ПЕВЕЦ ДУШИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ

«Народ конфискует эту песню в свою пользу»

В начале 1939 года на Киевской киностудии художественных фильмов начались съемки картины «Большая жизнь». В ленте, по господствовавшей тогда в советском кинематографе традиции, обязательным элементом должны были стать песни — гражданственно-патриотические и лирические. Тексты написал поэт Борис Ласкин. Одна из песен под названием «Спят курганы темные» должна была, по замыслу режиссера Леонида Лукова, нести значительную смысловую и идейно-политическую нагрузку. Потому Луков посчитал, что мелодию должен написать композитор, свободный от штампов бравурно-массовой спевки, зарекомендовавший себя созданием песен лирико-гражданственного направления. Таковым Леонид Луков видел на эстрадно-песенном небосводе лишь Никиту Владимировича Богословского, песни которого из кинофильма «Остров сокровищ» распевала вся страна. Надежды режиссера Богословский оправдал, песня состоялась, и...

В фильме «Большая жизнь» в роли инженера Петухова был занят молодой актер, получивший широкую известность, снявшись в картине «Человек с ружьем». В роли обаятельного простецкого рабочего парня Кости Жигулева он спел песню «Тучи над городом встали», которую написал специально для него второй режиссер Павел Арманд. И сам актер, и весь постановочный коллектив «Большой жизни» были уверены, что песенный рассказ о том, как «Спят курганы темные», тоже достанется ему — Марку Бернесу.

Даже сам композитор Никита Богословский не представлял себе иного. Но, к разочарованию всех, Леонид Луков отдал песню другому исполнителю — увы, недоброму по сценарию герою Макару Ляготину. И роль эту, и песню превосходно исполнил наш талантливый актер Лаврентий Масоха. Читатель, конечно, помнит этого актера по его последней в жизни роли Шольца, секретаря-порученца Мюллера—Броневого, в телесериале Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны».

«Если эта песня («Спят курганы темные») получится действительно правильной и патриотичной, — говорил Леонид Луков, — то народ конфискует ее в свою пользу».

Получилась. И стала народной. И в записи на пластинку песня «Спят курганы темные» вышла огромным тиражом в 1940 году — уже в исполнении Марка Бернеса. Правда, при записи Бернес оказался объектом шуточного розыгрыша. Знакомые посоветовали ему исполнять песню, ставшую к этому времени необычайно популярной в Донбассе, на якобы сложившемся там шахтерском диалекте. Поэтому на сохранившихся у коллекционеров пластинках того тиража спящие курганы не «темные», а «темныи», а туманы, естественно, «белыи». Но и в этом варианте исполнения песня, как и предполагал Леонид Луков, «была конфискована народом».

Она не теряла популярности и в тягостных условиях чужеземной оккупации. Так, приказом военного коменданта оккупированной румынами Одессы в 1942 году был опубликован перечень запрещенных к исполнению и прослушиванию советских песен, и там на 6-м месте значились «Курганы темныи»...

Параллельно с фильмом «Большая жизнь» на Киевской же киностудии проходили съемки планового фильма с достаточно примитивным и мелодраматичным сюжетом. Это была картина о летчиках-истребителях. Исполнение главной роли было поручено Марку Бернесу. Однако чуть ли не до самого окончания съемок «Истребители» водили свои ястребки без требуемой традицией песни.

Марк Бернес и Евгений Долматовский шли от киностудии в гостиницу. Настроение было лиричным, опоэтизированным неповторимой киевской весной. И оба неожиданно друг для друга заговорили об изысканности и нежности этого вечно юного в своей седовласой мудрости города. И решили написать добрую песню о нем. Бродили по вечернему городу, заглядывали в подольские переулки, круто горбатившиеся по древним холмам, карабкались по надднепрянским кручам, но тема как-то не складывалась. Возвратившись в гостиницу, Долматовский заглянул к соседу по номеру, с которым познакомился в поезде. Этот молодой летчик с Золотой Звездой Героя на груди чем-то напоминал Сергея Кожухарова, которого в «Истребителях» играл Марк Бернес. Сосед собирался в дорогу, поскольку, как он объяснил, получил приказ срочно прибыть в часть.

— Что, назад, в Испанию? — шепотом поинтересовался Долматовский.

— Нет, увы, там все закончилось плохо... Теперь на восток, далеко, в далекий край земли...

«В далекий край товарищ улетает...» — подумал Долматовский и вдруг понял,что это и есть та самая зацепка, которую они с Бернесом ищут. Заперся в номере и... Наутро песня была готова. Бернес одобрил текст, и вдвоем они помчались к Богословскому. И — опять на следующее утро! — Богословский спел всю песню, аккомпанируя себе на рояле.

