НОЧНАЯ ДУША БРУНО ШУЛЬЦА

вновь в Украине: наконец-то вышли отдельной книгой в переводе на украинский язык его маленькие романы. Книжка увидела свет во львовском издательском союзе «Просвiта» при спонсорской поддержке WSIP (Школьное и педагогическое издательство, Польша). Перевод Андрия Шкрабюка, предисловие Тараса Вознюка, художественное оформление Михайла Москаля.

Судьба Б.Шульца тесно связана с Украиной: родился он в 1892 г. в Дрогобыче на Галычине в еврейской семье. Писал по-польски. Профессиональный художник-график. Перепутье культур, религий, языков родило феномен, имя которому Бруно Шульц. Погиб на улице Дрогобыча 19 ноября 1942 г., застреленный эсэсовцем.

Первая публикация Б.Шульца на украинском - «Цинамонові крамниці» (в русском переводе «Лавка пряностей» - очень неточно) в переводе Ивана Гнатюка - журнал «Жовтень», 1989, №2. По словам автора перевода, печатать «Крамниці...» долго боялись: очень уж... подозрительные тексты. Вторая публикация - «Санаторій «Під клепсидрою», отдельные разделы в переводе Мыколы Яковыны - журнал «Сучасність», 1992 №10. Перевод на украинский, о котором речь, - совершенно новый, талантливый, богатый, но не бесспорный. Но оговорюсь сразу: для молодого переводчика - это большая победа.

Предаваясь чтению Б.Шульца, постоянно держишься сентенции, что евреи -народ Книги. (Кстати, начальная глава «Санаторію «Під клепсидрою» так и называется - «Книга».) Таинственный, «каббалистический» смысл мира подсознательных переживаний, ощущений, мира вещей завораживающе разворачивается перед читателем. Впрочем, надо сразу же предупредить: «скоростного», «транспортного» чтения здесь не получится: Бруно Шульц требует особого настроя, состояния. Но, попав на волну его призрачно-темных пассажей, получаешь несравненное интеллектуально-чувственное удовольствие. Это как вхождение в «параллельный» мир, «лабіринти галюцинацій і маячінь». Не приходится удивляться, что перевод И. Гнатюка так долго пролежал в его письменном столе...

Собственно, и «Цинамонові крамниці», и «Санаторій «Під клепсидрою» -рассказы о путешествиях и приключениях души героя, душ его родственников и ближайшего окружения. Это приключения в «четвертом измерении», где течение времени принципиально иное, где пейзаж есть отпечаток состояния духа, а «вторая осень», например, - «певного роду затруєння клімату міазмами перезрілого і звироднілого бароккового мистецтва, яким набиті наші музеї». Вообще, время у Б.Шульца - особая тема. Он, как маг и мистификатор, то раздвигает его, то останавливает, то возвращает вспять - читатель психологически и просто физически чувствует это. А еще разные времена накладываются друг на друга, «слипаются» в особой интерференции. Так озвучиваются, вербализуются вещи непроизносимые: Б.Шульц ловит, запечатлевает ускальзывающий смысл молчаливой вечной борьбы плоти, материи и духа, Индивида и Рода, постоянно возвращая нас к мысли - так что же есть реальность, действительность?!

Особый акцент - на поэтике сна, точнее, на сновидной поэтике развития сюжетов. Они разветвляются, сцепливаются по законам логики эмоций. Отсюда и мотив превращения: отец героя прекращает свое человеческое существование, обратясь то в кондора, то в муху, то в таракана... Да, да, вспоминается тут и Франц Кафка (которого житель Дрогобыча переводил), и Томас Манн (с которым он переписывался). Но Шульц -уникален и неподражаем. Его улицы-двойники, подозрительная улица Крокодилов преследуют затем читателей, попадая в их собственные сны...

Экзистенциальная тревога, царящая в произведениях Б.Шульца, парадоксальным образом пробуждает какой-то особый вкус радости бытия. Прежде всего это радость от магии художественного слова, расширяющего вселенную человеческих смыслов и снов.

Как читатель, чрезвычайно благодарна львовянам за томик украинского Бруно Шульца, о котором давно мечтала. Он, проживший свою недолгую земную жизнь в родном Дрогобыче (разве что вырвался разок волею судеб на месяц - и то неудачно - в Париж да во Львове провел некоторое время), принадлежал по очереди - как обыватель - трем государствам: Австро-Венгрии, Польше и Советской Украине.

Хочется закончить словами самого гениального писателя: (вдумаемся же в глубинный смысл их): «...бо під тим столом, який нас розділяє, - чи ж не тримаємося ми всі таємно за руки?»