НАСЛЕДИЕ — КАК ЧЕМОДАН БЕЗ РУЧКИ: НЕСТИ ТЯЖЕЛО И БРОСИТЬ ЖАЛЬ

Естественно, жителей Львова должно называть львовянами. Хотя находятся острословы, употребляющие ненормативные слова «львовяки» или «львовцы». А если прибегнуть к мифологической схеме Ницше, то современных львовян можно было бы именовать и верблюдами... Ну, вы знаете, что под «львом» автор «Так говорил Заратустра» имел в виду тип бунтаря, разрушающего все созданное ранее; под словом «ребенок» — творца, создающего новое играючи... Удел «верблюда» — нести достижения предшественников. Так вот, львовянам судьбой предначертано тащить на своих «горбах» уникальное архитектурное богатство... До конца второго тысячелетия они «дотянули» более 2000 памятников архитектуры. Дальше ЮНЕСКО не смогло оставаться безучастным и в декабре 1998 года включило старинную часть этого галицкого города в Список мирового культурного наследия. До тех пор от Украины в том перечне фигурировали София Киевская и Киево-Печерская лавра. Но эти объекты большей частью выполняют музейные функции. Львов же, его исторический центр, живет полноценной городской жизнью.

Особым статусом отмечена в основном средневековая часть города. Где-то 20 процентов памятников архитектуры не попало в список.

Конечно, не из-за количества памятников архитектуры Львов получил такое признание. В мире достопримечательных городов немало. Благосклонность ЮНЕСКО Львов заслужил благодаря оригинальному качеству городской среды. Перекресток исторических торговых путей (Север—Юг, Запад—Восток) обусловил то, что здесь активно селились армяне, поляки, немцы, татары, евреи, венгры, итальянцы, греки, молдаване...

Все это полинациональное разнообразие переварилось в казане «европейской традиции». Во Львове с историей архитектуры наглядно можно ознакомиться, не сходя с места: «Посмотрите налево, перед вами — великолепный образец готики, направо — ренессанса, прямо — барокко, сзади — классицизма, вокруг — ампир, эклектика, сецессия, конструктивизм, функционализм...»

Этнокультурное и стилевое разнообразие создало ансамбль удивительного архитектурного зву- чания (если исходить из того, что архитектура — «застывшая музыка»). Добавьте ко всему ритм планировочной структуры улиц (от прямоугольной в самом центре до прихотливо изгибающейся по сложному рельефу «ближнего центра»). Как восхищенно заметил эксперт ИКОМОСа Ганс Каспари, Львов — чуть ли не единственный город в Европе, который сохранил максимум исторического мощения. И не просто мощения. Полотна улиц выложены то «веером», то «дугой», то «косым рядом», то «прямым...», то... А каждый тип мощения предполагает разновидность мостового камня: «брук з кістки», «мозаїковий брук», «колений плитняк» и т. д.

Во Львове эстетизация высокого класса не обошла даже... кладбище. Не зря ведь львовские экскурсоводы осваивают новый тематический курс «Личаківський цвинтар».

Пребывание в списке не предусматривает каких-либо регулярных финансовых поступлений в город. (Вообще-то, ИКОМОС располагает фондом для финансирования памятников архитектуры, которым угрожает уничтожение в результате стихийного бедствия или военных действий. Таким городом, к примеру, признан Дубровник.) Немецкий комитет ИКОМОС, не имея никаких юридических обязательств перед Львовом, в плане жеста доброй воли выделил 90 тысяч долларов на реставрацию бывшего костела Бернардинов 1630 года.

В список Львов включили не для того, чтобы он выбивал деньги из международных организаций, а чтобы родное государство не забывало о необходимости сохранения унаследованного, чтобы перед цивилизованной мировой общественностью стыдно было допускать потери ценных объектов. А «родное», судя по финансированию реставрационных работ, угрызения совести не особенно мучают. Только за последнее время в самом центре пришлось разобрать несколько домов- памятников, пришедших в полную негодность. На выполнение «Комплексной программы сохранения исторической застройки города Львова» с момента ее утверждения (1997 год) было использовано всего 24 миллиона гривен, из которых государственных — только 4 миллиона.

