Мифы и мечты

За два дня до своего первого путешествия в Донецк я познакомилась с девушкой из Чехии, свободно владеющей украинским (изучала его в университете в Брно) и практически не знающей русского. Судьба забросила ее в Симферополь, где она помогает ВИЧ-инфицированным не терять надежды на жизнь. Почти еженедельно, рассказывала она, на улице встречается кто-то недовольный ее общением на украинском языке.

Под таким впечатлением я ехала в Донецк вместе с фотографом Виктором Марущенко и руководителем Центра современного искусства (ЦСИ) при Киево-Могилянской академии и куратором выставки Юрием Онухом помогать презентовать фотоальбом выставки «Донбасс — страна мечты», представленной в ЦСИ.

Впрочем, ожидаемого раздела на «своих» и «чужих» на уровне языка я не почувствовала (или почти не почувствовала). Первое мое знакомство с дончанами сразу приятно удивило — донецкий бизнесмен, ехавший со мною в купе, был очень приветлив и вежлив, к тому же превосходно владел украинским языком. На украинский переходили почти все новые знакомые в Донецке — владели им вполне свободно.

Но в Донецке у нас возникли проблемы — в Художественном музее, с которым заранее было договорено о презентации фотоальбома, прорвало канализацию и запах распространился именно в том зале, где должна была происходить наша презентация. Да и у самого Художественного музея из-за хронического недостатка средств и ремонта был вид довольно печальный — несмотря на великолепную коллекцию, которую время от времени затапливают жители верхних этажей (музей ютится на первом этаже жилого дома). Кстати, Художественный музей является всего лишь одним из двух музеев в миллионном Донецке. К счастью, директор музея встретила нас очень гостеприимно, быстро решила вопрос помещения (подобрали зал, в котором не ощущается канализационного запаха) и познакомила с коллекцией и печатной продукцией музея и других учреждений. На форзаце почти каждого издания герои донецкой культуры: Кучма, Янукович, Близнюк, Колесников, Стасевич в превосходных кабинетах, где не бывает канализационного запаха, ободранных стен и затопленных картин, — как здесь забыть о своих благодетелях?

На презентацию фотоальбома пришло немало журналистов и гостей. После выступлений и нескольких общих вопросов, которые присутствующие задавали Онуху и Марущенко, прозвучав тот голос Иного, Обособленного, именно его я сначала так боялась услышать на языковом уровне. Слово взял молодой преподаватель-искусствовед. В контрастном способе подачи мечты и реальности, в названии «Донбасс — страна мечты» на фоне горьких фотографий, точнее, в отсутствии, по его мнению, горечи и сочувствия у самого художника к объекту своего фотографирования, он усматривал пренебрежение к Донбассу и его жителям. Другими словами, он трактовал художника как Чужака, свысока снимавшего эту, по его высказыванию, «чернуху» и спекулирующего на ней. Объяснение Марущенко, что это не «чернуха», а повседневная жизнь людей, это проблема государства, а не внутренние проблемы шахтеров, в частности пьянство или наркомания, которых и близко на фотографиях нет, оппонента не убедили. И тогда на помощь пришел зал. Молодая девушка из зала заметила искусствоведу: название «Донбасс — страна мечты» может звучать для него странно лишь тогда, когда у него, дончанина, никакой мечты нет. Другой фотограф спросил, что же тот сам сделал для этих людей, а поскольку оппонент упрямо приводил свои аргументы о «чернушности», дискуссия разгорелась не на шутку. Эта неожиданная дискуссия вдруг породила у присутствующих ощущение полного взаимопонимания, то единство, которое так хотелось почувствовать в Донецке. Свидетельством этого стала длинная очередь за автографами к Марущенко, бесчисленные интервью авторов фотоальбома и удовлетворение директора Художественного музея Галины Чумак, которая, несмотря на рекомендации кое-кого из начальства не проводить эту презентацию в музее и канализационные приключения, все-таки не отказалась от задуманного.

Но мифы о различии между «нами» и «ими» все-таки догнали меня на обратном пути в Киев. Один мой сосед по купе доказывал, что до сих пор красивые девушки в Киеве разговаривали на русском, а не (как я) «на мові», а абрикосы в Донецке, в отличие от Киева, уже давно зацвели. И тогда налетели на меня все услышанные за время путешествия фразы, от которых я так тщательно отмахивалась: о том, что погода на Донетчине, в отличие от остальной Украины, всегда только такая, как в Москве, что дончане, в отличие от остальных украинцев-славян, походят от скифов, а еще в Донецке живут нормальные люди, а не, как мы в Киеве «считаем», каждый третий — бандит... Предвыборный трюк нанимаемых политтехнологов о разделе Украины на «нас» и «их» упал на подготовленную почву и дал щедрый урожай. «Тем не менее, — писал Ролан Барт, — каким бы священным ни казался этот Обычай, люди должны взять его в свои руки и изменить».