О ПОЛОЖИТЕЛЬНОМ ИСКЛЮЧЕНИИ

В 1992 году, когда я заканчивал журфак КГУ, на глаза попался журнал «Журналист Украины», на обложке которого впервые увидел Сергея Пояркова. До этого видел только его работы. Но сколько я их видел! Начиная от самой популярной тогда в Украине газеты «Комсомольское знамя» до культового московского журнала «Огонек».

Для меня в те времена напечататься в журнале «Огонек» означало быть выставленным на соискание Пулитцеровской премии. Почти пятимиллионный тираж журнала исчезал из продажи мгновенно, и каждый номер передавался из рук в руки. Именно туда, в Москву, в «Огонек» со всего СССР слетались самые лучшие, самые интересные и талантливые. Это была высшая планка успеха и популярности, предел мечтаний тогдашних выпускников факультета журналистики. Позже я познакомился с Сергеем Поярковым в редакционных коридорах. Он оказался человеком, у которого я никогда не замечал плохого настроения и который всегда был чем-то занят. Вершины, взятые им в СССР (к тому времени развалившегося), сменились вершинами зарубежными. Сергей постоянно откуда-то возвращался: то из США, то из Германии, то из Англии, опять из США... Он всегда поразительно контрастировал с другими моими знакомыми художниками. Абсолютное исключение в кругу художников - вообще непьющий и совершенно некурящий, никогда не тратил времени на художественные «тусовки», и в то время, когда многие его коллеги по цеху жаловались на отсутствие работы, перспектив на будущее и денег вообще, Сергей, приезжая откуда-то из-за бугра, «раздобывал» себе очередную квартиру, делал ремонт в добытой до того. Его любимая цитата из Губермана: «Умному советы не нужны, а дураку они не помогут».

Характерный случай. Однажды я встретил Сергея на Печерске. Он гулял в парке со своей собакой, черным догом. Наш разговор о том о сем прервали трое вежливых иностранцев и поинтересовались, как им найти какой-то переулок на Липках. Сергей, не жестикулируя, как мельница (а именно жестикуляция характерна для многих из нас при общении с иностранцами), на их же, английском, языке легко объяснил, где и куда им следует свернуть, пройти, спуститься по лестнице и свернуть еще раз. За два дня до этого двое знакомых живописцев попросили меня помочь им пообщаться с американцами по поводу купли-продажи живописи. Уже шесть лет они регулярно просят меня попереводить. Идея самим выучить английский, похоже, в голову им не приходит. Ну, может, конечно, и приходит, но уходит немедленно.

Однажды я провел эксперимент. Взял у Сергея Пояркова его портфолио (каталог работ) и показал своим живописующим друзьям, а фотокопии их живописных работ показал Сергею. Результат был поразительный. В какой-то степени смысл этой статьи - в этом результате. Мои тусовочные живописные друзья, когда я вошел, ожесточенно спорили о футболе. Я достал портфолио, и два с половиной часа (!) они подробно ругали его работы, не забывая при этом жаловаться на жизнь. После чего собрались на бутылку, благо, закуска еще со вчера осталась.

Через несколько дней я зашел к Сергею. Он встретил меня с кистью в зубах, руками в краске и, быстро вращая рукой, сказал: «Давай, заходи быстрей, а то у меня тут все течет, все меняется». Из огромной, метров 40 мастерской в глубине квартиры неслись новости NBC (отечественного телевидения он, похоже, не смотрит уже года два). Сергей внимательно посмотрел работы моих знакомых художников и сказал: «Ну, ничего. вообще так, живенько. Вполне может быть, а вот это - вообще очень приличная работка. Сейчас кофе сделаю, погоди». После кофе мы поговорили о том о сем, он параллельно ковырялся кисточкой в каких-то эскизах, потом ему позвонили из Америки насчет очередной выставки, затем мы вместе вышли погулять с собакой. Они обычно гуляют втроем: очередной учебник английского, Сергей и собака. Эксперимент удался. Два мира - две идеологии, как говорили до перестройки.

