Леонид Тищенко: ЕСЛИ БЫ ДИРЕКТОРОМ БЫЛ Я

...

Леонид Тищенко производит впечатление сразу. Правда, на разных людей - разное. Народный артист Украины, лауреат международных конкурсов, лауреат Государственной премии Армении. Наверное, это - самый молодой народный артист, он получил звание в 28 лет. Сейчас ему - 29. В прошлом - солист Национальной оперы, в прошлом - художественный руководитель и главный дирижер симфонического оркестра Донецкой филармонии, в прошлом - спонсор Международного конкурса камерных исполнителей «Золотая осень» и первых «Киевских пекторалей».

Он объездил весь мир, выступал в наипрестижных концертных залах, принимал участие в международных фестивалях в составе украинских и интернациональных коллективов.

Певец с голосом сильным и красивым, артистичный и эрудированный музыкант, казалось бы, - находка для любого театра и... Сегодня для многих Леонид Тищенко - персона «нон грата».

Послушав записи Л.Тищенко, посмотрев видеоверсии его концертных и оперных выступлений, я заинтересовалась его судьбой. И вот мы беседуем в его уютной квартире в обществе супруги Наталии Анатольевны - милой и обаятельной женщины, и я пытаюсь понять, почему в нашей стране поныне пренебрегают яркими личностями.

- Наверное, немногие музыканты в наше время имеют столько профессий. Каким образом вам это удалось?

- Не просто немногие, а вообще единицы в мире имеют такое образование, как у меня. Я начинал учиться играть на рояле - это нормально, потому что каждый музыкант должен уметь играть на рояле. Сначала музыкальная школа, затем - Центральная музыкальная школа, это все Москва. Первым моим педагогом в Павлограде, куда мы переехали с мамой, была И.Жуковская. Это - моя первая учительница, она изумительно ко мне относилась. Я учился у И.Заславской, профессора Московской консерватории, ассистента Файнберга. Но моя судьба так сложилась, что десяти лет я поступил в Московское военное музыкальное училище.

- Каковы были результаты вашего первого образования?

- В 1986 году я получил первую премию на Всесоюзном конкурсе молодых исполнителей на духовых и ударных инструментах. После окончания училища я свой инструмент оставил и поступил в Московскую консерваторию на военно-дирижерский факультет (профессора Хаханян и Сурин) и на оперносимфоническое дирижирование в класс профессора Ю.Симонова.

- Чем был вызван новый поворот в вашей музыкальной судьбе?

- Никогда не думал серьезно о том, что буду петь. Хотя пел с трех лет - это были «Пряники», «Валенки». У меня были сарафан в огромные ромашки и косыночка. Может быть, кому-то это покажется смешным, но моя бабушка всегда объявляла мое «выступление» так: «Народный артист Советского Союза, лауреат государственных премий, Герой Социалистического труда Леша Тищенко». Сейчас моя жена считает меня «демонстративной личностью» - это факт. И вот я решил начать карьеру певца. В 1991 году я приехал в Киев к профессору В.Курину. Он меня послушал и сказал, что возьмет меня в консерваторию. По его словам, моего голоса недостаточно для исполнения произведений, которые я показал, но он оценил драматический образ и мое образование. Я начал учиться в консерватории у этого величайшего мастера сцены. Очень благодарен ему в жизни. Когда в 1993 году корреспондент газеты «La Fiqaro» брал у меня интервью, то сказал, что в то, что я учился у «русского» профессора, трудно поверить, поскольку, по его мнению, это - итальянская манера «закрытого» пения бельканто.

В моей жизни есть четыре человека, которые меня всегда поддерживали бескорыстно в творческом плане. Во-первых, это А.Соловьяненко, В.Курин, перед которым я просто преклоняюсь, а также Е.Савчук, который меня, первокурсника, взял в составе исполнителей «Стабат матер» Россини на французский фестиваль. Это он дал мне «путевку в жизнь» за рубеж. Р.Кофман - еще один прекрасный музыкант, которому я очень благодарен. С ним у меня связаны наилучшие воспоминания - лучшие залы мира: Сеул-арт-центр, Концерт-гебау в Амстердаме, Токио-арт-центр, Мюзик-хорал в Вене, зал Роттердамской филармонии. В этом ряду - Е.Мирошниченко, незабываемые спектакли с ее участием, дважды она давала бенефис - «Травиату», и я был счастлив петь с нею. Этим людям я очень благодарен в жизни.

