ОСТРОВИТЯНЕ

Украинская русскоязычная поэзия и сама не заметила, как оказалась на острове, вернее, стала островом в океане отечественной государственности. Где-то там, на материке, то есть в России, литературный процесс идет своим чередом, а до острова доходят только смутные слухи и иногда — книги. Впрочем, свежие поэтические сборники на Петровке не купишь, челночники их не возят — невыгодно, вот и знаем мы о современной русской поэзии понаслышке, если, конечно, не ездим к бывшим старшим братьям в гости и не просим знакомых привезти новый сборник Ивана Жданова или Бахыта Кенжеева.

В позапрошлом году, на пушкинские дни, петербургский Конгресс поэзии собрал 300 стихотворцев — от Наума Коржавина до Виктора Кривулина. Всеукраинский поэтический фестиваль «Гилея», проходивший с 30 мая по 2 июня, конечно, не мог похвастаться таким количеством участников, но зато оказался международным — к нам приехала московская делегация во главе с Иваном Ждановым.

Впрочем, если для украиноязычной поэзии Киев — столица, то для русскоязычной — увы, провинция. Можно, конечно, утешаться воспоминаниями о том, что именно в Киеве возникли первые предсимволистские кружки, но приходится признать: у нас есть хорошие русскоязычные поэты и хорошие стихи, но нет русскоязычных поэтических школ, манифестов и всего того, что называется поэтическим (и шире — литературным) бытом и процессом. Русскоязычная поэзия в Украине представляет собой даже не удельное княжество, как было сказано в фестивальных кулуарах, а одинокий остров, отказывающийся признать себя таковым — самолюбие мешает.

Украиноязычная поэзия, конечно, развивается гораздо интенсивнее, у нее есть поэтический быт и процесс, школы и манифесты. Впрочем, что греха таить, условия для развития у нее получше, а русскоязычная при самом удачном раскладе сможет дорасти разве что до русской поэзии в эмиграции, до «Зеленой лампы» Мережковских или успехов младшего поколения эмигрантов — от Нины Берберовой до Владимира Набокова.

Конечно, и материковая русская поэзия развивается не самым лучшим образом — в направлении предельной усложненности и перегруженности поэтического текста. Мандельштамовская и даже хлебниковская манера гипертрофированно восторжествовала: хорошее «московитское» стихотворение — это прежде всего поэтическая головоломка, ребус, разгадыванием которого занимаются даже не читатели, а литературоведы. Читатели же «работают по слуху», как применительно к себе выразился на фестивале Иван Жданов, то есть — внимают. Им остается музыка текста, а уже критики и литературоведы занимаются его смыслом. Таким образом, смысл становится достоянием избранных, а музыка — доступна всем.

Конечно, в этом есть много увесистых «но» — ребус для ребуса еще хуже искусства для искусства. Материковая русская поэзия окончательно растеряла гражданский пафос — он по большому счету присутствует лишь в стихах Виктора Кривулина — но зато приобрела болезненное самолюбие. Словом — «подите прочь, какое дело поэту мирному до вас» — мы тут ребусы придумываем... А не нравятся наши игры — поищите себе другие. И какое нам дело до ваших душ заблудших — со своими разобраться не можем. Вот и идут читатели восвояси.

У украинской русскоязычной поэзии другой грех — она по старинке верна простоте. Но если бы это была простота безукоризненных эмигрантских стихов Георгия Иванова, его шедевров вроде: «Поговори со мной о пустяках, () О вечности поговори со мной...» или «За столько лет такого маянья () По городам чужой земли () Есть от чего прийти в отчаянье, () И мы в отчаянье пришли»... Нет, это простота вялая, пробуксовывающая, не доросшая до сложности. Поэтому она прячется за классические розы и лавры, а также за сомнительное островное достоинство и доморощенную гордость, как трусливый воин — за щит.

На фестивале русскоязычной поэзией — как украинской, так и российской — по большей части восхищались, чувствовалось, что собравшиеся вполне довольны друг другом, а главное — тем, что фестиваль состоялся. Спору нет, организаторы — литературные журналы «Соты», «Collegium»’, «Радуга», «Юрьев день», а также Российский центр международного и культурного сотрудничества, Фонд развития культуры и искусства «Парад планет», Издательский дом Дмитрия Бураго и издательская фирма «Юг» — изрядно потрудились, но это еще не причина для эйфории. Тем более что в кулуарах многие из выступавших поэтов шумно радовались, а на сцене — трагически завывали. Видно, жизнь одолела, и особенно поэтесс, некоторые из них просто ошеломили публику стихотворной меланхолией и потоком напыщенных версификаторских слез.

Дмитрий Бураго, верховодивший фестивальным действом, прочел свои стихи многолетней давности, знакомые мне еще со студенческих времен. Что же, ничего с тех пор не написал? Отрадное впечатление произвели патриархи — Юрий Каплан, Леонид Вышеславский, Евдокия Ольшанская — и некоторые из молодых, например Наталья Бельченко. Но пышные титулы вроде княгини Ольги русскоязычной поэзии, которые стихотворцы прибавляли к именам и псевдонимам собратьев по перу, угрожали превратить фестиваль в ярмарку тщеславия. А это, как известно, худшая угроза для поэзии. Дело ведь не в титулах и регалиях, а в хороших стихах. Они на фестивале все-таки были.