Назар Заднипровский: «С удовольствием пародировал бы Януковича!»

Назар Заднипровский — представитель звездной театральной династии: Михаил Заднипровский (дед), Юлия Ткаченко (бабушка), Лесь Заднипровский (отец). Критики высоко оценивают колоритные работы Назара на сцене Национального театра имени Ивана Франко: «Кайдашева сім’я» (Лаврин), «Кавказьке крейдяне коло» (Солдат), «Ревізор» (Добчинский)… А относительно недавно Назар с блеском вписался в команду суперпопулярного телешоу «Велика різниця» (канал ICTV), где предложил свое «видение» образа Виктора Андреевича. Кстати: новогодний выпуск «Великої різниці» имел высокие рейтинги, сейчас работа над программой продолжается, но, поговаривают, проект будет отходить от политических пародий…

— Назар, если не возражаете, поговорим сначала о телевизионных делах, а уже потом — о театре.

— Да пожалуйста...

— Вы — актер с редчайшим чувством юмора. Как вы попали в программу «Велика різниця»? Прошли кастинги? Или, может быть, по «звонку»?

— Просто сам однажды к ним позвонил по телефону... Еще летом смотрел эту программу. Потом узнал, что на ICTV запускается украинская версия.

Я показался, сняли на камеру... Пародировал — Януковича, Ющенко, Лукашенко, Поплавского. Потом меня рассматривали гримеры: на кого же я на самом деле похож? Потом — еще трижды на кастинг... Трудные репетиции... Александр Цекало мою работу принял тепло, даже пригласил в Москву, там запускается новый юмористический проект. И мы, семеро украинских актеров из «Великої різниці», туда поедем... Как заробитчане.

— Сознайтесь, что это за проект? Случайно не политический?

— Проект похож на «Городок», «Шесть кадров», все расписано по ролям. Где в России может быть политика? Это там не пройдет. В России можно шутить только на бытовые темы. Полагаю, и у нас скоро так будет... Вспоминаю
90-е, когда на театральных капустниках могли шутить о чем угодно. А вот телевидение очень контролировалось. За юмор не преследовали, однако потом трудно было делать карьеру. Называется «язык мой — враг мой». Не скажу, о ком мы так «удачно» шутили, однако это кончилось для нас не очень хорошо...

Все же я признателен Виктору Андреевичу за то, что в плане свободы слова мы почувствовали себя людьми.

— А что бы вы сказали о юморе своих коллег-пародистов из «95 квартала»?

— Украинцам дай свободу — не остановишь... Сейчас в шутках больше вульгарности. Не хочу критиковать «95 квартал», но они не чувствуют границы, за которой юмор перерастает в насмешку. Ющенко нужно иметь железные нервы, чтобы не обращать внимания на такое безобразие... Попробовали бы в свое время так «пошутить» о Кучме.

— В «Великій різниці» вы, кстати, воплощали образ Виктора Андреевича. Как считаете: вам удался этот персонаж?

— Пародия, по-моему, написана и выполнена грамотно. Авторы — КВНщики, — наши и белорусы. Я сам еще не видел этой последней программы. В Украине настолько влиятельны Ющенко, Тимошенко, Янукович, что, кроме них, вроде никого и нет. Мне сказали: «Будешь делать Ющенко» — и все. Решили, что я более или менее похож.

— Исполняя пародию на Ющенко, вы отталкивались от уже обычных штампов или есть какие-то творческие секреты?

— Старался показать человека, который много говорит. Если бы его не останавливали, то он говорил бы и говорил. Ему не нужны оппоненты. Если разобраться, все эти три политика очень любят монологи. Это проблема Украины: никто никого не хочет слушать. Все говорят заготовленными фразами. И все. Вот об этом я и старался сказать. Научитесь друг друга слушать — вы же трио. А у нас — Лебедь, Рак и Щука.

— Какого еще политика вы бы хотели пародировать?

— С удовольствием пародировал бы Виктора Федоровича Януковича... Но, к сожалению, не знаю «донбасского диалекта»... Это прекрасно сделал в «Великій різниці» харьковский актер, на 90% похожий на оригинал, такая глыба. Ему
47 лет, мне все же 34, он высокий, а я — не очень. Его немного загримировали, все в зале легли... Он вышел Дедом Морозом в синем, а я — в красном. Ведь принцип программы — быть визуально похожими.

А кого еще из политиков? Да больше никого. Над ними лучше не смеяться. Они сами много смешного делают, к тому же с серьезными лицами. Как Янковский говорил в «Мюнхгаузене»: «Улыбайтесь господа, улыбайтесь, все глупые вещи делают с серьезным выражением лица!»

Я очень рад, что этот проект ICTV прошел удачно. Когда мы в концерте «Велика різниця» играли вместе с россиянами, то они думали, что мы — для разогрева... А оказались равноценными партнерами.

— Говорят, вы любите шутки на тему Поплавского?

— Да уже не очень... На тему Поплавского раньше шутили в капустниках. Это было еще при Кучме, когда шутки о политике не позволялись. А о ком еще шутить? Поплавский тогда как раз на эстраду лез... Я понимал, что он это делает для раскрутки института... То есть эти концерты — практика для режиссеров, актеров, хореографов. Поплавский — человек по-своему неординарный. И о нем удачная шутка — беспроигрышный вариант.

