ПАМЯТНИК СЕБЕ В ЭПОХУ НЕЗАВИСИМОСТИ

Даже беглый взгляд на государственные праздники Украины вызывает если не беспокойство, то удивление: скопление в изначально хлеборобском государстве Дня Конституции, Дня провозглашения Декларации о независимости и, наконец, Дня самой независимости в напряженно рабочую летнюю пору неминуемо наталкивает на мысль о том, что народ в непосредственном созидании этих событий участия не принимал: не было времени. Его же воля к независимости, проявленная 1 декабря 1991 года, в государственные святцы войти не удостоилась. Что праздновать, а что нет, решали политики. То есть власть.

Почему так, я постигла лишь в этом году, в разгар грандиозных приготовлений к празднованию десятилетия нашего государства, когда с экранов телевизоров и газетных страниц начала просачиваться информация о многомиллионных расходах (в долларах, конечно) на монументы, постаменты, до- и перестройку, бесконечные ремонты, позолоту, освящение, форумы, симпозиумы, конгрессы... Все стало очевидным: летом — это для того, чтобы народ поменьше видел, как помпезно, теряя чувство меры и реальности, отмечают власти всех уровней свою независимость. Именно свою, а не государства, ведь государство наше, к сожалению, сегодня зависимо намного больше, чем даже в момент своего создания. Сознательно игнорируя такое положение вещей или, скорее, стремясь о нем умолчать, скрыть, совершенно независимая от народа, от общественного мнения, от «один-в-поле-не-воин» — оппозиции власть подменяет понятия и морем широким подготовительных работ, праздничных действ и торжественных мероприятий (на которые списывается не меньшее море государственных, то есть наших с вами средств) силится убедить нас и мир, что отмечаем все-таки первый юбилей действительно самостоятельного действительно государства. Отсюда и неистовое желание отпраздновать так, чтобы мир ахнул и наконец-то узнал об Украине, в эти дни почти не похожей на ту попрошайку, которая все эти годы вымаливала кредиты (и после юбилейных торжеств, без сомнения, снова примется за это обычное дело) у стран несравнимо более богатых. И при этом не всегда позволяющих себе такой шик — стомиллионные мемориалы — даже при праздновании значительно более солидных дат в своей истории.

Боже упаси, я не хочу очернять прекрасную традицию праздников, даже если их уже больше, чем дней в календаре. И не хочу порождать сомнений в целесообразности расходов на такое святое дело, как очередная годовщина, пусть и десятая. Но все равно не могу избавиться от очевидно отрицательного влияния старого ленинского постулата о празднике как поводе проанализировать сделанное и увидеть все недостатки — с тем чтобы в будни их исправить.

Начать можно просто с отремонтированного столичного железнодорожного вокзала, то есть с транспорта. Ведь о нефте-газо-электропроблемах, из которых среднестатистическому украинцу понятно только, что свет будут выключать и дальше, пусть только придут холода, не писал разве что ленивый. А вот об удивительных зигзагах железнодорожного сервиса, касающихся едва ли не всех простых смертных, кроме разве что владельцев персональных служебных авто, в прессе практически не упоминалось. То ли пресса пересела исключительно на автомобильные колеса, то ли пишет лишь о том, что этих вельможных пользователей дармового бензина тревожит. А железная дорога три последних года делала шаги удивительные. Мало того что ввела мораторий на свободу передвижения вроде бы свободных граждан, продавая билет на поезд исключительно по предъявлению паспорта. Так и все другие свои проблемы решает только за счет пассажира. Вспомните: два года назад, в 1999-м, сколько копий было поломано вокруг студенческих льгот на проезд! Их без конца отменяли, урезали, выставляли все более жесткие требования, дав возможность Президенту заработать очки на восстановлении и даже расширении этих традиционных (кстати, для очень многих государств, а не только для нашего) студенческих прав. Но не прошло и года — и железная дорога внезапно пошла на беспрецедентный, даже для зажиточных государств, шаг: вообще отменила плату за проезд для всех (!) детей до 16 лет. Откуда же взялись средства, о катастрофической нехватке которых железнодорожники стенали на всех перекрестках как до, так и после этого широкого жеста, постоянно подкрепляя свои слова все новыми и новыми повышениями цен на проезд? Сэкономили, мол, работать начали лучше — невнятно промымрили авторы идеи на запросы широкой общественности, и общественность сразу успокоилась и принялась массово снаряжать своих несовершеннолетних чад в поездки по родной стране. В те несколько месяцев дармового катания значительно возросло количество провинциальных экскурсантов на столичных улицах, а самые дешевые в Украине хмельницкий и черновицкий рынки изнемогали от требований привередливых киевских малолеток. Еще бы: доехать из Киева в Хмельницкий было дешевле, чем с Троещины на Крещатик! При этом юным путешественникам создавались едва ли не царские условия: дети моей киевской подруги, приезжая в гости к нам в Хмельницкий, по предъявлению ученического получали в кассах билет только в купейный вагон. Зато в это же время предъявители студенческого имели право проехать за полцены только в общем вагоне, а за купе уже доплачивали по полному тарифу. Нынче же пассажиру, чтобы переспать ночь в поезде, приходится выкладывать за постель по 6—8 гривен. Неужто снова плохо стала работать железная дорога? Или те бюджетные средства, которыми, по мимолетным сообщениям СМИ, оказывается, все-таки компенсировалась неслыханная щедрость хозяев рельсов и шпал, предназначались отнюдь не для пассажира?

