МУЗЫКАЛЬНАЯ ИНДУСТРИЯ: КТО БУДЕТ СМЕЯТЬСЯ ПОСЛЕДНИМ?

Чтоб ты жил в эпоху перемен!

Новые веяния в мире музыки, так приветствуемые публикой, постоянно желающей «больше, быстрее, удобнее, интереснее!», имеют и оборотную сторону — постоянные трудности для музыкального бизнеса, вынужденного в спешном порядке приспосабливаться к техническому прогрессу.

Вспомним ситуацию каких-то два-три десятка лет назад: сплошная идиллия… Студии звукозаписи записывают очередные хиты на пластинки, которые публика моментально раскупает миллионными тиражами, — проигрыватели в домах уже есть почти у всех желающих, а диски можно изготовить только на большом и сложном заводе. Владельцы магнитофонов — не в счет: их мало, и переписанные ими себе записи особой погоды на рынке не делают. И тут приходит компакт-кассета — малогабаритная, дешевая, удобная, причем не сама по себе, а вместе с массовым производством магнитофонов под нее. Американские суды захлестывает первая волна исков ко всем подряд: от разработчиков стандарта компакт-кассеты до давших «на поносить» владельцев пластинок.

Вскоре, правда, выяснилось, что рядовой обыватель достаточно ленив, чтобы самому записывать любимую музыку, и вполне готов платить тому, кто продаст готовую кассету. Фирмы быстренько наладили параллельное «винилу» производство записанных аудиокассет и некоторое время были весьма довольны, пожиная урожай с нового сектора рынка. Однако период блаженства оказался недолгим — так как технологический процесс записи компакт-кассеты значительно проще и дешевле, чем изготовление пластинок. Их тиражированием смогли заняться не только законные владельцы авторских прав, но и «неформальные помощники». Потери американской звукозаписывающей индустрии (а соответственно — незаконные доходы пиратов) во второй половине 80-х составляли миллионы долларов, и ей пришлось искать способ вернуть в обиход труднокопируемые носители.

Помог им в этом все тот же концерн Philips, который так некстати раньше «подложил свинью» в виде компакт-кассеты: в сотрудничестве с Sony он «выкатил» на рынок вполне достойного конкурента — компакт-диск. Построить цех по производству CD — это вам не пару «кассетников» прикупить…

Обороты музыкального бизнеса росли, и пираты не сидели сложа руки тоже. Как только стало ясно, что CD победил в войне стандартов и ряды покупателей насчитывают уже десятки миллионов, стало вполне рентабельным строить подпольные заводы по производству дисков.

Какое-то время пираты оправдывали свое прозвище, занимаясь исторически свойственным им ремеслом — контрабандой: цепочка незаконного оборота музыкальной продукции приобрела все черты классического детектива. Сначала почти (а иногда — и в самом буквальным смысле) шпионскими методами у студий звукозаписи «заимствовали» подготовленный к тиражу материал, «тайными тропами» переправляли его в Китай или Болгарию, там делали тираж и контрабандой переправляли обратно в Европу или США, где зачастую музыка «из-под полы» выходила раньше официального релиза… Таможни и полиция проводили грандиозные операции по перекрытию каналов, дипломатические службы составляли ноты протеста — в общем, готовый сюжет для Тома Кленси. В конце концов Индустрия почти было смирилась с существующим положением дел — рынок «третьего мира» оказался практически полностью потерянным для них, питаясь исключительно пиратской продукцией, свой рынок более или менее удалось защитить: все-таки CD — это не наркотики, и распространять их незамеченными оказалось все же сложнее, но тут ее настиг новый удар.