В свое время В.Курин сказал мне: «Будьте аккуратны в общении, Киев - это не Москва. Присмотритесь». Я не всегда следовал его советам. И всегда говорил все «в лоб». Свое мнение я высказываю прямо. Если маэстро Горохов на репетиции фальшивил, я так и говорил ему: «Маэстро, давайте будем играть без фальши». А если я слышал гениальное исполнение - не стеснялся высказать свое собственное мнение.

Почему-то в наших киевских музыкальных «кулуарах» никого не трогает то, что я объездил практически весь мир, пел в лучших концертных залах. Были гастроли в Японии, Корее, США, Канаде, Швеции, Финляндии, Голландии, Норвегии, Швейцарии, Португалии, Испании, Италии, Германии, Франции, причем это не были разовые выступления. Это здесь никому не интересно.

В Украине, особенно по отношению к науке, культуре и искусству, процветает «хуторянство». Как только человек не такой, как все, - против него ополчается «серость». И самое главное - отсутствие государственной политики по отношению к искусству.

Посмотрите, что делается в столичных операх - Мариинке и Большом: после премьеры у В.Гергиева, к примеру, все время расписано для встреч с иностранными менеджерами и импресарио. А в Национальной опере Украины до реформ никому нет дела. Вспомните, сколько трагедий было в нашем театре? И они продолжаются. У меня всегда возникает масса вопросов, как только я начинаю размышлять об этом. Из театра уходят прекрасные певцы. Кто в 63 года поет так, как А.Соловьяненко? Куда деваются деньги, заработанные на гастролях?

Многие комиссии работали в театре. И никакого результата. А система проста: не нравится - «свободен». На гастроли тебя не возьмут, а поскольку зарплата не выплачивается вовремя, жить будет не на что.

25 января 1996 года я написал письмо президенту Украины, главе его администрации, премьер-министру о том, что происходит в нашем театре. Я написал: «когда вы наконец-то разберетесь в этом «клондайке» в центре Киева?» Не знаю до сих пор, дошли ли мои письма до адресатов.

- Но ведь комиссии-то начали свою работу?

- А каков результат? В нашей стране может измениться все, кроме руководства Национальной оперы. Когда в интервью газете «Киевские ведомости» я сказал, что мог бы возглавить театр, я был не совсем точен. Я считаю, что на посту вице-премьер-министра, отвечающего за культуру, должен быть такой человек, как я.

Люди, стоящие во главе Национальной оперы, ухитряются совместить в своей деятельности и работу парторгом, и профоргом, быть певцом и директором, главным режиссером... И при этом, будучи уже давно пенсионерами, не давать дороги молодым.

- Когда и как вы стали солистом оперы?

- Будучи студентом второго курса. За это я благодарен А.Мокренко, который услышал меня на академконцерте и пригласил в театр. Первый конфликт возник на гастролях, когда по контракту я должен был получить за выступление в «Реквиеме» в качестве солиста 700 марок, а в ведомости увидел против своей фамилии 500, и потребовал восстановить справедливость. И меня ничего не волновало, я умею считать деньги. Если будучи студентом я пою эту партию на Страсбургском фестивале, должен получить за это соответственно. Это было в 1993 году. Но ведь все расчеты импресарио с дирекцией - это тайна, покрытая мраком. Мне в результате заплатили, но выводы сделали. В театре я стал «белой вороной», на гастроли меня не приглашали, поэтому я в основном гастролировал сам.

- Какие спектакли вы спели за период работы в Национальной опере?

- Это были «Запорожец за Дунаем» С.Гулака-Артемовского, «Травиата» и «Трубадур» Дж.Верди, «Евгений Онегин» П.Чайковского, «Борис Годунов» М.Мусоргского, «Анна Ярославна» А.Рудницкого.

- Что вы можете сказать о последней работе?

- Вы знаете, именно из-за этой оперы у меня получился страшнейший конфликт с руководством театра. Я был на гастролях во Франции накануне премьеры, и мне поставили в вину то, что я чуть было не сорвал ее. Опера мне понравилась, возможно, в оркестровке она слегка «перегружена» в некоторых местах. Но есть очень интересные моменты. Партии графини Монморанси и Генриха - колоссальной трудности, музыка мне очень понравилась. Партию Кардинала я захотел выучить сам, хотя в приказе меня не было. Было очень интересно работать с французской постановочной группой. Но петь мне так и не пришлось.

