НЕРАЗГАДАННЫЙ ГРЫЦЬКО ЧУБАЙ

В период «украинского безвременья 70—80-х годов», в период затишья после взрывного романтического бунта шестидесятников было не так уж и тихо... Художественная жизнь продолжалась преимущественно во Львове, где ее очагом стала загадочная, оригинально-богемная, взрывная фигура Грыцька Чубая, который за свой недолгий век (сакральные 33 года) оставил довольно заметный след — и человека-личности в кругу его современников, и человека-художника в душах его читателей. Творчество Грыцька Чубая уже имеет довольно внушительную литературно-историческую выдержку, но его мир еще до сих пор разделяется на разгаданное и неразгаданное... «Мир Грыцька Чубая: разгаданное и неразгаданное» — именно такой стала тема «круглого стола» в Национальном университете «Киево-Могилянская академия» 5 ноября 2002 года, организованном студентами-филологами при поддержке студенческого научного общества и при участии кафедры филологии НаУКМА.

Выигрышным и колоритным фактом стало то, что на обсуждении присутствовали не только докладчики — люди, научно подошедшие к решению поставленных проблем, но и современники, друзья поэта — Владимир Онищенко, Виктор Морозов, Владимир Яворский и сын Грыцька Чубая Тарас (лидер группы «Плач Єремії»), благодаря которому, собственно, стало известно творческое наследие отца.

Владимир Онищенко в воспоминаниях о Грыцьке «Праздник, которым была наша встреча...» рассказал присутствующим на «круглом столе» об идее создания альманаха и его рождении: название искали в украинской энциклопедии, где среди таких слов, как «Едельвейс» (один из начальных вариантов), в конце концов родилось название «Скриня». Пьянящее ощущение альтернативного интеллектуального сообщества толкало Виктора Морозова, Владимира Онищенко, Ореста Яворского (старшего брата присутствующего на дискуссии Владимира) к более активным формам самопроявления, нежели посещение неформальных околохудожественных сборищ у Грыцька Чубая. По словам В.Онищенко, занимавшегося художественным оформлением издания: «Руки чесались — было что показать, а негде». Практическим воплощением этих телодвижений стал альманах «Скриня», где на последней странице была надпись-насмешка на русском языке: «Журнал «Сундук». На украинском языке», — образчик скорее «авангардного», нежели «политического» самиздата.

После лирических отступлений-воспоминаний (об отце и матери поэта, детстве уже теперь известного Тараса) очередь дошла и до научно-гипотетической части дискуссии, где в основе стояла проблематика существования Г.Чубая в традиции или вне её и принадлежности его поэзии к метафорической или исповедывающей. Доклады и обсуждение позволили несколько приблизиться к пониманию и обоснованию творчества поэта, которое до сих пор оставалось преимущественно по-любительски истолкованным, субъективным, нежели исследованным на научно-официальном, объективном уровне. Попытка оформить поэзию Грыцька Чубая в определенные, конечно, условные, рамки «метафоричности или исповедывательности», «модернизма-постмодернизма» натолкнулась на довольно оживленное обсуждение. В.Морозов высказал интересную мысль о том, что творчество Грыцька является своеобразной «предтечей бубабизма».

Поэзия Чубая, которая была непривычной уже тогда, поскольку выпадала из четкой советской программы «как стать преуспевающим поэтом», разрушала все иерархии, оставаясь действенной до сих пор. Наилучшим доказательством этого стало краткое, но точное высказывание поэта Анатолия Днистрового, присутствующего во время дискуссии: «Крышу срывает!»

Традиция литературно-критического подхода отразилась в попытке периодизировать творческое наследие Чубая, провести границу между различными типами его поэтического высказывания, совпадающими и с физическим размежеванием по возрасту, и с политически-общественными событиями, ставшими двигателем в изменениях его творчества. Остановившись на трехступенчатой периодизации разделения творчества поэта (юношеские стихи, сюрреалистическая манера письма и последние стихи — по Ивану Дзюбе), докладчик использовал такую условную терминологию, как «Чубай к себе», «собственно Чубай» и «Чубай после себя». В отличие от этого В.Морозов выделяет два периода: «до молчания» и «после молчания» (собственное, это можно расценивать как обоснование поэмы «Говорить, молчать и говорить снова»). Периодизация — это довольно условный, но нужный способ приближения к пониманию и разгадке поэтического мира Грыцька Чубая, движущийся к объективизации восприятия.

Виталий Живый представил собравшимся уже не новый, но актуальный сайт, созданный 29 октября 2000 года, где более или менее в полном объеме можно найти информацию о Грыцьке Чубае: http://www.vitaly.rivne.com/chubaj).

«Круглый стол» в НаУКМА доказал, что говорить нужно, и тем более — не останавливаться на достигнутом. Ироничный, как и его отец, Тарас Чубай высказал свое пожелание: «если бы все докладчики пели, мне было бы легче...» Каждому свое, а Грыцько Чубай для многих до сих пор является еще и своеобразной «неоткрытой Америкой», неразгаданной фигурой, темной комнатой, дверь в которую филологические дискуссии в НаУКМА уже открыли...