Музейный детектив, или Искусство быть умным

Музеи всего мира сегодня на глазах меняются. Оставаться просто хранилищем артефактов? Нет, этого возмутительно мало. Все ищут новые формы работы. Изобретают научные, "музейные" шоу, стараясь одновременно и развлечь, и привлечь, и просветить публику. Поразительно удачным примером настоящей "выставки будущего" в Украине стал открывшийся недавно в столичном Музее Ханенко проект ART & SCIENCE из серии "Наука об искусстве". В рамках этой, во многом экспериментальной, экспозиции "ханенковцы" представили результаты своих научных исследований 18 произведений искусства, хранящихся в фондах.

- Это - наш первый такого рода выставочный проект, на котором мы выносим на всеобщий обзор "кухню" музейной работы. Атрибуция - наверное, самая интересная ее часть. Но часто, посетители даже не догадываются, чем мы занимаемся помимо подготовки выставок и экскурсий, - рассказала нам куратор ART & SCIENCE, зам. директора Музея Ханенко по научно-исследовательской работе Елена Живкова. - В экспозицию вошли только прошедшие экспертизу подлинники из наших фондов (увы, были и такие, которые в ходе изучения оказались подделками). О каждом экспонате, о том, как он "заговорил" в руках исследователей, можно рассказывать захватывающую, почти детективную историю. И мы так и сделали. Если выставка окажется успешной, хотим показать ее в разных городах Украины. Потом, возможно, сделаем "продолжение".

Вы, конечно, в свое время читали супермодный "Код да Винчи" Дэна Брауна. И, скорее всего, смотрели фильм о том, как увлекательно и страшно Роберт Лэнгдон и Софи Нево разгадывают тайну "Тайной Вечери". На ART & SCIENCE посетители Музея Ханенко сами попадают в настоящий искусствоведческий детектив. Слава Богу, без крови. Зато и "объектов", над разгадкой тайн которых научные сотрудники музея бились не один год, почти два десятка. От фарфоровых статуэток, самурайского меча и даже стульев - до живописи Вильгельма Катарбинского. Раскрыли даже тайну павильона Российской империи на Всемирной выставке в Венеции. Оказывается, его построил… Богдан Ханенко.

Все работы сопровождает качественная цветная инфографика. Изучать эти схемы, с репродукциями, рассказами о символике и специфике изготовления и использования разных вошедших в экспозицию предметов обихода и, что немаловажно, с закрученной историей их атрибуции в музее Ханенко, не менее интересно, чем рассматривать сами арт-объекты. Так, благодаря элегантному кураторскому решению с инфографикой выставка, даже без дорогостоящего медиа, стала интерактивной. Проекты подобного уровня, образовательные, но с "игровым" элементом, мы видели только в ведущих современных западных музеях.

Назвать "самые интересные" экземпляры из 18 составивших экспозицию практически невозможно. Все хороши. Тем более что на открытии выставки у всех желающих была возможность лично пообщаться с научными сотрудниками Музея Ханенко - авторами атрибуций. После их рассказов в каждый артефакт можно было влюбиться, как сами музейные Пигмалионы влюбились в своих "галатей", пока годами исследовали их историю.

- В инвентарной описи долгие годы об этой шкатулке было указано просто: "Шкатулка прямоугольная". А в ходе исследования выяснилось, что она относится к серии т. наз. "ларцов невесты" (cassetta de sposa), - рассказывает о "своем" предмете, ларце для свадебных подарков первой половины XVI в., старший научный сотрудник отдела учета и хранения Юлия Самойлова. - По форме она напоминает большие сундуки кассоне, в которых невеста перевозила приданое, да и сама шкатулка в него входила.

Шкатулка сделана из дерева, скорее всего, из серой ольхи, и украшена белым резным декором, который формировался из смеси яйца, мела и муки. (Инкрустация слоновой костью стоила больших денег, и часто ее заменяли таким образом. Выглядело тоже очень внушительно.) Орнаменты в период изготовления ларца существовали зооморфные и растительные. "Наш" украшен зооморфным. Фигурки дельфинов, пушка, разнообразные цветы символизируют любовь. "Шкатулки невесты" пропитывали благовониями, афродизиаками. Поэтому все предметы, которые в них хранились, тоже приятно пахли. Женихам в XVI веке, конечно, очень нравилось (смеется). Кстати, в Музее Виктории и Альберта, в Метрополитен-музее выставляются подобные предметы. Они всегда вызывают ажиотаж у публики.

От старшего научного сотрудника отдела западноевропейского искусства Людмилы Кравченко мы узнали историю фарфоровых статуэток из коллекции Богдана и Варвары Ханенко. При жизни коллекционера и мецената, по словам г-жи Кравченко, разнообразные фигурки украшали полки в жилых комнатах особняка, а также хранились в специальном шкафу-витрине. Попав в музейные фонды, большинство фарфоровых амуров долгие годы значились просто как "крылатая девочка" или "девочка с виноградом", и т.п.

