ОПЫТ ДУХОВНОЙ КОНЪЮНКТУРЫ

Трудно не заметить, что в последнее время стало больше желающих спасти молодую кинематографическую поросль от творческого простоя с помощью разнообразных прожектов, кампусов и мастер-классов. Причем занимаются этим не только профессионалы. Эйфория по поводу возможного успеха затмевает у кинематографистов чувство реальности, и они сплошь и рядом не способны отличить интересное предложение от бесперспективного. Удивительную активность в кинематографической сфере проявляют западные религиозные общества. Обещание спасти украинское кино в этот раз прозвучало со стороны организации «Украина для Христа», которая вместе с Национальным союзом кинематографистов Украины презентовала в Доме кино американский кинофестиваль фильмов духовного опыта DAMAH.

Загадочное словосочетание «фильмы духовного опыта» заинтриговало многих, поскольку под это определение можно подвести любой кинематографический продукт. Последние сомнения о природе этой акции исчезли перед входом в Синий зал Дома кино: там бесплатно раздавали христианскую литературу. И хотя текст распространенного пресс-релиза всячески пытался скрыть религиозную направленность фестиваля, вместо этого акцентируя, что DAMAH «является хорошей стартовой площадкой для молодых кинематографистов, намеревающихся посвятить себя серьезному авторскому кино», содержание брошюр о спасении души, прилагаемых к процитированному документу, вынуждало усомниться в художественной полноценности фестиваля. Ведь сколько усилий уже было потрачено на разжевывание конъюнктурных тем, под которые легко выбивать спонсорские деньги. Сегодня такой темой стало христианство.

Так о каких типах «духовного опыта» шла речь у организаторов фестиваля? Их интересует «авторский взгляд на роль в нашей жизни абсолютных, традиционных, вневременных, общечеловеческих, наконец, Божественных начал». Сейчас фестиваль DAMAH, каждую осень проходящий в Сиэтле (США), совместно с НСКУ стремится привлечь к участию в фестивале произведения молодых украинских авторов. Для этого проводится предварительный конкурс сценарных заявок и готовых короткометражных лент. Также планируется серия мастер-классов для киноначинающих (надеюсь, по кинопроизводству — прослушать проповедь можно и в другом месте). Новосозданная киевская организация DAMAH Partnership собирается регулярно проводить показы и обсуждения фильмов-претендентов, а лучшие отправлять в Сиэтл на очередной DAMAH. Больше всего заинтересовала информация о том, что киевская DAMAH Partnership будет «в отдельных случаях материально способствовать реализации авторских проектов киномолодежи». Но такого рода благотворительность всегда требует определенного творческого послушания. Украинский партнер фестиваля Александр Рутковский во время презентации неоднократно уверял потенциальных конкурсантов, что фестиваль не имеет четкой клерикальной направленности. Попасть туда может любое произведение, в котором «внимание авторов сосредоточено на идеальных и нравственных ценностях современного мира». В подтверждение незаангажированности фестиваля ведущие презентации передали слово экрану, чтобы показать «лучшие фильмы фестиваля DAMAH последних лет». К сожалению, эти вершины духовного опыта оказались банальной проповеднической продукцией. Большинство из них эстетически не превосходят аналогичные телепередачи, призванные популяризировать американскую церковную премудрость. Ленты склеены по одному шаблону: грешник (с этим персонажем должен идентифицироваться каждый зритель) сталкивается с тяжелым жизненным испытанием, посланным ему трансцендентальными силами, переживает просветление и обращается к Богу. Незначительные отклонения от этого канона «духовного кино» нивелируются общей интонацией фильмов, общей для всей христианской пропаганды: авторы фильмов о «духовном опыте» абсолютно «влипли» в материал, они показывают одномерный мир, где добро и зло показательно разведены по разным углам жизненного ринга, а путь к спасению предопределен. Благочестиво-дидактичная мина авторской интенции иногда сопровождается неприятными этическими курьезами, как, например, в фильме Дэвида Морина «Отец». Молодая женщина, более всего на свете озабоченная собственной красотой и здоровьем, впадает в депрессию. Она постоянно откладывает свидание с отцом до самого известия о его смерти, что окончательно выбивает почву из-под ее ног. Но неожиданная встреча с ангелом открывает ей глаза на мир, и она (в ночь смерти своего отца) решает... отказаться от косметики и диеты. Впереди жизнь счастливой верующей.

Подобные примеры доказывают, что снижение христианства до уровня массовой культуры, осуществляемое с очевидными коммерческими целями, не служит утверждению религиозных ценностей. Новейшие западные церкви, оккупирующие сегодня украинское масскультурное пространство, преследуют цель популяризировать христианство средствами масс-медиа и шоу-бизнеса. Но рок-композиции об Иисусе и анимационная экранизация Библии едва ли способствуют духовному развитию человека. От общения с теми, кто «постиг» спасение посредством зажигательной проповеди с отчетливым английским акцентом, остается странное впечатление: эти люди выглядят вполне счастливыми, но удивительно ограниченными, в их глазах появляется отблеск зомбированного просветления, а помыслы сводятся к попытке спасти души всех окружающих. Западные религиозные общины нашли удивительно признательную аудиторию среди деморализованного украинского люда. Украинское кино растеряно не меньше всего нашего общества, но преодоление сегодняшнего кризиса с помощью узкоклерикальных проектов может принести нам только зомбированных киноадептов коммерциализированного христианства.