Муки музыки

Международный конкурс-лаборатория молодой режиссуры (в жанре оперетты, мюзикла, оперы-буфф) состоялся в Киевском Национальном театре оперетты.

Этот проект символическим образом подхватил эстафету у Фестиваля молодой украинской режиссуры, которым честно занималась критик Анна Веселовская. Теперь же Анна Ивановна и еще несколько ее коллег вошли в экспертную группу указанного конкурса-лаборатории.

В Украине, как известно, много "музыкальных режиссеров" не наскребешь. Поэтому международный статус конкурса привлек к нему внимание постановщиков из Грузии, РФ, других стран. К сожалению, иностранцы по разным причинам не доехали в Украину, чтобы создать в рамках проекта эскизы музыкальных спектаклей. Поэтому в качестве финалистов за международное сообщество отдувались "все наши": Максим Булгаков, Юлия Журавкова, Вячеслав Стасенко, Денис Костырко.

За четыре дня, взяв на абордаж машинерию и "костюмерию" столичной оперетты, молодые люди создавали силуэты музыкальных постановок. Которые, при благоприятных предлагаемых обстоятельствах, могут прописаться в столичной афише.

Мне, например, понятно, почему акцент конкурса - на режиссуре музтеатра. В большом мире как раз в музыкальный театр сегодня и идут, поодиночке или массово, активные режиссеры драматического театра. Возникла целая "мафия" режиссеров-производителей мюзиклового продукта (в том числе и на постсоветском пространстве).

Оперетта, как музыкально-театральный жанр, в плане актуальности или продвинутости, возможно, может уступать новомодным мюзикловым и прочим трендам. Но как раз в оперетте и находишь особое очарование музыкального консерватизма. И уже от легкости режиссерской руки, а также от фантазии интерпретатора во многом зависит, насколько сценодейство воспринимается современным слушателем-зрителем - легко, адекватно, умеренно иронично.

Консерватизм устоявшегося жанра - не красная тряпка, чтобы впоследствии какой-нибудь "бык"-экспериментатор бросался на нее с диким ревом. Возможно, как раз оперетта и предполагает режиссерские маневры - особые, хитрые, лукавые. Здесь осовременивание может осуществляться через разумное внедрение в ткань сценического (музыкального) текста - нюансов ироничных, знаков актуальных, намеков своевременных, тонких и элегантных.

Но тут уж, как говорится, все зависит от творца.

Молодой режиссер (он же балетмейстер) Максим Булгаков выбрал для конкурса одноактный "зингшпиль" В.А.Моцарта "Бастьен и Бастьенна". Милую сказочку о пастухе и пастушке, которым морочит головы колдун-шарлатан Колас. Осовременивание получилось местами буквальным, временами -- наивным, уводящим ценителя оперетты от сказки для взрослых - к детскому утреннику. Режиссерское соревнование с музыкой Моцарта - во всех смыслах - бессмысленно. Вольфганг Амадей все равно покрывает слушателя "собой", в то время как героев покрывает целлофан.

Этому эскизу, на мой вкус, как раз и не хватило более уверенной, а то и саркастичной режиссерской аранжировки (играть так играть!). К примеру (здесь пользуюсь запрещенным приемом и "лезу в режиссуру"), Колдун мог бы предстать не вокалистом погорелого театра во фраке на голое тело, а загадочным человеком в современном костюме: депутатом? кандидатом? директором театра? сумрачным Воландом? - которому, подлецу, есть дело даже до забав влюбленной пасторальной пары. В этих оговорках – не "строгость" даже, а больше поддержка, поскольку этого молодого режиссера отличает полезное демонстративное творческое беспокойство и такая же жажда сценических метаморфоз и метафор. Неожиданная радость - наблюдение не столько за Бастьеном и Бастьеной в целлофане, а за тем как сам режиссер наблюдает за героями: восторженно и одержимо, проживая и "пропевая" разные перипетии.

Умный режиссер Юлия Журавкова оказалась умной еще и потому, что выбрала для эскиза удачный материал - комическую оперу в одном действии "Телефон, или Любовь на троих" композитора Джан Карло Менотти. Премьера опуса состоялась в Нью-Йорке еще в 1947-м. И сам сюжет очарователен: он любит ее, а она не может оторваться от телефона, так и проходит бренная жизнь. Музыку хотелось бы назвать заразительной и игривой. Безупречное распределение: Люси - Т.Журавель, Бен - К.Басковский. Артисты-вокалисты чувствуют жанр. Вместе с концертмейстером З.Володарской они создают эмоциональное трио, в котором третий полноценный герой - не дорогой телефон, а бесценная музыка жизни.

Субъективная оговорка - сценическое убранство. Не дурновкусие, но напрасная манерность. Хотя на основе истории малую сцену при минимуме средств можно "одеть" более стильно и концептуально.

Юлия Журавкова и Максим Булгаков "выбились в люди" -- в лидеры конкурса-лаборатории. Судя по всему, в 2017-м у них будут полноценные работы на столичной сцене. Которая, если говорим о Театре оперетты, проявила чудеса организаторского совершенства: все ритмично и все налажено. Так бы и во всем государстве налаживали-организовывали разные процессы - в том числе и творческие.

Блок эскизов для большой сцены на основе "Жирофле-Жирофля" Ш.Лекока (режиссер Вячеслав Стасенко) и "Оскара" М.Самойлова (режиссер Денис Костырко) - трудности перевода. То есть трудности режиссерского перевода "традиционного" музыкального материала - в более изобретательные живые ритмы и формы. Для получасовых фрагментов сделано честно, многие исполнители на высоте (они даже поднимают своими мастерством молодую режиссуру). Но как-то уж стеснительно и скромно - без сюрприза, без свободы полета и без коварства фантазии. И еще без желания умно и лихо укрощать традиционный материал на основе эксцентрических фабул.

В любом случае, первый блин, то есть сам международный конкурс, - очень полезен. Развитие сюжета - в октябре, на Крещатике, в центре Ивана Козловского: там развернется новый этап новых соревнований.