нас действительности в художественных образах. Действительность может быть очень разной, все зависит от того, какой ее воспринимает художник. Киевский фотограф Трох воспринимает ее как порнографию, то есть, говоря языком Советского энциклопедического словаря, как «вульгарно-натуралистическое непристойное изображение половой жизни...» Термин «порнография» в его понимании приобрел абсолютный смысл и распространяется на все проявления нашей жизни. Отношения правительства и народа — порнография, промышленность — порнография, любовь — порнография, искусство — тоже порнография, секс и тот порнография. Надо отметить, что Трох не одинок в подобном восприятии мира. Художники последней волны, кормящиеся из рук Марты Кузьмы (директор центра современного искусства Сороса), также танцуют вокруг фаллоса и вагины. В экстатическом упоении от своего «Я» они преподносят мир как сексуальный полигон. Даже политики склонны анализировать действительность через половую сферу. Глава ЛДПР Жириновский разработал свою весьма оригинальную периодизацию истории СССР. Для него ленинский период был временем изнасилования, сталинский — годами гомосексуализма, хрущевский — онанизма, брежневский — группового секса, горбачевский — политической и экономической импотенции (см.«Либерал», 1991, № 1).

О порнографичности окружающего мира говорит и тот факт, что во все слои нашего общества проникли самые грязные инвективы. Искусство мгновенно среагировало на этот факт. Манифесты творцов украсили сочные инвективы. По З.Фрейду употребление в литературных произведениях или в разговорах экстремальных инвектив (мата) есть не что иное, как потеря мужчиной своего мужского начала, т.е. превращение его в свою противоположность. Фасбиндер носил грубые кожаные ботинки и ругался, он оставался художником, но не мужчиной. Тот же процесс происходит с женщинами. Процесс потери своей изначальной сущности есть не что иное, как симптом кризиса, а приобретение новой — как состояние эпохи перемен.

Трох решил бросить взгляд далеко и копнуть глубоко. Он создал символ и провокационную среду, которая характеризует эпоху перемен. Он сознательно вошел в традицию, созданную прошедшими эпохами перемен, которые выдвинули на первые места в культуре вместе с гениальными гуманистическими произведениями искусства жутко-порнографические. Иногда эти две тенденции объединялись, сливаясь в едином произведении. Еще с времен античности повелось, что разврат владел духом гения (да и не только гения) на одном уровне с божественной благодатью. И особенно это проявлялось в наиболее трагические периоды истории — эпохи перемен, когда народ превращался в толпу и жил, руководствуясь подкорковыми процессами. Искусство превращалось в квинтэссенцию общественной жизни в эпохи перемен.

Фидий лепил Зевса Олимпийского со своего помощника и любовника Калоса.

Известная в истории своей фантастической распущенностью гетера Фрина стала натурой для создания всех известных статуй Афродиты и Венеры.

Хотя термин «порнография» появился в XVIII столетии, мы смело можем утверждать, что период упадка Римской империи был периодом расцвета порнографии, которая во многом стала символом и главной чертой духовной жизни римлян. Этими же чертами обозначена эпоха Возрождения, начало ХХ столетия и его конец.

«Почему так получается?» — риторически спрашивал Трох, наблюдая, как зрители (главным образом художники, фотографы, искусствоведы, актеры и музыканты) внимательно всматриваются в центральную часть (порнографическую) триптиха, про что-то размышляя, бросая взгляд то на себя в зеркале, то на изображение магазина с таинственной вывеской «ОСЯМ», постепенно становясь частью этого порнографического мира, где все объединено знаком равенства.