Обложки

Барбара Делински «Повернення», издательство «Клуб сімейного дозвілля»

Этот увлекательный роман — о сложных, легких, но все равно непостижимых путях к славе и ее трагических последствиях. Правда, иногда скромному писателю удается дважды вступить в одну и ту же реку бешеного успеха. Так произошло с автором этого романа, вокруг которого поднялся немалый шум. Что и неудивительно, ведь его героиня Энни Бернз, выкарабкавшись из провинциального городка и став писательницей, по-прежнему живет в тени своей землячки Грейс Металиус, автора «Пейтон Плейс», первой «грязной» книжки эпохи так называемого беби-бума 50-х годов, которая впервые решилась откровенно написать о сексе. Жена нью-гемпширского школьного учителя подняла занавес над частной жизнью жителей провинциального городка. Книжку запретили, но миллионы читателей, украдкой читая «Пейтон Плейс», уже успели увлечься этим символом грязных тайн маленького городка, скандалов и взрывной революции отношений.

Безнравственный, феминистический, провокационный бестселлер всех времен и народов, предтеча мыльных сериалов типа «Далласа» и «Твин Пикса», по сюжету которых актриса Сандра Балок сегодня планирует снять киноленту. В самой же романной жизни — также уже в наше время — провокационная книга вновь вмешивается в жизнь героини. В «Поверненні» она, будучи скромным автором, приезжает домой, чтобы расставить все семейные страхи по своим местам. Но местные жители не зря считают, что писатели — они все такие. Т.е. мило беседуют, провоцируя тебя рассказать нечто такое, чего бы ты отродясь не рассказал, а потом выносят сор из избы. Поэтому из-за того, что наделала Грейс Металиус со своим «Пейтон Плейс», жизнь Энни Бернз пошла наперекосяк, и теперь она приехала отомстить.

Да, в самом деле, что с того, что экранные звезды Миа Ферроу и Раян О’Нил прославили родной городок в экранизации «Пейтон Плейс»? Ведь в нем описаны родители героини, натерпевшиеся от такой «славы», да и сегодня злополучная слава «Пейтон Плейс» возрождается вновь, в который раз раскрывая новые и новые тайны провинциального притончика с его соседскими дрязгами, супружескими изменами, ртутными испарениями и перекраивая судьбу его жителей по не совсем голливудским лекалами. Поскольку все они в свое время тоже были сделаны персонажами бестселлера, а нищенская жизнь тем временем не изменилась. Словом, действо выходит за рамки повествования, в который раз доказывая, какие очаровательные страшилища иногда проживают в феминистском болоте всемирной славы.

Игорь
БОНДАРЬ-ТЕРЕЩЕНКО

Антон Санченко «Баркароли»,
издательство «Факт»

Отечественная литература со времен Сковороды и Котляревского поднимала немало тем, однако ни разу не коснулась одной — морской. Быть может, потому, что писать о своем море имеет моральное право лишь тот, кто обладает собственным государством. И тот, кто ввиду немалого опыта за плечами хорошо разбирается в маринистике. Ведь в морских рассказах одними лишь маниакально-депрессивными психозами главных героев, чем грешит наша молодая литература, не обойдешься. Иначе никогда не назовут тебя украинским Жюлем Верном или Джозефом Конрадом.

Рассказы Антона Санченко, ходившего в море полтора десятка лет, оказались на удивление положительными, оптимистическими и по-мужски романтическими. Все истории объединяет простой сюжет, наполненный колоритными персонажами, анекдотическими ситуациями и яркими подробностями, о которых знают только настоящие моряки. Поэтому «Баркароли» — это жизненный драйв, которого так часто не хватает в повседневной жизни, чтобы посмеяться над самим собой.

«Знаете, как выглядит турецкий (судостроительный. — Ред.) токарный цех? Это вообще не цех. Это маленькая мастерская на пять станков... Но почему-то турецкие верфи были завалены работой, а наши — вот уже полдесятилетия простаивали, ржавели и растаскивались на металлолом теми из работяг, кто не обладал талантами к иностранным языкам, но обладал талантом разведать, где что плохо лежит, и сдать незаменимую шестерню с высокооперационного станка стоимостью сотни тысяч долларов на металлолом за тысячу купонов. И эти купоны — пробухать, — иронизирует автор в рассказе «Мандариновый путь». — Это еще два фактора того, почему турки выигрывали у нас в конкурент­ной борьбе. Они не воровали и не бухали. Аллах не одобрял».

А вообще истории, которые рассказал А.Санченко, можно смело принять за основу следующей серии мультфильма о казаках, которые то играли в футбол, то помогали ино­планетянам починить летающую тарелку, то боролись с нечистой силой. И название бы соответствующее нашлось: «Как казаки за моря ходили». Ведь в самом деле — непредсказуемые приключения, богатый родной язык, искрометный казацкий юмор. Не хватает разве что пиратов, но их с успехом заменяют таможня, многочисленные контролеры и рейдеры. Словом, украинский Жюль Верн...

Светлана САМОХИНА

Драгослав Михаилович
«Коли цвіли гарбузи», издательство «Факт»

Этот роман не случайно считают шедевром на его родине. Насколько он психологически мощен, глубок, многогранен, настолько же и прост для восприятия. И не побоюсь обвинений в написании панегириков сербскому автору, причислив его роман к произведениям классики.

«Коли цвіли гарбузи» — это исповедь боксера Любы Сретеновича по кличке Чемпион. Люба пересказывает события, приведшие к его бегству из Сербии. Рассказ насыщен грубыми картинками из жизни белградских хулиганов, живущих «по понятиям» и избивающих каждого, кто встретится им на пути. «Колись на Душановиці хапали лише лохів чи людей збоку, тепер більше ніхто ні в чому не може бути впевнений. Чи ти, зійшовши з тролика, додому прийдеш цілий, чи з поламаними ребрами, це більше питання везіння чи невезіння, це щоденна лотерея».

Соли с перцем добавляет и язык парня, на котором ведется рассказ: с диалектизмами и жаргонными словечками, мастерски заменяющими брань, хотя и она кое-где встречается. Что и говорить, в выражениях вроде «мать вашу заслинену», «до дідька» или «мені до задниці» сохраняются неповторимые уличные интонации. И это прежде всего благодаря переводу Марии Василишин, у которого хоть и есть определенные недостатки, но в целом он передает подлинный дух сербского города.

Однако исповедь Чемпиона — это прежде всего извинение и очищение от содеянного греха. Убийство Любой бывшего авторитета Сколе Апаша как месть за изнасилование и самоубийство сестры было естественным поступком для человека того места и времени. Однако оно все-таки не укладывается в его сознании, приводит к глубоким моральным переживаниям и заставляет покинуть страну.

Но самое главное то, что история Чемпиона еще и затрагивает вечные темы: культа семьи, привязанности к языку и родине. От бестолкового парня, увлекающегося только боксом и девушками, остались лишь воспоминания. Теперь он живет семьей и непродолжительными визитами в словенские города, — добраться до Сербии, а тем более Белграда, он не отваживается.

«Це приблизно так, ніби я втратив руку. І болить тобі так, ніби як її маєш, хоч і не маєш її», — так переживает Люба потерю своей страны. Из-за этого он оставляет и свой любимый бокс: «А рукавиці я більше не вдягнув. Коли ти без руки, то більше того і не можеш зробити». И именно за это, а не девятилетний запрет произведения из-за упоминания в нем Информбюро и Второй мировой войны, роман Драгослава Михаиловича считается одним из самых патриотических произведений в сербской литературе второй половины XX века.