Так и закончилась моя карьера в театре. Мне было сказано, что я поставил свои личные интересы выше общественных. А это были гастроли по Франции в составе большой группы исполнителей - солистов, капеллы «Думка», оркестра Национальной радиокомпании. Мы исполняли «Реквием» Дж.Верди. Мой партнер А.Романенко, которому я помог в свое время попасть в эту поездку, по возвращении ходил и умолял, чтобы его оставили в театре. Я на поклон не пойду. Более того, пока работает господин Мокренко, мне там делать нечего.

- Что по-вашему нужно было бы изменить, чтобы возродить былую славу одного из лучших оперных театров мира?

- Я не верю в принципе в развитие нашего театра. Штат солистов «раздут» неимоверно. А поют единицы. Так называемая «молодежная политика» - это блеф. Изо всех молодых певцов, пришедших в театр за мою бытность, я могу выделить только О.Микитенко. Я пел с нею «Травиату». Это прекрасная певица, умница, интеллигентный человек.

Солиста оперы должны видеть и узнавать за версту. Я одет в пальто от Воронина, боярку или «горбачевку» из норки, обязательно - зонт тростью, должен быть солидный имидж. Оперный певец - это цвет нации! А наши профессора стоят в буфете консерватории «запанибрата» со студентами... Когда-то в Московской консерватории при появлении С.Рихтера, Н.Дорлиак, Е.Нестеренко мы буквально «влипали» в стены и оставался только шорох по коридорам... Никогда не входили в классы зимой в сапогах.

В нашем театре сейчас страшнейшая эпоха. Ведь из-за конфликтов с нынешним руководством многие уже лежат в земле. Другие уехали из страны. А пир во время чумы продолжается. Нужно дать возможность нормально работать нашим прекрасным музыкантам. В.Кожухарь - блестящий мастер, он должен быть главным дирижером. Должны работать Р.Кофман, Н.Дядюра, и об этом говорят многие музыканты между собой. Но все молчат.

Нужна государственная политика. Нельзя экономить на классической музыке, нужно приглашать выдающихся мастеров мирового класса. У нас есть прекрасные специалисты и в театре, и в министерстве культуры и искусств. Но бич интеллигенции во все времена в том, что она не объединяется. В своем письме в администрацию президента я написал, что пора вспомнить о наших классиках - и о П.Чайковском, и о Дж.Верди, и о С.Гулаке-Артемовском и Н.Лысенко, и не словом, но делом доказать наше к ним отношение. Давайте о детях задумаемся: они ведь нам не простят того, что сейчас делается.

Я не понимаю, каким образом Национальная опера пропагандирует за рубежом современное украинское искусство, показывая на гастролях только «Лоэнгрина» Р.Вагнера, «Хованщину» М.Мусоргского, «Евгения Онегина» и «Лебединое озеро» П.Чайковского!

- И что бы вы предприняли, если бы были директором?

- Контрактная система - это раз. Аттестация, для которой должен быть создан суперхудожественный совет, - второе. Причем в него не должны входить на 95% работники театра. Сюда следует пригласить ректора и профессоров музыкальной академии, ведущих солистов, музыковедов, даже журналистов. Нужно объективное мнение. И при этом не должно быть никаких личных амбиций, а все это зависит, конечно, от руководства. Дело должно быть поставлено превыше всего. Третье - дифференцированная система оплаты работы солистов. И четвертое - гласная валютная политика на гастролях с обязательными индивидуальными контрактами. Пятое - добиться от правительства максимальных льгот. Шестое - необходима колоссальная реклама, в театре должны быть рекламный агент и имиджмейкер. И этим следует заниматься по всему миру. Это все окупается. Это говорю я - человек, занимавшийся артистическим бизнесом пять лет.

Опера должна быть событием. Ведь наша труппа, особенно хор - не хуже, чем, скажем, в «Метрополитен-опера» или «Ла Скала». А что будет, когда уйдет Л.Венедиктов - ученик К.Симеонова, «последний из могикан»? Смены, сильной, яркой, пока еще я не вижу, потому что не дают пробиться.

И, наконец, еще одно условие: прекратить воровать и «прогуливать» государственные деньги. Неужели вновь после реконструкции так уж необходим был ремонт в кабинете директора? Имея своих рабочих, почему-то постоянно нанимают со стороны.

- И что дальше, каким видится будущее?

- Cейчас ведутся переговоры с руководством нескольких филармоний - пермской, томской и минской, есть планы относительно концертной деятельности, начинается новая работа по записи произведений современных композиторов.