Сколько таких эпопей ежедневно происходит у всех на виду, не вызывая никаких вопросов у апатичного до предела населения, замкнувшегося на проблемах выживания настолько, что забыло, для чего выживает — разве не ради человеческой жизни? Впрочем, ни о чем оно не забыло и, как это всегда было в нас заведено, трудится по-черному, чтобы хоть дети пожили по-людски. А для этого ребенку нужно образование, а для образования, точнее, для диплома о нем, нужны деньги, и немалые. Хорошо, что хоть можно выбирать, где меньше нужно платить — вузов развелось у нас уймища. Всякие там уровни их аккредитаций-аттестаций для непосвященного — темный лес, и люди отдают детей учиться в новообразованные институты, аккредитированные по второму уровню, не подозревая, что это — те же техникумы, только с сомнительным дипломом и еще более сомнительным уровнем преподавания. Филиалы разнообразнейших столичных учебных новообразований скоро дойдут до самых глухих сел, поскольку для них, оказывается, не нужны ни «остепененные» научные кадры, ни руководители, хоть немного улавливающие разницу между колхозом и высшим учебным заведением. Профанация высшей школы приобрела гротесковые формы. Но кого это интересует, кроме обманутых и обиженных на весь белый свет горе-специалистов с дипломами «международного образца», которыми каждый год пополняется украинская армия безработных?

А кого это, собственно, может интересовать в обществе, которое постоянно дурят — трасты, политики, власти, экстрасенсы, просто проходимцы? И точно так же постоянно проверяют: налоговая, КРУ, милиция, прокуратура, вышестоящие инстанции, общественный контроль. И с первого, и со второго имеется, видимо, хороший навар, иначе с чего бы это самым активным образом строились в наше не очень благоприятное время именно налоговые службы, таможни и банки? Не успело отгреметь новоселье в одном из новейших в Хмельницке зданий подобных служб — областной налоговой администрации, — как по правую сторону от входа на нем появилась гранитная доска с надписью «Это здание построено в 2000 году при непосредственном участии председателя...» — и дальше фамилия руководителя этой государственной службы на Хмельнитчине. Ей-богу, я тоже считаю, что иногда некоторым зданиям и целым улицам стоит присваивать имена людей, благодаря энтузиазму, таланту и труду которых эти объекты и улицы появились. И то присваивать не после их смерти, а уже при жизни, чтобы гордился человек, и дети его, и внуки плодами собственного труда и признательной памятью людей. И когда бы при непосредственном участии того же руководителя выросло в каком-то из городов или сел области такое же красивое здание школы, музея или библиотеки и признательная община тут же прикрепила доску с именем благодетеля, вопросов, пожалуй, не возникало бы (хотя религия утверждает, что добро только тогда настоящее, когда не на показ и бескорыстное). Но если следовать упомянутому примеру, то на каждой хате в селе нужно писать имя ее построившего хозяина. Хотя, конечно, собственная хата и государственное учреждение — не совсем идентичные вещи, прежде всего по источникам финансирования. Но что же останется преемнику этого председателя, который здание уже соорудил, приложив к этому, без сомнения, организационные усилия, хлопоты и нервы? Если подобные традиции в этом учреждении сохранятся надолго, то трудно даже представить, как там лет через двадцать будет тесно от мемориальных (а как же их еще назвать?) досок: «Спасибо имярек за новые лестничные марши... место для курения... решетки на окнах...»

