Мирра или слезы?

Говорят, во время инаугурации начали мироточить киевские памятники. Впрочем, некоторые сердитые граждане настаивают на том, что это было не миро, а слезы...

Чего только не услышишь в толпе!.. Но и поверишь, поскольку в Киеве все может случиться. Известно, что мироточение — общее понятие, означающее обновление иконы или скульптурного изображения либо выделение на их поверхности особого вещества. Мироточить могут и святые мощи, как это было в Киево-Печерской лавре на протяжении ХІХ в. Научная экспертиза, проведенная при мироточении иконы Богородицы в Нью-Йорке в 1960 году, показала, что это были слезы, а исследование вещества, появившегося в 1994 году на образе «Распятого Спасителя» в церкви в предместье Сиднея, засвидетельствовало: то было оливковое масло. Однако и в Киеве мнения разделились. Одни утверждали, что на памятниках выступило миро радости, а другие уверенно возражали, мол, то были слезы в предчувствии больших перемен. Откровенно говоря, в версию о слезах верилось больше, ведь у нас издревле повелось: власть не настоящая, если не увековечивает себя возведением одних памятников и снесением других. И хорошо, если делает это как в известной повести О’Генри — заменяя на памятниках только голову. Ан нет, у нас власть всегда меняет памятники с таким пафосом и упорством, от которого не только люди, но и камень может заплакать.

Работая в свое время в Музее истории Киева, я собственными глазами видел датированное 1919 годом распоряжение военного коменданта города об использовании мраморных надгробий для изготовления скульптурных изображений вождей мирового пролетариата. Тогда же довелось прочесть и известную статью «Чудо пиротехники», где речь шла об удачном подрыве Михайловского собора... Но если решительность советской власти в первые постреволюционные десятилетия измерялась уничтожением монументов и архитектурных памятников, то решительность власти в суверенной и независимой Украине измеряется, наоборот, застройкой и созданием монументов. Казалось бы, зачем возводить новые памятники и уничтожать старые, затрачивая на это огромные средства именно тогда, когда государство переживает нелегкие времена. Ан нет, смысл все-таки есть. «Да что те пенсии и зарплаты... — говорил мне один из членов правительства в конце 90-х годов. — Ну, проедят их да и забудут. А так — память останется». Впрочем, память, как говорится, бывает разной... И стоят наши зарплаты и пенсии в вымученных каменных и бронзовых формах. Вот князь Ярослав жестом молодцеватого балеруна предлагает вам коробку с тортом, вот безнадежно больной старик Грушевский бросает на вас тяжелый взгляд из-под очков, а вон пластиковый солдатик на коне — Сагайдачный. Но настоящий паноптикум, конечно, на Майдане. Здесь и «памятник викингам», и «памятник коню», и «памятник глобусу», и «памятник Бэтмену». Кажется, обо всем позаботилась городская власть. Ан нет, не совсем. Еще планируют монумент Соборности. Интересно, какое прозвище придумают ему киевляне? Впрочем, если бы все это ограничивалось только монументами...

Если правильно утверждение, что философия начинается с удивления, то, увидев сооружение возле Николаевского костела, можно стать едва ли не Марком Аврелием. Но остаешься все-таки самим собой, поскольку состояние, в которое повергает созерцание этого сооружения, не укладывается в коннотацию слова «удивление», — скорее, оторопь. Это не архитектурная недоработка и не пример художественной бездарности. Это акт возмездия. ЭТО ЖЕСТ ЧЕЛОВЕКА, НЕНАВИДЯЩЕГО ГОРОД КИЕВ. Непонятно лишь одно: за что? Впрочем, это не тот вопрос, который следует, наконец, задать городским властям. Вопросов таких накопилось немало. К примеру, кто ответит за строительство фитнес-центра на территории Национального заповедника «София Киевская»? Кто ответит за сооружение ресторана на территории Киево-Печерской лавры? Кто выделил под высотную застройку землю на территории музея «Киевская крепость»? Почему вопреки общественному мнению, вопреки градостроительным, строительным и памятникоохранным нормам продолжается возведение высотных домов на площади перед Олимпийским стадионом, между улицами Пушкинской и Большой Васильковской, административного комплекса МИД Украины в квартале между улицами Десятинной, Владимирской и Большой Житомирской? Кто ответит за уничтожение исторической застройки в Рыльском переулке
(д. 4–6), на улице Ярославов Вал (дома 19 и 29), на бульваре Шевченко (дома 11,а и б), на улице Ивана Франко (дома 17,а и б), Владимирской (д. 38), Прорезной (д. 14), Софиевской (дома 12 и 14), Михайловской (д. 14), Лютеранской (дома 32, а и б), Богдана Хмельницкого (д. 12–14)? Кто ответит за бездарную и химерическую надстройку домов — историко-архитектурных памятников на Печерске, на улицах Институтской (дома 15 и 17), Январского восстания (д. 3), Круглоуниверситетской (д. 14), Крещатик (д. 50), Ярославов Вал (д. 16), Владимирской (д. 12в), Леонтовича (д. 6а), в Георгиевском переулке (д. 2)? И т.д. и т.п.