Восторгам всего съемочного коллектива не было предела. После ряда административно-организационных приключений песня стала участником нового кинофильма и впоследствии зажила самостоятельной эстрадно-концертной жизнью. А создатели фильма «Истребители» и не предполагали выпавшего на его долю успеха, сердцевиной которого стала песня летчика Сергея Кожухарова—Марка Бернеса. Он сделался любимым киногероем молодежи тех лет. По традиционным законам жанра влюбленный герой куда-то улетает, оставляя «знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд». А эмоционального накала песня достигает, «когда ж домой товарищ мой вернется», к ожидавшей его любимой. У каждого подростка, юноши возникало чувство родства с киногероем...

Тем, кто знает и помнит эту песню, понятно, что она не о каком-то абстрактном «синеглазом городе» — об одном из красивейших городов мира, о Киеве...

Путь на кинематографический олимп

Марк Наумович Бернес (Нейман), киноактер, эстрадный певец. В его паспорте была записана дата рождения по старому стилю — 8 сентября 1911 года. По новому — 21 сентября. Уроженец старинного украинского города Нежина. Бедность, многолетняя неустроенность родителей подтолкнула их в поисках лучшей доли переехать в Харьков. Тут, окончив в 1926 году неполную школу, Марк начал работать статистом в театре. Так, не имея соответствующего образования, он приблизился к своей мечте — актер, сцена и, конечно, успех. Мечты... На помощь пришел случай — Марк мелькнул перед внимательным взглядом известного тогда в Украине режиссера Николая Синельникова. Это он был «крестным отцом» Клавдии Ивановны Шульженко. Марку Бернесу Синельников указал, что наличие индивидуальных актерских данных должно быть помножено на кропотливый, упорный труд. Эти слова придали молодому человеку столько уверенности и надежд, что уже в 1928 году он оказался в Москве.

Статист в Малом театре, статист в Большом. Затем он оказался в драматическом театре, долго хранившем за собой в обиходной речи название «Театра Корша». Тут впоследствии работал и Николай Синельников, по инициативе которого Бернес стал актером в Театре революции (ныне — Маяковского).

Марк Бернес не стал драматическим актером, хотя и проработал в лучших театрах Москвы восемь лет. И вот в 1936 году режиссер «Мосфильма» В.Червяков пригласил его на небольшую роль в фильме «Заключенные». Тут его и заметил прославленный в будущем режиссер Сергей Юткевич. В фильме Юткевича «Шахтеры» Бернес играл уже одну из главных ролей — инженера Красовского. Своим нестандартным поведением перед камерой, ослепительной мужественной улыбкой, особой «бернесовской» манерой общения с коллегами он покорил Сергея Юткевича, и режиссер пригласил Марка на съемки в новой кинокартине.

Исполняя роль Кости Жигулева в фильме «Человек с ружьем», Бернес чувствовал незавершенность этого образа, отсутствие в нем чего-то очень важного и весомого, того последнего штриха, который дал бы его герою, хоть и второстепенному, возможность прожить на экране полнокровную, запоминающуюся жизнь. И высказал свое мнение режиссеру: этим последним штрихом должна стать песня. Режиссер согласился. С песней «Тучи над городом встали» Марк Бернес и взошел на кинематографический олимп.

В 1939 году состоялся его дебют с этой песней в грамзаписи. Нужно ли говорить, что пластинки шли нарасхват? Не следует при этом забывать, что, хорошо зная скромные возможности своего голоса, Бернес и не помышлял тогда о карьере эстрадного певца. Ведь на эстраде звучали и завораживали слушателей голоса Аркадия Погодина, Георгия Виноградова, Владимира Канделаки... Слушавшие Марка Бернеса находили в нем яркую индивидуальность, искренность, непосредственность — это и пленяло. Но у самого Бернеса крепла уверенность, что его настоящее призвание — кино. «Заключенные», «Шахтеры», «Человек с ружьем», «Большая жизнь», «Истребители» эти фильмы принесли ему кинематографическую славу.

С началом Отечественной войны одна за другой последовали роли в военных киноновеллах: «Последняя очередь», «Стебельков в небесах», «Три танкиста», «Квартал № 14», в полнометражном фильме «Дорога к звездам». В военные годы Марк Бернес сыграл и едва ли не лучшую свою роль в картине «Два бойца». Тут бесстрашный и остроумный одессит Аркадий Дзюбин в изображении Бернеса не только хорошо воевал, но и был настоящим другом. Фильм орнаментирован двумя песнями, которые исполнял Аркадий—Марк Бернес. Это «Шаланды, полные кефали» и «Темная ночь». Истории создания этих песен давно уже стали хрестоматийными, а сами песни... Как бы ни менялась наша жизнь — война, жестокости тоталитарной системы, «оттепель», перестройка, развал Союза, —песни эти, спетые Марком Бернесом в военное лихолетье, остаются глубоко народными. «Темную ночь» еще до выхода фильма на экран исполнял и записал на пластинку Леонид Утесов, затем ее пели И.Козловский, Г.Виноградов. Но по огромной силе эмоционального воздействия на слушателей бернесовское исполнение остается непревзойденным.

