Не последнее искушение Христа

Всеукраинская премьера «Кода да Винчи» проходила в ночь со среды на четверг под «конспирологическую» сурдинку. В киевском кинотеатре «Украина» первых зрителей интриговали (и томили) до половины первого ночи. Дескать, будет страшно, тревожно, «саспенсно». Маршей протеста или голодовок возле кинотеатра, правда, не наблюдалось. Зато в фойе тенями слонялись мрачные монахи в отутюженных сутанах. Как оказалось, переодетые артисты киевских театров. Среди «VIPов» на премьере «антихристианского» произведения кинорежиссера Рона Ховарда заранее была заявлена (и почему-то многими горячо ожидаема) певица Билык... Трудно предположить, какое отношение имеющая к чаше Грааля или к евангельским транскрипциям жизни Христа. Все это совокупное зрелище (вместе с фильмом) продолжалось до трех часов ночи. И на первые киновпечатления все-таки исподволь наслоились предварительные оценки каннских критиков (в сети). Те, как известно, увидели картину на сутки раньше. И обругали главный мыльный пузырь киногода последними словами. Обозреватель одной влиятельной английской газеты даже упредил собратьев по перу: «Такое дерьмо рецензий не достойно!». Но хотя бы «потоком сознания» разразиться можно?..

Темные лабиринты Лувра. Со стен лукаво смотрят шедевры живописи. По слабоосвещенному коридору, запыхавшись, от кого-то спасаясь, бежит старик (где охрана? где сигнализация? — не в зернохранилище ведь). За ним едва ковыляет монах-альбинос. Крупные планы… На лице старика (художественного начальника Лувра) — театральный ужас: никому не выдам тайну! Монах (без страдальческой мины на совсем не «аскезном» лице) достает пистолет… Взломщики «Кода» приступили к работе.

У Ватикана с небом таки есть «мобильная» связь. Чтоб для самых, понимаешь, экстренных случаев. Поскольку явно «по заказу» Ватикана Небо отомстило этой кинопремьерой Дэну Брауну за литературное «богохульство» в «Коде да Винчи» (как считают многие верующие). И в качестве «кары Божией» наслало на журналиста-писателя — режиссера Рона Ховарда (возможно, он тоже тайный агент масонской организации «Приорат Сиона» или католического братства «Опус Деи»?) В разное время этот средних способностей ремесленник снимал проходное кино: «Гринч — похитители Рождества», «Аполло-13», «Нокдаун». За «Игры разума», правда, получил «Оскара». И то лишь потому, что в тот неурожайный год остальные претенденты на премию киноакадемии оказались еще хуже, чем картина о сумасшедшем математике.

Роман Брауна — готовый сценарий. Главки — короткие, мобильные. Действенные сюжетные эпизоды раздроблены как бы со специальным расчетом «под экранизацию». А научно-популярные отступления—«шпаргалки» о Христе или Леонардо — как бы самая интеллектуальная и интригующая составляющая популярного чтива. Именно та взрывоопасная «литчасть», которой нужен изысканный и точный экранный эквивалент (речь о любви Христа к Марии, об их ребенке, о поисках Грааля). Ховард не нашел этот эквивалент. Ограничился либо нудными затянутыми диалогами-лекциями, во время которых клонит в сон, потому что фабула известна. Либо использовал иллюстративные блиц-клипы, когда за спиной Лэнгдона (Хэнкс) возникают руины древности, печальные рыцари и т.д. А больше ничего и не возникает. Картинки с выставки. Но и это еще полбеды...

Бог с ним, с тем, что почти все персонажи «Кода» разговаривают у Ховарда с одной и той же интонацией, и это интонации людей, которые как дети малые носятся со своим пионерским секретом, но не раскроют его даже на торжественной линейке игры «Зарница» под пытками ВЛКСМ.