Я знаю людей, которые воспринимают диски Михаила Михайловича серьезно. Даже танцуют под них! Однажды он упрекнул не меня, а отца: «Ну что же вы меня постоянно пародируете?» — «Михаил, так мы же тебе славу делаем!» — «Да? Ну хорошо, делайте...»

— А теперь — о театре. Ваша семья как будто большое театральное дерево. Какой «веткой» чувствуете себя вы?

— Сначала я был как маленький росток, почка. Но ветка растет. Раньше я очень гордился, что за мной такая династия. Поскольку сам в театре почти ничего не значил. В вузе, представьте, был популярным, авторитетным. А в театр приходишь — и какой ты авторитет?

Это сейчас я чувствую к себе большее уважение. Я уже даже не всегда удостаиваюсь уточнения — «сын Заднипровского», «внук Ткаченко». Сам по себе — Назар. Поначалу, конечно, было нелегко. Есть проблема династий. Приходишь в театр, и тебя рассматривают, как под лупой. Дескать, докажи, что ты что-то можешь! Но в театре я уже четырнадцатый сезон, имею звание заслуженного...

А относительно династии — постоянно ощущаю связь со своими предшественниками. И горжусь, что я — ветка такого прекрасного дерева: Ткаченко-Заднипровских. Поэтому, дай Бог, чтобы я рос и рос! И чтобы листва у меня как можно дольше не усыхала, чтобы не ленился!

— Ваш отец, Лесь Заднипровский, влияет на рисунок той или иной вашей роли?

— Теперь — нет. Больше гордится не тогда, когда мне поможет, а тогда, когда я сам что-то удачно сделаю. Раньше он меня направлял... Ведь все смотрели на меня, а камень летел в его огород. Это тот случай, когда отцы за детей отвечают. В Театр Ивана Франко вообще трудно попасть... Нужно быть талантливым, а не полагаться на славу родителей, потому что Ступка просто так в театр на возьмет.

— Вас узнают на улице зрители?

— Не очень... Может, после «Великої різниці» больше будут узнавать? Припоминаю начало 2000-х, когда на телевидении еще шли «Біла ворона» и «Золотий гусак». Трудно было ходить по Киеву... Даже фотографировали. Эта истерия продолжалась года три-четыре.

Телевидение — великая вещь. В театре могут актера знать, любить. Но чтобы выйти на всеукраинский уровень, нужно или гастролировать, или вести хорошие юмористические передачи.

— Сейчас много театральных актеров занимаются «озвучкой». Для вас это заработок или все-таки творческий процесс?

— Лишних денег не бывает. Я все равно отдам их жене... Озвучивал «Корпорацию монстров», «Путешествие в Америку»... И теперь страшно переживаю, чтобы при новом президенте не запретили дублировать американские фильмы на украинский язык... Во-первых, умрет целая индустрия. Она едва начала развиваться. И для многих актеров это единственный заработок. Да и зритель привык. То, чего не можешь сыграть на сцене, можно компенсировать голосом. Можно немного своего добавить, но продюсеры требуют, чтобы было жесткое совпадение. Материал потом отсылают а Лос-Анджелес, а там могут забраковать.

Так что, от озвучивания не отказываюсь, потому как очень люблю украинский язык. А на русские «озвучки» меня и не приглашают, поскольку семья украинская, и в голове русский почему-то не звучит... У других актеров — наоборот: вылетают русизмы, за что Ступка в театре их страшно ругает. Некоторые молодые актеры у нас русскоязычные. И моя бабушка, Юлия Семеновна, раньше «гоняла» их, иногда ругала. Хотя актеры это сами должны чувствовать: сядет в галошу пару раз на сцене — тогда даже в быту начнет говорить на украинском. А как иначе в национальном театре?

— Для вас важно ощущение партнерства в театре?

— Есть актеры-партнеры, а есть — личности. Они любят, чтобы им подыгрывали. С такими трудно на сцене. Актер-партнер на сцене — это сказка. Обо мне говорят, что я актер-партнер. Когда кто-то реплику или мизансцену забудет, я всегда подхвачу, напомню, не простою.

А есть и такие, которые демонстративно будут стоять и смотреть. В театре много хороших актеров, но людей хороших меньше.

— Вы какое-то время жили в одном доме с бабушкой — выдающейся актрисой Юлией Ткаченко. Какие уроки театральности и человечности вы вынесли из общения с ней?

— Все, что во мне есть хорошего, — от бабушки. А плохое — от других, от натуры... Общение с ней — сказка. Она была человеком, который никогда не предаст, не подведет. Она для меня — образец. А сколько блестящих ролей сыграла! Коллеги любили и уважали актрису Юлию Ткаченко. Ее все вспоминают только теплыми словами...

Она не любила давать интервью, трудно шла на контакты. А когда микрофон и камера выключались, то накрывала на стол и могла вспоминать и вспоминать. Была «ходячей энциклопедией». Любила читать. Не выпускала книгу из рук, а потом шла в библиотеку. Я говорил: «Куда ты едешь? Полный шкаф книг!» — «Да мне уже здесь нечего читать, я все по несколько раз перечитала». Не признавала таких понятий, как телевизор, Интернет, а оставалась верной книге.

— Она часто выступала рецензентом ваших работ?

— Конечно! От нее можно было «получить» так, как ни от кого больше. Режиссер мог сказать: «Все супер!», а она:«Мы дома поговорим». Дома начинался «разбор полетов». Я соглашался с ней: «О, точно! Как же я этого ляпа не заметил?» Старался как губка впитывать все, что она мне говорила...