Бернес создал настоящий гимн всепобеждающей любви, согревающей и оберегающей солдата на войне. Эта песня была с Бернесом на всех этапах его творческой карьеры. И на всех изломах судьбы страны оставалась для мудрствующих критиков неприкасаемой — чего нельзя сказать о «Шаландах». Тут ретивые идеологи долго изощрялись в нападках на мелодию и текст, приписывая песне и босяцкий анархизм, и криминальные мотивы. Но песню охотно исполняли, а пластинки с ее записью всегда считались предметом повышенного спроса.

«Я люблю тебя, жизнь!»

В историю советского искусства Марк Бернес вошел все же скорее как эстрадный певец, нежели актер. Можно назвать точную дату, когда он стал настоящим эстрадным певцом.

Зимой 1943 года Марк Бернес в составе съемочной группы Сергея Герасимова находился в Свердловске. Работали над картиной «Большая земля». В окружном Доме офицеров готовили новогодний концерт, и когда его устроители узнали, что в городе находится Аркадий Дзюбин—Марк Бернес, они попросили его непременно выступить. Для Бернеса приглашение оказалось неожиданным — ведь ни чтецом, ни рассказчиком он не слыл. И поэтому решил спеть. Начал с песни «Темная ночь», которую тогда пела вся страна. Наградой ему был шквал аплодисментов. Затем он спел еще две песни, которые также были восторженно приняты. Этот успешный концертный дебют открыл самому Бернесу еще одну грань собственных возможностей. Он понял, что долгие поиски своего творческого облика завершены, как обычно завершаются поиски любви. 30 декабря 1943 года Марк Бернес стал артистом-песенником.

Последовали новые выступления в концертах. Правда, они были далеко не частыми, поскольку значительную долю времени он все еще отдавал кинематографу. Исполнив две разнохарактерные роли в фильмах «Большая земля» и «Великий перелом», Бернес продолжил работу над образом инженера Петухова во второй серии картины «Большая жизнь». И здесь Петухов, наконец, запел. «Три года ты мне снилась», — пел влюбленный Петухов об истинных поисках любви. Песня «Наша любовь» была слабее. Вторую серию «Большой жизни», как известно, не допустили к показу, и о том, что «три года ты мне снилась», мы услышали лишь через десяток лет. Вторую песню с тем же опозданием исполнял Георгий Виноградов.

После этого Бернес на протяжении десяти лет в кино не пел, хотя и снимался в достаточно ярких кинофильмах: «Далеко от Москвы», «Тарас Шевченко», «Максимка», «Запасной игрок» , «Школа мужества», «Они были первыми» и ряд других, менее известных. За роль Умара Магомета в ленте «Далеко от Москвы» Марк Бернес был удостоен Государственной (тогда Сталинской) премии.

В конце 40-х годов Бернес записал на пластинки ряд песен Б.Мокроусова, В.Соловьева-Седого, Н.Богословского, Ю.Левитина. И песни эти становились достоянием народа благодаря своей музыкальной запоминаемости, мелодичности, доступности. А «Песенка фронтового шофера», «Морская песенка», «Почта полевая», «В жизни так случается» и сегодня на слуху.

Но, увы, неоднократно эстрада становилась полем идеологических проработок, а попросту говоря — расправ с так называемыми проявлениями буржуазной культуры. Ах, как не нравились властным чинушам нерусские названия множества музыкальных произведений, и поэтому песни, написанные в стиле танго, фокстрота, бостона, объявлялись чуждыми нашей идеологии и культуре. «Преклонение перед иностранщиной», «антипатриотизм» и еще бог знает какие «измы» навешивались на музыкальные произведения. Неудивительно, что гонениям подвергались и песни в исполнении Марка Бернеса. Идеологический пресс был настолько силен, что ему пришлось оставить эстраду. А вдогонку некая московская газета разразилась улюлюкающим фельетоном о прегрешениях Бернеса.

Но наступила оттепель, и уже середина 50-х годов была отмечена бурным взлетом массовой и эстрадной песни. Становится массовым и телевидение. Желанными гостями телестудий становились исполнители, умевшие хоть немного театрализовать песню, сделать ее выразительной. Марк Бернес вошел в число тех, кто не просто пел, а мог «показать» песню. Задушевность, простота и сдержанность интонаций, мужественная доверительность и, конечно, внешнее обаяние привлекали телезрителей. Слушая Марка Бернеса то ли в концертном зале, то ли перед экраном телевизора, каждый чувствовал, что певец обращается с песней к нему лично, смотрит только на него. Таково было мастерство певца, выражение его лица, раскованное, но лишенное панибратства поведение перед камерой. От него исходила глубокая доверительность. Специфика телевидения придала новую окраску таким бернесовским песням, как «Любимый город», «Темная ночь», «Три года ты мне снилась». К ним присоединились и новые, серьезные и глубоко эмоциональные творения: «Мужской разговор», романс Рощина из кинофильма «Разные судьбы», «Песня посвящается моя», «Когда поет далекий друг» и множество других.