Массовая компьютеризация сначала Америки, а потом и Европы привела к тому, что у слушающей публики опять появилась альтернатива: компьютерные CD-дисководы, изначально совместимые по формату диска с аудио-CD, позволили с легкостью «списывать» цифровой звук, а появившиеся как средство для создания архивов пишущие дисководы — записывать свои диски. Причем на эти устройства, как и на любые компьютерные комплектующие, цена упала очень быстро (сегодня устройство для записи компакт-диска свободно можно купить за 200 долларов), и ситуация стала сильно напоминать эпоху триумфального шествия компакт-кассет. Точно так же были предприняты попытки RIAA (Recording Industries Association of America — Ассоциация записывающей индустрии Америки) навязать изготовителям компьютерной техники обязательное включение в дисководы средств, запрещающих копирование аудиодисков, и точно так же заинтересованная в своей прибыли компьютерная индустрия благополучно их проигнорировала, и, скорее всего, все бы так и успокоилось, с оглядкой на лень обывателя, которому все же проще купить готовую запись, чем морочиться с перезаписью, если бы не сопровождающая компьютеризацию «интернетизация» высокотехнологического сообщества.

Ведь полученные в виде цифровых образов дисковых треков копии полюбившихся мелодий все равно сохраняются в виде файлов, а отослать знакомому файл через Сеть куда как проще, чем тащиться на почту с компакт-диском… Естественно, большие объемы файлов представляли некоторую сложность (тратить несколько часов на пересылку одной песни не слишком-то приятно, пусть и не занимаешься этим сам), что вызвало к жизни разработку методов сжатия данных до приемлемых размеров. После некоторой «войны стандартов» произошло то, что не могло не произойти: на Олимп попал наиболее массовый из них — MPEG Audio Layer 3, или, простоты ради, MP3. Победитель «был назван», как ни странно, рынком бытовой аудиоаппаратуры.

Поначалу чисто программный способ сжатия аудиофайлов и проигрывания их прямо из сжатого состояния приобрел поклонников среди владельцев персональных компьютеров. Публика получила наконец-то возможность не только записать на один диск до 11 часов звучания, но и составлять аудиоколлекции и сборники проще, чем когда-то на кассетах, а о возможности просто и быстро переслать композицию знакомым вообще и говорить нечего — такого раньше просто не было. Оказалось экономически выгодным начать производство бытовых устройств, использующих тот же принцип хранения музыки, и, поначалу, «умеющих» загружать в свою память данные из компьютера, а затем — и самостоятельно «грабить» их с компакт-дисков и других источников. Первый такой МР3- плеер — устройство по размерам не большее, чем коробка обычной компакт-кассеты, могущее хранить в своей памяти до часа музыки в близком к CD качестве и проигрывать ее на наушники — был представлен рынку чисто «компьютерной» фирмой Diamond Multimedia в 1998 году, и ее примеру последовали все кому не лень.

Разумеется, музыкальная индустрия не могла оставить без внимания такой демарш — ведь покусились-то на ее святая святых: несмотря на обилие надписей в инструкции по эксплуатации, сообщающих, что «списывать» чужие диски незаконно и может преследоваться по всем мыслимым и немыслимым законам, все прекрасно понимали, что плейеру совершенно все равно, откуда в него будут помещаться файлы — с собственноручно купленных владельцем дисков или из Сети (в которой их, надо сказать, значительно больше, и по большей части бесплатно). RIAA и раньше, как могла, боролась с распространением музыки в Сети, но тут перед ней оказался не безликий пират, на которого и в суд- то не подашь, а вполне солидная фирма, которую можно привлечь к ответственности. Так что иска к Diamond Multimedia долго ждать не пришлось.

Формулировка была вполне стандартной — «нарушение авторских прав». И именно это и подвело истца: производители устройства, умеющего всего лишь воспроизводить записанный кем-то звук, сами по себе ничьих прав не нарушили. Владелец компакт-диска имеет полное право переписать его для себя на любой другой удобный ему носитель — хоть кассету, хоть МР3-плейер, хоть вообще переписать слова на бумагу и мурлыкать себе их под нос… Суд, действуя по прецеденту — проигранному той же RIAA процессу с Philips — вынес решение: за нарушение авторских прав может нести ответственность только тот, кто распространяет незаконные копии с целью наживы.

Ободренные таким поворотом событий производители бытовой аппаратуры ринулись в открывшуюся нишу, чуть ли не расталкивая локтями друг друга: сегодня уже можно сказать, что существуют МР3-аналоги всех возможных аудиоустройств. Некоторые наиболее предприимчивые фирмы звукозаписи сдались и начали производство таких дисков, начав с полных антологий известных групп, но решить проблему распространения МР3-музыки в Сети это не поможет: ведь диск-то надо где-то покупать, а файлы — всего лишь найти.

