НЕПРАВИЛЬНЫЙ ТАРАС БУЛЬБА

Целую серию книг «Жемчужины мировой литературы - студентам и школьникам» наметило выпустить вопреки общему экономическому упадку в государстве одно киевское издательство. С законной гордостью воспринимается среди жемчужин Николай Васильевич Гоголь - повести «Вий», «Ночь перед Рождеством», «Тарас Бульба» переведены на украинский язык и отредактированы специально для нового издания. Отраден факт обращения к вершинам мировой литературы на основе отечественной классики - самое время позавидовать подрастающему поколению читателей.

Переводить классику, как показывает опыт, - дело многотрудное и очень ответственное. Не всякий серьезный писатель возьмется за такую работу, далеко не каждый взыскательный художник отважится, в частности, поставить свое имя рядом с именем Гоголя.

К примеру, есть в повести Гоголя «Тарас Бульба», помимо всего прочего, такое описание степи вечером: «По небу, изголуба-темному, как будто исполинской кистью, наляпаны были широкие полосы из розового золота». Как переводчику справиться с таким пассажем? Как подступиться к этому необычному «изголуба-темному небу»? Кажется, ясно, почему Гоголь не написал просто «небо было темно-голубым», - он подбирал особые созвучия полутонов, он придумывал новые краски, потому что писал восторженно, он воспевал степь. Профессиональный литератор не может не чувствовать поэтической прелести этой неологической палитры, ее особенности и значения для контекста. Он обязан в переводе постараться достичь подобного эмоционального результата, передать свет и запах, изощренно изголубиться в словотворчестве, чтобы приблизиться к оригиналу максимально.

Тривиальное плоское «блакитно-темне небо» в версии нового перевода убедительно свидетельствует, что вдохновиться, вышагнуть из банальности этим переводчикам классика не дано. Однако, гораздо более любопытные достижения на ниве перевода и редактирования поджидают украинских студентов и школяров дальше.

Итак, перед нами книжка в глянцевой обложке «Тарас Бульба» - видавництво Івана Малковича, 1998 рік, Київ». Заинтересованные лица, физические и юридические, могут вместе с нами сравнивать, сопоставляя этот перевод с текстами самого Гоголя, по Полному собранию сочинений, изданному Академией наук в 1937 году, том II, «Тарас Бульба» со всеми редакциями, вариантами, комментариями.

Вот как выглядит с детства знакомая и близкая характеристика главного героя повести, колоритного, дородного полковника Бульбы в новом переводе, специально предпринятом для украинских студентов и школьников: «Бульба був страшенно впертий. То був один із тих характерів, які могли з'явитися лише тяжкого XV сторіччя в напівкочовому закутку Європи, коли панували праведні й неправедні уявлення про землі, що стали якимись суперечливими й неприкаяними, до яких належала тоді Україна: коли весь прадавній південь, покинутий своїми князями, було спустошено й випалено дощенту ненастанними наскоками монгольских хижаків; коли, втративши все - оселю і покрівлю, зробився тут відчайдушним чоловік, коли на пожарищах, перед лицем хижіх сусідів і повсякчасної небезпеки, осідлав він на місці і звикав дивится їм просто у вічі, забувши навіть, чи є на світі щось таке, чого б він злякався; коли бойовим палом укрився здавна лагідний слов'янський дух і завелося козацтво - цей широкий гуляцький заміс української натури, - і коли всі перевози, яри та байраки, всі зручні місця засілялися козаками, що їм і ліку ніхто не знав, і сміливі товарищі їхні могли відповісти султанові, охочому знати про їхнє число: «А хто їх знає! У нас їх по всьому степу: що байрак, то й козак!» Повсякчасна необхідність боронити узграниччя від трьох різнохарактерних націй надавала якогось вільного, широкого розмаху їхнім подвигам і виховала впертість духу. Це був справді надзвичайний вияв української сили: його викресало з народних грудей кресало лиха». (Сторінка 57.)

Теперь раскроем увесистый том академического издания - повесть дается по тексту, подготовленному и выправленному самим автором для второго прижизненного издания в 1842 году. Находим знакомое место из первой главы. Вчитаемся. Сравним:

«Бульба был упрям страшно. Это был один из тех характеров, которые могли только возникнуть в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена до тла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле-мирный славянский дух, и завелось козачество - широкая, разгульная замашка русской природы, - и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и льготные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! У нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак). Это было, точно, необыкновенное явленье русской силы: его вышибло из народной груди огниво бед». (стр. 46).

Даже не принимая во внимание стилистические огрехи перевода и филологические нюансы, трудно не заметить, что текст в украинском переводе совсем не гоголевский, он о другом, он чужероден. И Бульба описывается другой, не Гоголя, мельче, неказистее, косноязычнее. Для автора приведенный фрагмент важен своими смысловыми узлами: южная первобытная Россия, - разгульная замашка русской природы, - необыкновенное явленье русской силы!» Теперь найдите соответствующие акценты в отредактированной детским издательством версии...

Ну не писал Гоголь (да и не мог писать!) о какой-то необходимости защищать границы трех разнохарактерных наций, о широком замесе украинской натуры и о необыкновенном явлении украинской силы, - вот же его настоящий доподлинный текст. Не писал он другого!

Очевидно, редактирование для нового издания перевода проведено со специфическим и, увы, не новым в сегодняшней местной литературе и историографии отклонением: нездоровым, жалким, тщедушным. И внедрен характерный болезненный и болезнетворный вирус в издание, адресованное детям, явно умышленно, намеренно, целенаправленно. Он глуп, смешон и беспомощен для любого с прививкой здравого смысла нормального читателя, знающего или имеющего под рукой подлинного Гоголя. Но каково школьнику, которому, не дай Бог, случится открыть для себя «Тараса Бульбу» в эдакой адаптированной редакции? Он же вправе будет думать, что такое написал Гоголь...