Известно, что лучшие песни Марка Бернеса — это произведения его многолетнего друга Никиты Богословского. Бернес сотрудничал и с другими композиторами-песенниками: А.Эшпаем, Э.Колмановским, В.Соловьевым-Седым, М.Фрадкиным. Марк Бернес становился настоящим соавтором песни, проявляя жесткую требовательность к каждому слову и ноте. Он был нетерпим к штампу и фальши. В концертных залах звучали все новые и новые песни: «Если бы парни всей земли», «Перекресток», «Воспоминания об эскадрилье «Нормандия-Неман»...

Песенный феномен Бернеса становится объектом пристального внимания музыкальных критиков и музыковедов. И оказалось, что не всем по душе его манера исполнения. Ошеломляющий успех у зрителей и слушателей певца «без голоса» раздражал некоторых борцов за академический стиль исполнения. К сожалению, и некоторые композиторы высокого ранга ополчились против Бернеса. Так, в сентябре 1958 года в газете «Правда» была помещена статья Г.Свиридова, в которой тот писал: «Пластинки, напетые им, распространены миллионными тиражами, являя собой образец пошлости, подмены естественного пения унылым говорком или многозначительным шепотом. Этому артисту мы во многом обязаны воскрешением отвратительных традиций «воровской романтики» — от куплетов «Шаланды, полные кефали» до слезливой песенки рецидивиста Огонька из кинофильма «Ночной патруль».

Удивительно, но композитор такого высокого таланта риторически вопрошал: «Почему же к исполнению эстрадных песен у нас все чаще привлекают безголосых актеров кино и драмы, возрождающих к тому же пошлую манеру ресторанного пения?»

Бернес мужественно встретил критику авторитетного композитора. И ответил Г.Свиридову — нет, не в прессе, а с эстрады — исполнением новой песни Э.Колмановского «Я люблю тебя, жизнь» и М.Блантера «Враги сожгли родную хату», пребывавшей в забвении с 1945 года. Сотни благодарственных писем и восторженные отзывы об исполнении этих двух песен были достойным ответом Г.Свиридову.

Гастрольные поездки, концертные выступления, частое появление в модных тогда «Голубых огоньках» на Центральном телевидении, грамзаписи отодвинули на второй план работу в кино. После интересной роли Огонька в кинофильме «Ночной патруль» в 1957 году Бернес был занят еще в шести фильмах, но, увы, не создал ни одного значительного образа. Но его песенное творчество достигло в те годы высочайшего уровня мастерства. С начала 60-х годов Марк Бернес исполнил более половины своего песенного актива. Естественно, все это результат сотрудничества с выдающимися композиторами, такими, как Эдуард Колмановский, Марк Фрадкин, Ян Френкель, Матвей Блантер, Вениамин Баснер. Активно и по-товарищески сотрудничал он и с авторами текстов, поэтами Евгением Евтушенко, Константином Ваншенкиным, Михаилом Таничем, Михаилом Матусовским. Он пел о любви к Родине («С чего начинается Родина?»), о необходимости мира между народами («Хотят ли русские войны?»), о солдатах, которых «в земле гораздо больше, чем на земле» («Солдаты»), и, конечно же, о любви («Опять расстаюсь я с тобою»).

«Я не люблю сытых, благополучных песен, — говорил Бернес. — Если несчастный человек станет чуть счастливее, если вдруг услышит, что кто-то разделил его одиночество, — значит, с моей песней все обстоит благополучно». Трудно здесь возразить Бернесу.

Уже будучи смертельно больным, он обратил внимание на стихотворение Р.Гамзатова, опубликованное журналом «Новый мир», и в сотрудничестве с поэтом и композитором Яном Френкелем была создана песня «Журавли», которая стала реквиемом самому Марку Бернесу и одновременно песней прощания...

Когда жизнь начала отсчитывать его последние часы, он попросил близких принести в палату магнитофон с записью четырех своих любимых песен. Вот они: «Я люблю тебя, жизнь!», «Три года ты мне снилась», романс Рощина и «Журавли». Он слушал их до последних минут.

Эти же песни звучали на гражданской панихиде в Доме кино вместо традиционных похоронных мелодий. Такова была воля Бернеса.

Было лето, август 1969 года.

Мы замолкаем, глядя в небеса...