Вопросов этих — великое множество, и все они не новы, и все остаются без четкого ответа. Отцы нашего города (а учитывая состояние застройки города, правильнее было бы говорить «дяди»), возможно, читать не умеют, а возможно, не считают нужным отвечать, мол, мы здесь работаем денно и нощно, а вы нам мешаете. Однако глядя на их «работу» — на хаотичную застройку и перестройку центра города, невольно вспоминаешь Эрнста Кречмера, который ввел в психиатрию понятие «манифестальный психоз» — яркое проявление психических заболеваний, при которых психическая деятельность больного не соответствует окружающей действительности. Однако и такое объяснение причин архитектурно-эстетической катастрофы, в которую ввергнут город, наверное, чересчур романтично. Все, очевидно, намного более буднично и мерзко — деньги. Да, именно они, эти цветные бумажки, обладают нынче в городе реальной властью. Ведь что, кроме «позорного металла», толкает дядь города постоянно перестраивать его центр, то покрывая его новым асфальтом, то замащивая плиткой? Именно он заставляет дядь отдавать землю под осуществление фантастических по размаху и суммам и абсолютно бессмысленных проектов, которые наносят сокрушительный удар по эстетическому виду города, его историческому ландшафту, приводят к уплотнению застройки, уничтожению зеленых массивов, создают тесноту и дискомфорт, пагубно влияя на здоровье киевлян. Причем эти проекты осуществляются именно тогда, когда киевляне, с одной стороны, задыхаются от сосредоточения транспорта в центре города, а с другой, часами толпятся в очередях, чтобы попасть в свой «лохотрон» и, скрючившись, попасть, скажем, на Троещину.

Молчат киевляне, считая копейки. Не до архитектуры, мол, не до эстетики... Было бы что на хлеб положить. Молчат и дяди, за спинами киевлян проворачивая миллионные сделки на застройку, перестройку и восстановление. Конкретный пример — девяностомиллионный проект восстановления Десятинной церкви. Проект, по общему мнению специалистов и общественности, не только бессмысленный, но и вредный.

Известно, что церковь Успения Богородицы (Десятинная) была возведена на Старокиевской горе после официального введения христианства на Руси в 988–996 гг. В 1240 году ее разрушили во время штурма города орды хана Батыя. В ХVІІ веке митрополит Петр Могила возводит на руинах небольшую часовню Николая Десятинного, а в 30—40-х годах ХІХ века по проекту архитектора В.Стасова здесь была построена Десятинная церковь, сооружение которой на протяжении ХІХ века неоднократно подвергалось критике. В 1935 году церковь разобрали.

Десятинная церковь стала первым древнерусским памятником, на котором были проведены археологические раскопки (К.Лохвицкий, 1824 год). Архитектор Н.Ефимов в 1826 году произвел более точные обмеры церкви. В 1908—1914 годах Д.Милеев исследовал северную и восточную части древнего сооружения, не попавшие под здание стасовской церкви. Наиболее полное исследование остатков церкви провел в 1938—1939 годах М.Каргер. Он же опубликовал сведенный план всех раскопок памятника, который, в сущности, является не обмером, а лишь авторской реконструкцией возможного первоначального плана сооружения. Опираясь на этот план (и не всегда понимая, что это тоже лишь гипотетическая реконструкция), разрабатывали свои многочисленные варианты реконструкции Десятинной церкви и все прочие авторы.

