Памятник Лукашу — наш долг и обязанность

Как известно, жизнь Миколы Лукаша, все невзгоды и зигзаги его судьбы были бы достойны пера одного из тех великих мировых литераторов, чьи произведения он переводил на украинский язык в сложнейшие и наиболее депрессивные времена: Сервантеса, Гете, Флобера, Шиллера, Шекспира, Боккаччо, Лопе де Вега…

Он был уникальной фигурой, вобравшей в себя макрокосм мировой культуры и микрокосм его же собственной глубокой незаурядной натуры, которая все время стремилась доказать, что высокий дух в человеке (если таковой есть) не способны сломить и погасить никакие жизненные, исторические трудности и драматические обстоятельства. Таким образом этот дух и боролся на протяжении всей жизни, отведенной ему Богом.

Микола Лукаш родился в 1919-м в Кролевце Сумской области, в семье простых тружеников, а умер он в Киеве в 1988 году, оставив после себя блестящие переводы мировых литературных произведений первого ряда, а также неугасающую легенду. Еще когда в середине ХХ века его встречали на Европейской площади возле отеля "Днепр" в лютый холод - в легкой одежде (другой не было), в растоптанных ботинках (других не было), в спортивной шапочке (другой не было), для многих уже тогда он был неким филологическим инопланетянином, человеком, которого занесло в самый водоворот брежневского застоя из каких-то других культурных галактик. Вот они и не рифмовались друг с другом: время, в котором он жил, и ренессансная личность, воспринимавшая окружающий мир по иным, подлинным законам высокого гуманизма.

По таким же законам в 1973 года Лукаш воспринял и громкую историю, связанную с Иваном Дзюбой, который был осужден к заключению после выхода резонансного публицистического произведения "Интернационализм или русификация". Дзюбе светили пять лет заключения и ссылка. Микола Лукаш - один из немногих, кто публично выступил в поддержку Дзюбы. И даже предложил президиуму Верховной Рады Украины, что он сам отбудет срок заключения вместо Дзюбы, ведь Иван Михайлович в то время тяжело заболел. Такой публичный и политический вызов против системы стоил Миколе Лукашу фактически всего - возможности печататься, членства в Союзе писателей. Не все из бывших коллег отваживались тогда даже подать ему руку. Времена были немилосердные: страх сковывал ум и совесть. Но даже при таких обстоятельствах - отторжения, анафемы, запрета - он не склонял гордую голову и старался творить - переводить. Не зря его называли "Моцартом украинского перевода". Именно так называется и книга, вышедшая 10 лет назад в Виннице в издательстве "Нова книга". Под одной обложкой собраны уникальные воспоминания и эссе о Миколе Лукаше, а среди авторов - Анатоль Перепадя, Дмитрий Паламарчук, Олесь Жолдак…

Эту книгу я выпросил на время у нашей известной переводчицы Татьяны Некряч. И, признаюсь искренне, мир Лукаша, истории о его несокрушимом духе и ренессансном творчестве словно завладели мной.

Из всего прочитанного - и его переводы, и воспоминания о нем - возникает образ абсолютного гения, который даже не допускал каких-либо механических технологий перевода со многих мировых языков, ибо для него было важным некое особое перевоплощение, перенесение собственной души в душу великого автора - то ли Гете, то ли Шиллера, то ли Сервантеса. И вот, словно погружаясь в души мировых гениев, словно перевоплотившись в них, он и писал (переводил) каждый текст - как с чистого листа. Очевидно, то было какое-то высокое космическое и божественное соавторство. Когда переводчик некоторым образом является альтер-эго известного автора. Такое было, когда Маршак переводил сонеты Шекспира, когда Пастернак переводил "Гамлета" и "Короля Лира", когда Валерьян Пидмогильный переводил произведения Ги де Мопассана.

И именно такой процесс перевоплощения - перенесения души - характеризует на самом деле многих гениев мировой и отечественной культуры. Так же перевоплощалась и переливала свою душу в души несчастных сценических героинь Мария Заньковецкая, когда играла своих заклеванных голубок в пьесах Тобилевича или Кропивницкого. Так же переливала собственную душу в каждого героя "Лісової пісні" - от Потерчат до Лукаша - гениальная Леся Украинка. И вот такой процесс родства душ всегда давал невероятный художественный взрыв. Это есть и в переводах Миколы Лукаша, неподвластных ревизии времени.

Вопреки всем невзгодам его судьбы, вопреки многочисленным изменам, которые добавляли ему боли, надо вспомнить в этих заметках и о людях, которые любили его, пытались помочь в различных обстоятельствах и в разные времена. Таким был Максим Рыльский, который, фактически, открыл Лукаша литературному сообществу и в тяжелые времена очень поддерживал его. Дмитро Павлычко, Олесь Гончар и Микола Бажан также стремились помочь опальному гению. Когда продолжалась эпопея с отлучением Лукаша от Союза писателей и журнала "Всесвіт", Виталий Коротич, возглавивший журнал "Вітчизна" в 1979 году, предложил гению перевести стихи с венгерского языка. Тогда такие поступки могли восприниматься как гражданский подвиг. А уже после смерти Миколы Лукаша памятник на его могиле установила художница, искусствовед, большая поклонница Лукаша - Ольга Петрова. Это белая мраморная стела на Байковом кладбище…

В эти дни, когда кто-то вспоминает опального гения украинской культуры, а кто-то - вообще понятия не имеет, кто это такой, вот что приходит мне в голову … Одновременно с большими громкими кампаниями - наподобие "декоммунизации" - не мешало бы инициировать еще и кампанию "гуманизации". Которая напоминала бы и молодому поколению, и дуракам постарше о таких титанических ренессансных фигурах, как Лукаш, Зеров, Кочур, Пидмогильный. И одновременно с кампанией по сносу определенных противоречивых исторических монументов можно было бы подумать и об установлении адекватных памятных скульптур таким украинским гениям, как Микола Лукаш. Места в Киеве для этого еще остались, не все захламлено небоскребами и торговыми центрами. Вот, скажем, хотя бы на Европейской площади, где он любил появляться, часто заходил в ресторан отеля "Днепр", чтобы слышать язык иностранцев - и впитывать тот язык.

Возможное место для установки скульптуры Лукаша в Киеве - также Мариинский парк, куда зачастую он любил убегать, прятаться от суеты - играть в шахматы на лавочке с киевлянами, которые, конечно, понятия не имели, кто рядом с ними. Насколько мне известно (если ошибаюсь, исправьте), до сих пор на доме, в котором жил великий переводчик, нет никакой мемориальной доски. И это уже настоящий позор. Память о Лукаше, о таких, как он, украинских гениях - наш долг и обязанность перед ними…

P.S. Подробнее о Миколе Лукаше можно прочитать в уже упомянутой книге "Моцарт українського перекладу" под редакцией Л. Черноватого и В.Карабана (Винница, "Нова книга", 2009 год).