Сначала это был дипломный спектакль актерского курса Харьковского института искусств им.И.Котляревского выпуска 1999 года. Потом пьесу Ива Жамиака «Мсье Амилькар, или Человек, который платит» актер театра им.Т.Г.Шевченко Степан Пасечник поставил как режиссер в открытом им нынешней осенью театре-лаборатории «P.S.». Появление нового театра всегда вызывает закономерный трепет, а если речь идет о Харькове - городе, таком трудном для искусства, - тем более.
Небольшая справка об авторе открытия: Степан Пасечник закончил актерское отделение Харьковского института искусств в 1985 году, сыграл много ролей на престижной академической сцене бывшего «Березілля», с лета 1999 года - дипломированный режиссер, но не новичок, а автор пяти постановок, две из которых появились на малой сцене родного театра.
Мне всегда был интересен этот человек, такой мягкий, доброжелательный внешне и такой сосредоточенный, непримиримый в своей позиции изнутри. После спектакля я спрошу его: «Отчего талантливые актеры начинают заниматься режиссурой?». А он ответит, что для него актерство и режиссура остаются вещами мало пересекающимися, просто это два разных аспекта величайшего явления под названием «театр». Даже не совсем соглашаясь с такой точкой зрения, я пойму и приму его правоту.
Человек, движущий театром, ограничивающий свою жизнь театром, имущий в театре ответы на вопросы, задаваемые жизнью по существу... Не так уж это мало, если вспомнить шекспировское «весь мир - театр». Пасечник - из той категории режиссеров, для которых готовый спектакль является не самоцелью, не мерой всех вещей, а лишь очередным этапом личностного, глубоко индивидуального духовного пути. Через различную драматургию (это и В.Винниченко, и М.Кулиш, и А.Камю) он пытается разобраться в себе, познать самого себя. Думаю, говорить о правомерности либо неправомерности такого подхода неуместно. В конце концов дело критики не навязывать свою точку зрения, а исследовать в художественном результате. Если человек, подвергающий себя публичному психоанализу, привлекает актеров, стремящихся работать именно с ним и вовсе не на коммерческих началах, значит, проблемы, которые он воспринимает как личные, волнуют многих...
Мсье Амилькар (арт.С.Москаленко) бухгалтер в крупной фирме - человек до такой степени разочаровавшийся в любви, что даже готов воссоздать это чувство искусственно, при помощи денег. За деньги, к тому же украденные у хозяина, он нанимает трех не особенно удачливых, по-своему ущербных людей, навязывая им роли своих жены, дочери и задушевного друга. Можно предположить, что некогда в его реальной жизни эти «роли» исполняли совсем другие, и что все они в какой-то момент предали мсье Амилькара. Пишу: «можно предположить», поскольку в спектакле театра-лаборатории сам сюжет получился несколько смазанным, не совсем ясным, и это было досадно, учитывая обилие образных режиссерских ассоциаций. Как точность считается вежливостью королей, так и внятность событийного ряда является вежливостью театра по отношению к зрителю. В этом смысле сам мсье Амилькар - типичный театрал: в договоре о найме, который подписывают его «персонажи», условия игры, определяемые как честный обман, оговариваются с максимальной точностью. Если у какого-либо нанятого актера в процессе игры возникнет искреннее чувство к работодателю, он обязан немедленно расторгнуть свой контракт. В то же время мера условности чувств, требуемая мсье Амилькаром за несвои свои деньги, такова, что его домашний театр неизбежно должен либо прогореть, либо... стать настоящим. Предвидит ли он, что такое возможно? Не думаю. Скорее всего условия договора - предосторожность человека, боящегося боли, которую приносит реальная жизнь.
Не правда ли, ситуация невозможная, вывороченная, почти что безвыходная?! Режиссер Степан Пасечник, пытающийся через драматургические структуры разобраться в себе, практически в каждом своем спектакле прорабатывает подобного рода ситуации. Особенность данной его постановки заключается в том, что драматург Ив Жамиак воспринимал историю своего героя как комическую. В то же время определить жанр спектакля театра-лаборатории «P.S.» довольно трудно. Актеры постоянно работают в нескольких жанровых плоскостях, смена приспособлений, видимо, зависит от поворотов душевных движений их персонажей, но происходит это не всегда четко и чисто. С другой стороны, это исходит от режиссерского видения. В той же нашей беседе после спектакля Степан сказал, что сознательно не устанавливал строгих жанровых рамок.
Воспринимая увиденное как данность, принимая условия игры, предложенные театром, я все же не могу до конца согласиться с такой позицией. Не обсуждая вопрос правомочности смены жанра пьесы (вопрос всегда несколько скользкий), хочется сказать, что определение жанра спектакля является обозначением внутренней позиции режиссера относительно происходящей с ним и с его актерами истории. С этим можно, конечно, полемизировать, если трактовать всю жизнь человеческую как безумный жанровый винегрет, и все-таки для меня гораздо убедительнее получилась психологически точная сцена между заболевшим мсье Амилькаром и его псевдоженой Элеонорой (арт. Е.Кирт) во втором акте, нежели нарочито напевные интонации С.Москаленко - Амилькара в течение большей части роли. Несколько слов об актерах театра-лаборатории Степана Пасечника. Выйдя из стен института, большинство из них в профессиональные театры работать не пошло. И вовсе не потому, что для них не нашлось там места. Каждый актер, работающий в спектакле Степана Пасечника, профессионален, талантлив, по-своему интересен. Могу предположить, что вокруг молодого постановщика собрались люди, мечтающие о творчестве, поиске, не желающие растрачивать свою молодость в затягивающей текучке давно сложившихся профессиональных трупп. Им повезло найти то, что искали. Со всей возможной искренностью, с заразительной энергией юности дарят они это свое везение и нам, зрителям.
Так почему же было тоскливо на душе, когда после спектакля я выходила из уютного зала харьковского Дома архитекторов, предоставивших свое помещение вновь родившемуся коллективу? Мсье Амилькар, превратив свою жизнь в театр, застрелился в момент, когда театр вот-вот мог стать реальной жизнью. И не только мог, а почти уже стал, и нанятые за деньги актеры уже превращались в людей действующих, как и тот, кто придумал стать участником собственной фантазии. Да на беду жанры перепутались. Ставил-то фарс, а вышла сплошная драма... От этого и было немного грустно. Впрочем, во всем, возможно, виновата осень.