Стоит полистать археологическую карту Киева, опубликованную известной исследовательницей Киева С.Килиевич, чтобы убедиться: Старокиевская гора уникальна сама по себе, поскольку содержит культурный слой с памятниками времен неолита, трипольской культуры, скифского периода, зарубинецкой и черняховской культур. Здесь находятся остатки укреплений «града Кия», языческого могильника ІХ–Х веков, княжеских дворцов, усадеб городской знати Х–ХІІІ веков, братская могила защитников Киева 1240 года. Понятно, что любое строительство и прокладывание инженерных сетей приведет к реальному уничтожению многих уникальных памятников археологии и самого фундамента церкви. Кроме того, по мнению специалистов, состояние остатков храма позволяет представить лишь общие его черты — то, что это была трехнефная церковь, окруженная с трех сторон галереями. Ни одного архитектурного описания или хотя бы изображения церкви не существует. Поэтому остается невыясненным, какими были галереи (одно- или двухъярусными, открытыми или закрытыми), сколько куполов имела церковь (7 или 15, или даже 25, о чем говорится в «Списке городов русских» — письменном источнике XIV века), где эти купола размещались, сколько было лестничных башен, какими были опорные столбы, где стояли мраморные капители, какими сюжетами и как была расписана церковь.

В отличие от Михайловского и Успенского соборов, а также церкви Успения Богородицы (Пирогощи), восстановление которых производилось при наличии необходимой документации (кроме того, они были разрушены на памяти ныне живущего поколения), сложный характер сооружения Десятинной церкви, нехватка данных о высоте всех частей храма вызывали и продолжают вызывать разные толкования и различные версии относительно того, как он выглядел. На сегодняшний день существует полтора десятка (!) вариантов подобной реконструкции. Некоторые из них отличаются друг от друга как сани от локомотива, будучи схожими разве что тем, что и тот и другой – имя существительное. То есть все они — разные, и ни один не может претендовать на историческую достоверность.

По мнению писателя А.Макарова, автора известных работ «Свет барокко» и «Малая энциклопедия киевской старины», восстановление Десятинной церкви станет повторением ошибки архитектора В.Стасова, чей вариант восстановления церкви по архитектуре полностью противоречил не только расположенной рядом Андреевской церкви, но и киевским архитектурным традициям в целом. Не имея ни соответствующих чертежей, ни архитектурных описаний, архитектор опирался на тогдашние представления о виде древнерусских храмов. В 70-е годы ХІХ века в Киеве активно обсуждали идею реставрации Софийского собора для придания ему «первозданного» вида. К счастью, какие-то события помешали воплощению этой идеи, а возможно, и здравый смысл победил, поскольку, учитывая тогдашний уровень знаний о древнерусской архитектуре, можно только представить себе, какой нескладной выглядела бы сегодня наша София! Так стоит ли выставлять себя на посмешище перед потомками?

Восстановление будет противоречить не только архитектурному пространству и панорамному настроению, сложившемуся сегодня на Старокиевской горе. Восстановление сооружения на месте, которое является археологическим памятником, без данных о его первоначальном виде нарушает большинство международных хартий и конвенций, в частности Венецианскую международную хартию по консервации и реставрации памятников и достопримечательностей (1964 года, пункт 15), Лозаннскую хартию по охране и использованию археологического наследия (1990 года,
пункт 7), Конвенцию ЮНЕСКО о защите мирового культурного и природного наследия (1972 года), Рижскую хартию по аутентичности и реконструкции исторических объектов в контексте сохранения культурного наследия (2000 года), Бурскую хартию (1979 года), Флорентийскую хартию (1981 года), Дрезденскую декларацию (1982 года) и другие.

Итак, подобное восстановление является прямым нарушением европейского и мирового памятникоохранного законодательства. Сегодня всем известно, что Украина избрала путь в Европу. А куда ее поведут наши дяди?

Возникает досадное впечатление, что в Киеве некуда вкладывать деньги. Нет проблем, да и только! Но оглянемся вокруг. Вот Золотые ворота, символ Киева, более двух лет ремонтировали-реставрировали, а сегодня забросили — нет средств! Заборы сняли, реставраторы ушли. Памятник пребывает в жалком состоянии, практически без перекрытий. В открытые двери и окна расположенной над воротами Благовещенской церкви дует ветер и метет снег.

Нет, видимо, все же не миро выступило на киевских памятниках.