- Они не были "амурами", и не относились ни к какой серии, - объясняет исследователь. - Правильно атрибутировать фарфор мне, как и коллегам, позволило сравнение с известными образцами из коллекций ведущих мировых музеев, каталогов, специальная литература. Оказалось, что скульптурки из серии "Переодетые амуры" отлиты по модели знаменитого И.И.Кендлера (работал в 1731-1763 гг.), на Мейсенской Королевской фарфоровой мануфактуре.

- Эта серия достаточно велика. Кендлер отливал парные фигурки амуров, которых одевал на разный манер. В основном, это были аллегории, или "профессии", скульптурки символизировали разные национальности, и т.п. Амур с завязанными глазами в нашей коллекции - это, к примеру, аллегория слепой любви.

Кстати, этот, "ослепленный", четвертый по счету амур в витрине, - не мейсеновский. Он создан мастерами мануфактуры купца Вильгельма Каспара Вегели из Берлина. Легендарная Берлинская фарфоровая мануфактура существовала всего несколько лет в XVIII в. (1751-1757 гг.). На ней работали скульпторы, которые по разным причинам ушли из Мейсена. Да, можно сказать - "диссиденты"! (Смеется.) И, соответственно, они придерживались традиций Мейсена, попросту - повторяли то, что делали раньше.

Настоящий детектив можно написать (и, кто знает, - вдруг когда-нибудь и вправду напишут?) об "Автопортрете в костюме "гофтромпетера"" (1845) призабытого ныне художника Николая Ломтева. Да и рассказывает о том, как "заново открывала" странную картину с мужчиной в костюме, составленном из одежд разных эпох, и надписью "Cervaro. Olimpiade XXX N.Л. 1845", зам. директора Музея Ханенко по научно-исследовательской работе, автор идеи и куратор выставки ART & SCIENCE Елена Живкова. Рассказывает так, что сам по себе рассказ можно слушать как "закрученный" искусствоведческий триллер.

- Основатель нашего музея Богдан Ханенко когда-то покупал произведения Ломтева. Но эту ли именно работу? Сегодня уже не узнаешь. К нам автопортрет попал из фондов Русского музея, т.к. считалось, что это - работа итальянского художника.Я увидела таинственные N латиницей и кириллическое Л в подписи, и насторожилась. Нашла другие картины художника. А потом мне необыкновенно повезло. Я нашла дневник самого Ломтева! И благодаря ему поняла, что означает загадочная надпись на картине: "Cervaro. Olimpiade XXX N.Л. 1845". Оказалось, что "пенсионеры" - художники, которые за казенный кошт ездили из России учиться в Италию, каждый год устраивали праздник. Который назывался "олимпиадой". Проходил он в предместье Рима под названием Черваро. Это была очаровательная местность, полная пещер и гротов. В одном из гротов художники и проводили свой карнавал, переодеваясь в маскарадные костюмы. Костюм Ломтева на автопортрете удивителен: штаны - одного исторического периода, шляпа - другого. Но в качестве карнавального, он вполне понятен.

В "Дневнике" Ломтев писал, что у художников был обычай: потихоньку от остальных празднующих, в одиночестве, заходить в глубь грота. И там у сивиллы спрашивать о своей судьбе - что тебя ждет в течение следующего года. (Потом я, кстати, нашла изображение сивиллы и самого праздника, и даже зарисовку, как художник пишет на стенах грота слово Olimpiade - и номер "текущего" праздника.) В общем, на картине изображен судьбоносный момент - вечер "Олимпиады", когда Ломтев узнает свою судьбу на год вперед.

В 1845-м, рассказывает, увлекаясь, г-жа Живкова, у Ломтева был сложный период. Он оказался в Италии без денег. В "Дневнике" много раз повторяется: "голодал", "не обедал и не ужинал". "Но он все равно все время работал, писал картины".

- Когда Ломтев уже должен был возвращаться из Италии в Россию, случилась некрасивая история. Чиновник, отвечавший за деньги "пансионеров", украл их и сбежал с любовницей в Америку. И все художники остались вообще без содержания. Ломтев все равно, хотя и с большим трудом, вернулся домой. Сначала попал в Константинополь, потом оказался в Киеве…

Впрочем, подробности о жизни и "Автопортрете" несчастного Ломтева лучше узнавать непосредственно в Музее Ханенко. Как и о загадочном "Портрете принцессы Дейзи - княгини Марии Терезы Оливии Хохберг фон Плесс" Эгона Иосифа Коссута, о "Кормлении ибисов" Вильгельма Котарбинского, о кантонских веерах (и чем "экспортные" варианты китайских вееров отличались от созданных "для внутреннего пользования"), серебряных кругах "Чинтамани", и т.д. Наука - это очень увлекательно. А ходить в современные музеи - интереснее, чем в кинотеатры с 3D. Конечно, это - в том случае, если музей сам "идет в ногу со временем".

Еще бы таких выставок, как нынешняя ART & SCIENCE у Ханенко, по разным украинским музеям, - и, глядишь, постепенно быть умным, грамотным, интеллектуалом в стране станет модно. Мечты, конечно…Но в мире именно к этому все и идет. Точнее, на Западе интеллектуальный труд давным-давно - в почете. Замечательный, европейского уровня, без скидок на любые украинские "обстоятельства", проект Музея Ханенко, еще больше приближает Запад к Украине, а Украину - к Западу. Правильной дорогой идем, товарищи!