Оно и немцы

Фестиваль немецкого кино прошел в столице и двинул дальше — в регионы. В программе были представлены картины Вима Вендерса, Фолькера Шлёндорфа, Андреаса Дрезена, Ханса Вайнгартнера.

На мой вопрос двухлетней давности знакомой москвичке-германистке, чем сегодня живет современная литература Германии и появились ли в ней свои «пелевины», я получила грустный взгляд, продолжительную паузу и единственное слово — «стагнация». Скептицизм к гордым русским не остановил меня в поиске: год спустя задала тот же вопрос носителю языка и аборигену из Гамбурга. Немного подумав, он назвал мне Гюнтера Грасса… Знаменитый европейский шестидесятник, чей «Жестяной барабан» экранизировал Фолькер Шлёндорф, безусловно шедеврален, как и любой каннский призер, но ведь когда это было! Все равно что назвать современной украинской музыкой — эстрадный китч Иво Бобула. Хотя и без него наша сегодняшняя музыка не обходится. Так же, как и без режиссера «Барабана» Фолькера Шлёндорфа, чей последний фильм «Девятый день» был показан в рамках фестиваля немецкого кино.

Прежде чем живописать срез лучших немецких киноопытов последних лет, стоит заметить, что размах работы Гете-Института внушает уважение. Но что еще более важно — фестиваль концептуален. Три показанных фильма (из всей программы) — чистое прокатное массово-зрительское кино. Не то, которое штампует Голливуд, «рукодельное», позабытое, но крайне любимое простым обывателем. Так что панорамирование в шести крупных центрах, включая столичный, — это уже попытка презентации альтернативы фильмам масскульта. Кино, не мудро-поучительное и декларативно-возвышенное (хотя и без Вима Вендерса в этой программе не обошлось), но понятное обывателю. То, что немцы научились подобное делать, стало открытием и для автора этих строк.

К подступающему робким шагом киевскому лету отличным бекграундом служил бы фильм активиста немецкого кинодвижения Андреаса Дрезена «Лето в Берлине» (в оригинале «Лето на балконе»). Классический камершпиль, разделивший драматическую судьбу на две истории двух подруг-соседок, сбалансирован на тонкой трагикомической грани. Одиночество — жуткий кошмар и для разведенной матери с понимающим трудности безработного быта сыном, и для сексапильной приходящей сиделки, смотрящей за беспомощными стариками. Вместе — они сила. Порознь — алкоголичка и комическая искательница большой любви. Насколько глубоко исследовал в «Персоне» психологию и гармонию женского дуэта Бергман, настолько легко и с юмором представитель «берлинской школы» социализировал свой портрет двух немок на грани нервного срыва. В результате обе актрисы получили статуэтки «Серебряного Хьюго» на Чикагском МКФ, а Дрезен — Баварскую кинопремию за режиссуру, премию Эрнста Любича и награды в шести номинациях Немецкой киноакадемии.

В том же количестве номинаций заявила о себе и другая лирико-абсурдная комедия — «Знакомство с Цукерами» — первая, как утверждают релизы со времен Второй мировой войны, юмористическая фреска немецко-еврейских отношений. Столкновение двух братьев после смерти матери в процессе примирения обязательного для получения наследства — неприкрытый символ притирки пост-Западной и пост-Восточной Германий. Немцы, всю жизнь брендировавшие свое кино как остро социально-политическое, оказывается, могут делать его с легкостью, завидной самому еврейскому юмору. Вообще, факт освоения германскими киношниками водевильного жанра занимателен. Продажная стоимость такой кинопродукции в условиях утраченного режиссерами интереса к чистоте жанра повышается в геометрической прогрессии. И казалось бы, как такой продукт мог появиться в недрах студии «Х-Filme» постмодерниста Тома Тыквера?

Скорее этой студии подошел бы опыт дебютанта Ханса Вайнгартнера, заявившего свою картину «Воспитатели» в конкурсной программе Каннского кинофеста-2004. После 11-летнего перерыва то был немецкий прорыв. Впрочем, достаточно запрограммированный, несмотря на все обаяние фильма. Романтизм, любовный флер и великие идеи мятущейся юности о мировом равенстве — базис немецкой киноклассики. Ощущение дежа-вю 70-х неизбежно, глядя на то, как трое красивых молодых людей играют в революцию и свободные отношения. Именно поэтому наибольшую симпатию вызывает их заложник-буржуа (Золотая премия Немецкой киноакадемии за мужскую роль второго плана Бергхарту Клауснеру), чей жизненный опыт утверждает незыблемый жизненный закон Изменения. Впрочем, финальную фразу «Воспитателей» — «некоторые люди никогда не меняются» можно с полным основанием приложить к Виму Вендерсу и Фолькнеру Шлёндорфу.

Последние работы мэтров вносят грустную ноту в форум немецкого кино. И хотя, вопреки субъективности ожидания, «Девятый день» Шлёндорфа и «Земля изобилия» Вендерса оказываются фильмами вполне адекватными, их социальная тяжеловесность и антиритм современности делают свое нехитрое дело — постепенно выводя даже самого подготовленного зрителя из зала. Вендерс вообще в последние лет десять не устает удивлять своей занудностью. И если роуд-муви образца 74-го «Алиса в городах» цепляла медитативностью изложения, ее перепев в контексте шизофренирующей после 11 сентября Америки «Земля изобилия» отпускает внимание на все четыре стороны. Правда, после стартовых полутора часов просмотра терпение вознаграждается тихим катарсисом раскатанного получасового финала. Но, видимо в этом и особенность немецкого киноопыта — мучить пафосом, чтобы в конце концов заиграть на человеческой струне. Жаль, что только услышать ее пока могут лишь шесть больших городов Украины.