Бог с ним, с тем, что на лице заслуженного артиста Тома Хэнкса за два с половиной часа не дернулся ни один нерв, и, собственно, само это лицо больше похоже на отрешенную мину «проФФесора», объевшегося лимонами; кинообраз статичный, вне сюжетной динамики — самодовольный, туповатый и равнодушный «тюфяк», без намека и претензий на полуромантический флер.

Бог с ними, с тем же Хэнксом и с французской артисткой Одри Тоту, которые, согласно авторской логике и доступному жанру, должны играть любовь на фоне конспирологии, но «химии» между самодовольными артистами (один из них получит 25 млн. долл. за эту халтуру) нет ни в одном эпизоде; сцена так называемого «откровения», когда в Софи признана наследница Иисуса, вызывает приступ гомерического смеха, будто это корейская мелодрама, а не блокбастер «первой лиги»; к тому же «Амели» — Тоту выглядит в фильме и вовсе пластмассовой игрушкой, задешево реализуемой голливудским супермаркетом.

Бог с ним, с тем, что эпизоды ночных дозоров, дневных погонь, воздушных полетов — кальки всех вместе взятых картин категории «В»; и трудно нафантазировать, куда ушли 125 млн. бюджета, а еще трудней вообразить, на каких классических картинах (триллерах, фильмах-экшн) режиссер заряжал аккумулятор своего вдохновения, потому что ни «Ребенком Розмари», ни «Экзорцистом», ни «Всей президентской ратью» (это якобы его вдохновители) в «Коде» даже не пахнет.

Самая страшная пошлятина этой картины, как говорится, в «глазах смотрящего»… На уровне взаимоотношений режиссера и исходного материала. То, как он выстраивает мизансцену, — банально. То, под каким углом падает свет, когда на экране должна появиться какая-нибудь загадочная физиономия, — и свет падает как обычно, и физиономия предсказуема. Когда «Код» киноворотилы из компании «Сони» только запускали, а книжку читали на всех египетских пляжах, а в Париже уже организовывали специализированные экскурсии «по местам боевой славы профессора Лэнгдона» (мой товарищ, владелец турфирмы, на этих тропах, кстати, неплохо заработал), было ожидание не голливудского боевика про монахов и людей, а культуртрегерского проекта… Гадали, кто лучше мог бы сыграть профессора — Файнс или Клуни, Форд или Броснан? Мечтали, кто круче мог бы это поставить — Финчер или де Пальма? Прогнозировали, какими будут на экране Христос и Мария. Но…

Ученые Ватикана, как известно, насчитали в книге «Код да Винчи» 800 грубейших ошибок. А в одноименном фильме их только две. Но они роковые. Как для экранизации самой успешной курортной книжки последней пятилетки — 1) режиссер и 2) распределение… Пожалуй, за исключением утверждения старика-актера Йена Маккеллена на роль хромого масона. Маккелен появляется — экран оживает. Глаза горят, мимика завораживает. У него играют даже костыли (точнее, палки). И играет он, по-моему, собственно, главную, мало кем обнаруженную в этой истории (как в фильме, так и в книжке) тему… Тему безумия. Мало того, что безумен герой, одержимый призрачным мифом. Так безумен и мир, устроивший вселенские пляски вокруг книги, которую при желании можно воспринять и как злую шутку удачливого американского журналиста, который при случае мог бы сказать:

— Я пошутил, а вы беситесь. Мир — секта, а люди в ней — масоны… Вот и блуждайте лабиринтами Лувра в поисках «тайны», хотя если в нее посвящено сто миллионов читателей-зрителей, то это уже не «тайна», а чистый маркетинг. Устраивайте экскурсии. Протестуйте. Наживайтесь. И пусть после кино «Код да Винчи» ветеринары выведут особую породу «кот да Винчи», парфюмеры откроют линию «пот да Винчи», а психиатры поставят своим пациентам специальный диагноз «бред да Винчи». И будет тогда у Голливуда много работы… И воздастся ему по заслугам… Аминь!