Городское руководство кинулось было завлекать инвесторов. Оказалось, увязывать интересы частных структур и задачу сохранения старины — весьма непросто. Да и не ломятся они в «старый город». Может, создание в старинной части Львова свободной экономической зоны облегчит задачу по втягиванию приватного капитала в историю (в смысле — в историческую застройку)? Но утверждение СЭЗ — вопрос неопределенного будущего. Пока же городской управой решено учредить специальный фонд, куда могли бы вносить пожертвования небезразличные граждане и организации.

А деньги есть куда расходовать. Совсем неплохо было бы вернуть памятникам архитектуры, изуродованным «капитальным ремонтом» советского периода, первоначальный вид. В районе средневекового города уничтожена масса ценных интерьеров. Залы дробились на комнатушки — нужно было побольше тружеников обеспечить жильем. Каждой семье устраивали отдельные «удобства». Деревянные перекрытия меняли на железобетонные, выбрасывали лестницы, брамы, полы, окна, обрамления. (Советские нормы, к слову, не отменены и по сей день.)

Но, пожалуй, первостепенная задача — устранить причины дальнейшего разрушения достопримечательностей. В числе врагов архитектурных памятников специалисты называют высыхание грунтов, вызванное «обузданием» протекающей по центру реки Полтва в коллектор. Помогла делу разрушения первая попытка строительства во Львове метро. Вырытая в старом квартале шахта образовала депрессивную воронку, которая вызвала критическое понижение грунтовых вод... Потерявшая влагу торфяная основа превратила фундаменты многих домов, исполнявшихся из деревянных свай, в прах. Сказывается и деградация старых коллекторов, которым по 300 лет. И уж никак старый город не рассчитывался на нынешнее транспортное давление. Тяжелые трамваи, грузовики, растущий поток легковушек утюжат центр, доставляя пассажиров и грузы из одного конца города в другой. Вибрация, выхлопы...

Чтобы разгрузить центр от внутригородского транзита, градостроители предложили сооружение так называемой хордовой магистрали, которая связала бы юг и север Львова, огибая архитектурную заповедную зону с восточной стороны.

Ради спасения бесценного центра предполагалось снести группу совсем не плохих строений и ряд насаждений... Львиной сущности радикальных зодчих — желанию (пусть и локальному) крушить старое (пусть и относительно) — общественность слегка дала по зубам. Последний градостроительный совет принял решение создавать транспортную схему в центральной части на существующих улицах, за счет более четкой организации движения и повышения качества дорог. Главные улицы предназначаются только для движения, в основном одностороннего. Для парковки — боковые улицы и разветвленная сеть многоэтажных (до пяти ярусов) автостоянок по периметру центра города. Вокруг центра таки будут обустраивать, как предполагалось еще старым генпланом, малое кольцо. Получат развитие также кольцевые дороги на юге и юго-западе города.

«Установка колец» все же повлечет за собой снос некоторых объектов фоновой и неценной застройки далеко за пределами заповедной зоны.

Планы развития транспортной сети именно в таком варианте представляются оправданными — Львов сегодня имеет дефицит дорог минимум в 420 километров (и тенденция к росту транспортных средств не затухает). А вот основы градоформирующих факторов, судя по всему, нужно будет скоро менять. Раньше генплан предпочтительно ориентировался на наличие крупных промышленных предприятий и сопутствующих жилых массивов. Теперь ситуация изменилась. Приоритетным направлением признана сфера туризма. Благо, ресурс для этого есть. Предприятиям рекомендуется рационально использовать территории. Кто не осознает этого сам, тому помогают. Сегодня во Львове уже начат процесс изъятия «лишних» земель у крупных предприятий.

Нуждается в коррекции демографическая политика. Львов не может себе позволить переступить грань в миллион человек населения (сегодня город имеет больше 800 тысяч). Территорий для расширения нет...

Да, вернемся к нашим «верблюдам». Осознание львовянами того факта, что они живут в городе-памятнике, заметно возрастает. Главный архитектор города с удовлетворением отмечает, что ГАИ, санстанция, коммунальщики — все службы, которым историчность мешала, — уже с большей готовностью идут на компромиссы. Даже пожарный, по чьим нормам, скажем, брама должна распахиваться вовне, уже не сопротивляется, если у памятника архитектуры она открывается внутрь. А это, согласитесь, вселяет оптимизм.