О БАНКРОТСТВЕ, НАТУРАЛЬНОМ И МОРАЛЬНОМ

Донецкий украинский музыкально-драматический театр

им.Артема в Киеве знают. Театралы не раз имели возможность видеть гастрольные спектакли этого театра. Заинтересованность зрителей вызвал и очередной приезд в столицу донецкого коллектива, организованный Киевским театром «Дружба». Подогревался этот интерес еще и тем обстоятельством, что привезенный спектакль «За двумя зайцами» поставлен киевлянином, заслуженным деятелем искусств Украины В.Шулаковым. Наверное, замечательная пьеса Михайла Старицкого нравится Виктору Шулакову, потому что донецкий спектакль - это не первое его обращение к ней. Восемнадцать лет назад версия Шулакова «За двумя зайцами» в Киевском Молодом театре стала заметным явлением в тогдашней театральной жизни. С ней связано появление в нашем искусстве талантливой актрисы, теперь уже народной артистки Украины Тамары Яценко. Лучшим доказательством творческой состоятельности этого спектакля есть то, что по сегодняшний день его можно увидеть на сцене Молодого театра. Невольные сравнения с ним возникали на спектакле Донецкого театра. И хотя режиссерское решение обоих спектаклей сходно по своей сути, спектакль «За двумя зайцами» 1998 года иной. Его ставил режиссер, прибавивший к своим годам еще двадцать, его играют актеры другого поколения, его смотрят зрители, пережившие все катаклизмы прошедших лет. Время корректирует наше восприятие искусства, оно расставляет свои акценты и выявляет свои подтексты.

Смешная и грустная история о незадачливом ловеласе, стремившемся поправить свое материальное положение женитьбой на богатой глупышке, гордящейся трехмесячным пребыванием в «пансиене». Но есть на примете у него и другой «заяц» - красавица, к которой по-настоящему тянется душа. Ситуация, актуальная во все времена, но для нас и именно сейчас имеющая достаточно острый подтекст. Власть денег, приоритет материального, продажность, неискренность, мишура иллюзий. Донецкий спектакль делает акцент на этом. Образ спектакля - огромная 500-рублевая купюра образца 1912 года. Она вращается в центре сцены, как бы демонстрируя свое достоинство с обеих сторон. Крутится она и все крутится вокруг нее. Художник-постановщик (С.Канн) предлагает принцип театра в театре. На сцене построена еще одна рампа с декорациями атрибутами театра конца прошлого века. Герои этой сцены, играя свой спектакль заштампованными приемами любовных переживаний известных шекспировских героев, заставят взволноваться сидящих в зрительских ложах Проню Прокоповну (М.Петрачкова) с подругами и Голохвастова (А.Романий) с приятелями. Зритель оказывается свидетелем сразу двух спектаклей. Приходится следить за игрой захудалой провинциальной труппы и за живой реакцией на нее непосредственных героев «За двумя зайцами». Прием присутствия актеров среди зрителей в зале, конечно, не нов, но здесь он оправдан и органично вплетается в общий режиссерский рисунок. Потом уже персонажи перемещаются из зрительного зала на сцену и происходит их знакомство. Без труда сможет «втирать» про свою любовь Свирид Петрович доверчивой Проне Прокоповне, потерявшей в своем стремлении к замужеству всякое соображение, мозги которой затуманены иллюзиями об увиденной в театре любви.

Центром донецкого спектакля, опять не удержусь от сравнения с киевскими «Зайцами», где безраздельно властвовала Проня Прокоповна, стал Голохвастый. В первую очередь, благодаря актерским данным А.Романия, его органике, чудесной форме, отходу от уже известных, хрестоматийных черт образа изворотливого подольского цирюльника. И во вторую очередь, от возложенного на этот образ режиссерского задания. В этом Голохвастом сконцентрировались неискренность, хитрость, непорядочность, жесткость нашего жесткого времени. Это не тот простодушный фитюлька, каким мы помним О.Борисова в одноименном фильме. В Голохвастом-Романии угадываются черты, которые мы уже привыкли определять как «новоукраинские». И даже можно было бы не вводить в текст Старицкого фразы из лексикона Голохвастова типа: «Я держу три магазина на Хрещатику и 125 коммерческих ларьков!», амбиции любителя содержимого чужих сундуков ясны. На примере этого Голохвастова можно пронаблюдать как обнажился сейчас смысл сентенции: «Говорим одно, думаем другое, имеем в виду - третье». И неужели же от столкновения с такими типами только и можно, что заверещать, как Проня в финале спектакля: «Мамочка!»

Но все это, как говорится, подтексты, которые будет выискивать дотошный театрал. А спектакль «За двумя зайцами» прежде всего - комедия с ее обязательным заданием посмешить. Донецкий спектакль вышел динамичным, ярким, зрелищным, с песнями и танцами, недаром ведь театр музыкально-драматический, под живой оркестр и фортепьяно тапера. Зрители радовались шуткам, смеялись над комическими ситуациями, в общем, отдыхали. И право же, никому не хотелось задумываться над банкротством Голохвастова. Над материальным и не только. А ведь оно не так уж и безневинно.