Для полноты картины и для пользы дела я через пару дней набрал его номер и спросил:

- Слушай, почему ты никогда на моей памяти не ругал братьев по цеху в творческом плане?

- Ну, во-первых, времени жаль. Во-вторых, что одному в кайф, то другому - серпом по шее. А потом - частое пребывание на Западе сказывается: «Be nice» (будь приятным в общении). А вообще-то профессионально делят художников на хороших и плохих только искусствоведы и дураки. У первых - это издержки их профессии, да и перепадает монетка-другая иногда, а дураки - народ в принципе бескорыстный, они для души все больше стараются. Художник принципиально не имеет права ругать другого художника в творческом плане. Всегда есть подозрение, что он не может быть объективным. Со временем в творческом плане нас всех расставит по ранжиру Его Величество Клиент, то бишь покупатель. Покупатели создают великих художников гораздо чаще, чем искусствоведы. Художник должен конкурировать с братьями по цеху прежде всего умением работать и, что не менее важно, общаться с клиентом на его, клиента, языке в прямом и переносном смысле. А влезать в интриги с братьями по цеху, отбивать хлеб у искусствоведов и пальму первенства у дураков, ругая коллег в творческом плане, - это издержки советского прошлого.

- Ты не любишь творческие союзы типа Союза художников, Союза писателей и т.п...

- Я не люблю их за возмутительное попрошайничество и за то, что занимаются они прямо противоположным тому, для чего якобы созданы. В Украине сейчас нет ни одного писателя, известного на мировом или европейском уровне, но есть более чем тысячечленный Союз писателей, у которого есть особнячок, который может быть только у Стивена Кинга. Я в принципе не понимаю, почему члены Союза пенсионеров-писателей лучше простых пенсионеров-шахтеров. В США нет министерства культуры, зато Нью-Йорк - культурная столица мира. Как говорит Задорнов, «у них там горячая вода в домах всегда есть потому, что ЖЭКов нет - воду отключать некому». Пока при голодных шахтерах творческие союзы будут деньги не зарабатывать, а получать из бюджета, положение не изменится. Творческие союзы всего мира построены по совершенно другим принципам, чем наши. Не могут и не имеют права чиновники решать, что является и что не является искусством. Чиновник не имеет права распределять деньги налогоплательщиков по своему чиновничьему усмотрению, решая, кто достоин и кто не достоин их получить. Деньги на искусство получают у частных спонсоров, и тогда сразу все вопросы о справедливом распределении отпадают. Человек, лично заработавший деньги, сам решает, кто ему больше нравится, и платит деньги за то, что ему нравится. А что касается Союзов... Напрашивается вопрос: за что люблю я творческосоюзных паразитов? Ответ: за их неуемную волю к жизни, за неизбывное желание сидеть на шее, за то, что живучи они, как тараканы, и вымрут только после последнего плачущего большевика.

- Что ты посоветуешь тем, кто только начинает рисовать, кто только ступает на путь становления и т.д.?

- Ну, ты надо мной кончай прикалываться, я же не член Союза. Ответ для всех один: вы должны уметь БЫСТРО и КАЧЕСТВЕННО рисовать ВСЕ, но каждый по-своему. И помнить, что если при жизни вас хоть в незначительной степени интересуют материальные блага, то лучше вам соответствовать рынку, чем ждать, что рынок начнет соответствовать вам. И еще. Если вы уже получили художественное образование или даже успели художественно очленосоюзиться, вам вовсе не обязательно продолжать быть художником, если вам этого не хочется или вы не можете и не сможете заработать этим на достойную жизнь. Я знаю художников, которые забросили художественные дела и преуспели в бизнесе. Всем от этого стало только лучше, хуже не стало никому.

Все, старик, извини, меня работа ждет. Заходи на недельке, выпьем кофе. А то опять скоро уеду на пару-тройку месяцев, долго не увидимся.

P.S. Желающие могут найти работы г-на Пояркова в Интернете.