И нечего иронизировать. Радоваться нужно тому, что еще одно роскошное здание украсило наш город. Во всяком случае важные официальные лица именно таким аргументом парируют невинные упреки журналистов и иных простых граждан о странной для бедной Украины эпидемии отгрохивать суперреспектабельные здания уже упомянутых служб и властных структур. Что поделаешь: архитектурные приоритеты говорят о стране все. Если прежде на главном месте в украинских селах и городах была церковь, в советские времена — универмаг, райком, клуб и школа, то ныне — сами знаете что. И в самом деле — на всех же налогов и сборов в доведенном до нищеты государстве не хватит. Хотя кто же его до такого состояния довел? Не те ли, кто занимает в этих элитных зданиях самые важные кресла в самых лучших кабинетах?

И не дай Бог не то что сказать — подумать так. Памятная доска, о которой тут упоминалось и которая, оказывается, отнюдь не местная инициатива, а предписанная к выполнению рекомендация свыше, — вовсе не исключение, а просто-таки слепок тенденции наших дней. Что бы ни открывали сегодня — очередной магазин, музыкальную школу или монументальный памятник — рефреном во всех выступлениях звучит безграничная благодарность начальникам, подначальникам, замам начальников и замам их замов за помощь, содействие, да и просто за согласие строить, подписать или хотя бы прийти на открытие. И чем слаще елей, чем грубее лесть, тем растроганнее становится руководящее лицо, тем милостивее кивки головы и тем больше шансов у горячих благодарителей снова получить согласие, подпись, содействие. «Был намедни на смотре художественных коллективов, — делится коллега, — и такой камень на сердце. И поют хорошо, и танцуют... И почти столько же времени благодарят — за костюмы, инструменты, автобус на смотр, приглашение выступить... Не дай Бог кого-то забыть — в следующий раз ничего не даст. За копейки благодарят, хоть эти копейки десять раз отработали». — «Это еще мелочи, — отвечаю. — На одно мероприятие самый высокий местный бонза вообще не пришел, но участники в финале все равно трижды спели ему «Многая лета» — чтобы передали, что помнят и очень признательны».

После всего этого думаешь: а служебные обязанности у этих руководителей имеются? Не входит ли в их перечень все то, что направлено на лучшую деятельность вверенных им объектов и на лучшую жизнь людей, зависящих от этой деятельности? Или зарплату, и немалую, им платят только за появление на рабочем месте и протирание, т.е. просиживание, руководящего кресла (а почему бы и нет — вы много видели начальников, которые целый день сидели бы на работе)? Или, может, мы избираем или нам назначают руководителей вовсе не для того, чтобы они работали? А чтобы на протяжении отведенного им руководящего срока успели решить собственные проблемы, обеспечить детей, гарантировать счастливое будущее внукам, пристроить родственников, друзей и очень благодарных просто знакомых? Да и, в конце концов, просто наслаждаться жизнью — в многочисленных зарубежных (вполне официальных, с законными командировочными) поездках, на престижных курортах или хотя бы, на крайний случай, на презентациях, праздниках и приемах, которых развелось тьма-тьмущая в нашей побирающейся по мирам Отчизне?

Во всяком случае, эту, другую, сторону их деятельности мы видим все время, поскольку она лезет в глаза нагло и безнаказанно. А за все остальное — какое бы скромное, незаметное и служебно-обязательное «все остальное» ни было — мы без конца благодарим. Униженно. Услужливо. Не как за надлежащее — как за подаренное, выпрошенное, выблагодаренное. Не помня, что это мы дали им право ставить подпись, давать согласие, решать. Не сознавая, что это мы содержим их — своим трудом, налогами, взятками, в конце концов. Не понимая до сих пор, что это мы наняли их на работу и они обязаны нас за это благодарить — трудом, квалифицированным и самоотверженным, на благо народа и для благосостояния государства.

Если мы этого не поймем — то уже в следующий юбилей независимости (а им могут объявить даже 15-летие государственности) будем класть цветы к прижизненным бюстам.