Переводить Гоголя с языка, на котором он мыслил, чувствовал, творил, на украинский не столь просто, как носиться с его этническими малороссийскими корнями.

Ясно, что взявшемуся за такую обработку «Тараса Бульбы» «переводчику» вовсе не до пустяков вроде ответственности перед Автором, Литературой, Читателем, он вовсю переводит и редактирует в угоду химере. Вот всего несколько тематически связанных примеров.

У Гоголя (стр. 54) - «...бурса составляла совершенно отдельный мир: в круг высший, состоявший из польских и русских дворян, они не допускались».

В переводе (стр.63) - «...бурсаки гуртувалися в зовсім осібну громаду: до вищого кола, з польських та українських шляхтичів, їм було зась».

В оригинале (стр.58) - «Тогда весь юг, все то пространство, которое составляет нынешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою девственною пустынею».

Переведено (стр.66) - «Тоді увесь наш південь, увесь той простір, аж до самого Чорного моря був неторканою зеленою пустелею».

Гоголь пишет (стр.64) - «И витязи, собравшиеся со всего разгульного мира Восточной России, целовались взаимно».

Отредактировано (стр.70) - «І лицарі, що зібралися зі всієї широкої України, чоломкались один з другим».

Особым пафосом проникнуты у Гоголя в повести сцены гибели казаков в бою с поляками, когда «Тарас вопрошает «Есть ли еще порох в пороховницах?» и когда каждый из героев перед смертью восславляет Русскую землю - как заклинание, рефреном, повторяется эта слава (стр.138) -Гибнет Мосий Шило: «Пусть же стоит на вечные времена православная Русская земля и будет ей вечная честь!»

- «Хай же вічно стоїть православна Земля Козацька і хай буде вічна їй честь!» - вот так вот с большой буквы и Земля и Казацкая, - с такими словами отправляют «переводчики» Шило в мир иной.

Помирает Бовдюга: «Пусть же славится до конца века Русская земля!»

- «Хай же славна до віку буде Козацька Земля!»

Балабан прощается: «Пусть же цветет вечно Русская земля!»

- «Хай же вічно цвіте Козацька Земля», - заставляют и его изменить последние слова «редакторы».

Славный Кукубенко у Гоголя восклицает: «Пусть же после нас живут еще лучше, чем мы, и красуется вечно любимая Христом Русская земля!»

- «...вічно люба Христові Козацька Земля», - редактируется гоголевский текст. Достаточно?

В рамках разливного моря свободы мнений не возбранено и такое прицельное, явно клиническое отношение к классике, если соблюдается одно условие. Оно простое, способное примирить весь спектр диагнозов и допустимых точек зрения: ну захотел человек переиначить Гоголя на свой лад - как он считает должен был бы написать Гоголь - ну и ладно, пусть пишет, пусть издает даже, но снабжает свой перевод сносками, ремарками - в каждом соответствующем месте - вот так Автор написал, а вот так должен был бы написать, если бы знал, что под конец ХХ века его историческая проза перестанет соответствовать представлениям переводчиков о том, каким должен быть правильный Гоголь.

Ошибался наивный Николай Васильевич относительно православной веры, русской земли и неодолимой русской силы, неправильно писал, заблуждался, не учитывал воззрений издателя Малковича.

Излишне оценивать или обсуждать цели подобного «перевода» и издания: они красноречивы и вполне саморазоблачительны. Авторское право классиков должно защищать государство.

Целенаправленный «перевод» «Тараса Бульбы», адресованный студентам и школьникам, - это лишь частный эпизод, штрих в густом чертополохе того, что подразумевает некий литературный процесс в сегодняшней духовной жизни народа. Какие только сорняки не цветут пышным цветом в поле ущербного неполноценного сознания: экстаз ликвидаций, сносов, переименований, возведения памятников и монументов, самоудовлетворение от глумления над прошлым, высасывание из пальца героев и родословий вплоть до истоков санскрита. И все это с удручающей серьезностью. Писать, отличать, выдавать за откровение можно все что угодно, нет проблем в готовой внимать аудитории.

Сам ли издатель - детский писатель до такого додумывается, составляет бизнес-планы и их реализует? Или он слепо отрабатывает таким образом неблаговидным кредиты неких фондов, поддерживающих именно такую украинскую детскую книгу? Не суть важно...

Гоголь беззащитен от осквернения и поругания, он не может подать в суд исковое заявление на «переводчиков» и привлечь их к ответственности. Государству же недосуг заниматься такими пустяками как защита собственной чести и достоинства.

Авторитет мировой классики изначально выше любого государства, весомей, значимей. Царствования и режимы приходят и уходят, а фрески Джотто остаются достоянием человечества; музыка Моцарта звучит вдохновенно, исполняют ли ее монархисты-испанцы или демократы-узбеки; слово, образ, мир Гоголя - для всего мира культурных людей - это классический состоявшийся образ, слово русского писателя Гоголя со всеми его открытиями и противоречиями. И так будет всегда.

При этом никаких вопросов к предприимчивым малковичам нет и быть не может, какие уж тут вопросы, - в жемчужинах мировой литературы они и еще отыщут что редактировать и улучшать. Пусть им...

Правда, мне лично все равно стыдно за возможного юного читателя, цинично обманутого именем Гоголя на обложке книги...