НАШЕ УКРАИНСКОЕ СЧАСТЬЕ

Пока отечественные интеллектуалы в безудержном режиме рассуждают о возможности первого украинского нобелианта по литературе, изыскивая, как бы получше ознакомить шведских академиков с творчеством гениальных «имяреков» — Л.К. или В.Ш., а может, и М.В. или какого-то Е.П., — наш украинский аналог Нобеля, как дети в школу, ежегодно печет своих лауреатов. Не хочу показаться кем-то вроде штатного критикана резонанснейшего национального отличия (и без того «доброжелателей» хватает), однако нет силы молчать: в этом году вердикт Шевченковского комитета превратился просто-таки в апогей литературоцентризма.

Не написать об этом событии — просто преступление для обозревателя. Сразу два литератора удостоились суммы с четырьмя нулями в нацвалюте и проездным билетом в классики. Что же, приходится и мне сквозь слезы радоваться за самого большого украинского лирика Василя Герасимьюка и его «Поета у повітрі» и за интересного прозаика Вячеслава Медвидя (хотя с ним у меня, к сожалению, как-то не складываются читательские отношения). Радоваться, ибо они действительно достойные литераторы, ибо стремились к этому (хотя и не сознавались), ибо, к счастью, Шевченковский комитет не без добрых, то есть разумных, людей, уже несколько лет подряд проявляющих неплохой литературный вкус. По крайней мере, именно эти три «ибо» как-то немного реабилитируют национальную награду в условиях стагнации, реакции, деградации и глобализации. Имеем то, что имеем, и то, что имеем, принимаем. Из рук в руки, из года в год.

Совок умер, но дело его живет. К сожалению, литература обречена оставаться заложницей этих государственных ритуалов, а дао украинского творца — и далее брать на себя бремя этой премии, держа вечную фигу в кармане. Поскольку никто из тех, кому в последние годы довелось пережить этот опыт, публично не радовался, не гордился и не благодарил, а принимал это как данность, как вериги официального признания, пропуск из двухкомнатной квартиры в трехкомнатную (именно на это хватает шевченковки). Об этом всегда очень трудно писать, ибо проблема эта человеческая, слишком человеческая, а потому — слишком бытовая... Никто не запретит поэту улучшить свой быт за счет государства, которому только единожды в год «не плевать» на поэта. Но лучше бы оно ежегодно обходило его своим вниманием, пускай отмечает на официальном уровне юбилеи Щербицкого или Кагановича (после торжеств по случаю дня рождения первого логично было бы и второму «достойному» оказать почести), устраивает концертные безвкусья «для двух сердец» и перестраивает Майдан Незалежности в Зиндан Незалежности.

Это у него получается очень естественно и удачно. На это оно, так сказать, училось: протирало отцовские штаны в ВПШ, продвигалось по партийной линии, отдавало детей в русские школы, гноило диссидентов по лагерям. И не говорите, что в условиях независимости что-то изменилось. Изменились лозунги и декорации, а на воротах военных училищ до сих пор под трезубцами рельефно выступает серп и молот. Где уж тут рассуждать о сознании и более тонких материях!

Литературу давно надо оставить в покое, она сама способна позаботиться о себе, выживая без государственных поддержек и «судьбоносных» законов об упразднении НДС. Она без государства способна сформировать собственный контекст и с кровью отвоевать своего читателя. Но не о нашем государстве идет речь. Не с нашим украинским счастьем.

Относительно шевченковки этого года я, пожалуй, преждевременно «рефлексирую», ибо до официального вручения еще остается какая-то неделя, и еще можно, стиснув зубы и кулаки, отказаться. Да и сам комитет может пересмотреть решения. Но нет — все будет как всегда. Девятого марта народ обязательно встретится на улицах с представителями государства (нарядами в бронежилетах), а поэты пойдут получать премию из рук главного представителя государства, а возможно, потом и присоединятся к народу на улицах. Это и является украинской кармой. Как в той трагикомической истории об одном украинском номинанте премии Дарвина в 2002 году. Ее посмертно присуждают людям, которые оказали услугу человечеству, уйдя из жизни наитупейшим способом». Местный политик мелкого пошиба прогуливался себе с псом по городу Луганску и встретил местного милиционера, сделавшего замечание собаколюбу, дескать, тот не одел на четырехногого друга намордник. На что оскорбленный «дарвин» отреагировал брошенной ручной гранатой
РГД-5. Но собака решила, что хозяин вздумал поиграть и поторопилась принести ее обратно... И не подумайте, что я на что-то там намекаю... Вот только пса жаль.