Тогда основные усилия RIAA направила именно на затруднение поиска незаконных МР3- файлов. С громким шумом были закрыты некоторые наиболее близко лежащие сайты, а их владельцы — даже оштрафованы. Эти усилия привели лишь к тому, что сайты стали размещать на анонимных серверах и в других странах — в Сети границ нет.

И тут, как на беду, поспела еще одна носящаяся в воздухе идея. Если есть Сеть, если в ней кто-то что-то ищет, то рано или поздно в ней должны были появиться «клубы по интересам», где завсегдатаи могли бы обмениваться найденным, узнавать о новостях, делиться впечатлениями… Тем более что аналог этого существует чуть ли не с времен зарождения Сети — Internet Relay Chat, IRC, система серверов, позволяющая участникам в реальном времени беседовать как всем вместе, так и напрямую друг с другом, равно как и обмениваться файлами. Дело было за малым — облечь это в удобную даже для самого неподготовленного пользователя форму. И в 1999 году это было сделано: сетевой общественности представили систему Napster, представляющую собой комбинацию IRC- клиента, ориентированного на поиск и обмен файлами, и МР3-плейера, позволяющего найденные файлы сразу прослушать. Со стороны сервера (программы, поддерживающей взаимодействие клиентов друг с другом) нет абсолютно ничего противозаконного — только база данных того, что предоставили на всеобщее обозрение клиенты, что и позволило разместить его в Калифорнии. RIAA, конечно же, подала в суд и на Napster, инкриминируя ему кроме обычного «нарушения авторских прав» еще и «беспрецедентное способствование всемирному музыкальному пиратству», однако за время, прошедшее с 7 декабря 1999 года, когда был подан иск, количество участников проекта выросло вчетверо (на момент подачи иска в нем состояло 1244 библиотек, содержащих 200 000 композиций), что вселяет уверенность в «непотопляемости» системы: даже принудительное закрытие сервера по решению суда уже ничего не даст — программное обеспечение распространено по Сети и открыть сервер где бы то ни было вне юрисдикции США трудностей не представит.

Чем же Napster так страшен для музыкальной индустрии? В первую очередь тем, что он появился практически одновременно с революцией стандартов, не приспособившись к которой, Индустрия может быть просто полностью вытеснена с рынка, обороты которого составляют сотни миллиардов долларов. Первую революцию (помните компакт-кассеты?) она пережила за счет того, что на распространение новой техники нужно было время и средства покупателей, вторую революцию (CD) индустрия «запустила» сама, держа под контролем развитие ситуации. Нынешняя же революция, во-первых, очень стремительна, во-вторых практически не требует дополнительных денежных затрат пользователей (программное обеспечение Napster раздается совершенно бесплатно, а все необходимое «железо» у них уже есть) и, в-третьих, полностью вышла из-под контроля Индустрии. Ведь даже если RIAA и сумеет убедить суд в своей правоте, перекрыть этот канал распространения музыки уже не удастся. Более того, сегодняшний уровень развития техники звукозаписи вплотную подошел к пределу заметного на слух широкой публикой улучшения качества звучания, и предложить в качестве контролируемой Индустрией альтернативы, как это было в случае с компакт-дисками, ей просто нечего. О потере большой доли прибыли от монопольного владения записями прежних лет уже не приходится и говорить… Если же проиграет… America Online — крупнейший в США Internet- провайдер — уже имеет свой собственный аналог Napster — Gnutella, работающий на том же принципе и дожидающийся только «зеленого свистка в сторону севера»…

С другой стороны, само существование объекта тиражирования — музыки —прямо зависит от все той же самой индустрии звукозаписи, ведь она финансирует создание все новой и новой музыки, и сокращение денежного потока от слушателей неминуемо приведет к урезанию финансирования профессиональных музыкантов.

Может, и вправду — будущее за некоммерческой музыкой?