Кто построит крепкий замок?

Времена меняются. Когда-то, в эпоху упадка феодальных отношений и централизации власти, замки падали жертвами нового государства. Кардинал Ришелье, принявший решение об уничтожении (срывании) замков, ни минуты не думал о том, что разрушает памятники архитектуры — образцы романского и норманнского стилей. Он разрушал оплоты аристократических мятежей, чем обеспечил к концу своего блестящего 17 века сияние Королю-Солнцу. У нас в меньших масштабах, но с не меньшим рвением разрушением оплотов занимались Петр и Екатерина Великие. Впрочем, с тех пор как мятежи стали готовиться прямо в королевских/президентских покоях, замки были реабилитированы. Теперь в Европе их с удовольствием показывают туристам, устраивают в них небольшие романтичные отели и милые «домашние музеи». Сами владельцы замков с именами и титулами, не умещающимися на одном тетрадном листке, или хозяева замков в первом поколении, принимают гостей-клиентов, и гости имеют все основания хвастаться перед коллегами, что провели отпуск в настоящем рыцарском гнезде.

Украинские замки — совсем другое дело. Они по сей день находятся в собственности государства и защищены статусом «памятника архитектуры». От чего именно защищены — не совсем понятно, во всяком случае, по их виду. Охранная грамота государства не защищает их ни от снега, ни от ветра, ни от людей. Что ж, у единственного владельца — государства — на их содержание средств нет. И оно в этом честно признается.

Недавно была наконец принята Кабмином Концепция государственной программы сохранения и использования замков на 2006—2011 гг. Основное ее достоинство — признание, наконец, бессилия государства перед разрушением памятников и декларация готовности передачи замков в частные руки. За последнее время на эту тему немало было сказано «профильными» министрами — министром культуры Игорем Лиховым и министром строительства и архитектуры Павлом Качуром. Все, разумеется, за то, чтобы передавать — в концессию на 49 лет или, еще лучше, сразу в собственность.

Построишь? Куплю!

Основным мотивом передачи памятников, согласно этим выступлениям, остается нехватка средств на их поддержание. Мы так привыкли к этому аргументу, что сразу с готовностью киваем головой. Но это, хоть и правда, далеко не так однозначно, как хотелось бы ораторам. На так называемое «восстановление», т.е. строительство утраченных памятников, средства каким-то образом находятся. Конечно, я понимаю, что стройки «памятников архитектуры» в отличие от поддержания состояния (даже не восстановления!) настоящих — штука доходная. Да и строят их далеко не везде. Вот в Киеве, например, который и так задыхается от тесноты и где в очередной раз собираются расширять проезжую часть за счет газонов и зеленых насаждений (на сей раз — на бульваре Леси Украинки), «памятники истории» строят вовсю. Доходит до абсурда — власти города и страны находят 100 млн. грн. на постройку Успенского собора в Киево-Печерской лавре, а ликвидации аварийного состояния в пещерах, которое реально угрожает большими разрушениями, а может, и жертвами, приходится ждать больше года. Так что не в деньгах счастье. Простите, дело.

Впрочем, какие бы деньги ни бросались на строительство, их все равно не хватит на охрану памятников. Это правда. Передача — вопрос действительно актуальный. Проблема только в том, как и на каких условиях это будет сделано. «Генеральная репетиция» передачи памятников архитектуры в пользование или в собственность уже идет полным ходом. Я имею в виду передачу храмовых сооружений религиозным общинам. Этот процесс неплохо проявляет возможные проблемы эксплуатации памятников «по назначению». Разумеется, если община берет в пользование церковь, она хочет и имеет полное право отправлять в нем ритуалы так, как предписано каноном. Со свечами, паникадилами, хором, большим количеством народу, отирающим стены. Они в своем праве, так как с точки зрения верующего человека церковное сооружение — штука утилитарная, то есть должна соответствовать представлениям молящегося в ней народа о храме и благолепии. Поэтому и возникают повсеместно конфликты между музейщиками или интеллигентной общественностью и общиной/священником на тему, что можно и чего нельзя делать в той или иной церкви. Но можно быть уверенным: если общине захочется покрыть деревянную церковь жестью (чтобы блестело!) или подмалевать акриловой краской старые росписи, то она это сделает. Что уж говорить о чудесах технического прогресса — лампочках Ильича. Старинные церкви повсеместно электрифицируются, в чем тоже никого не упрекнешь в начале ХХI века. Другое дело, что электрифицировать деревянные церкви, видимо, надо как-то иначе. А то что-то горят часто.

Потому вопросами «кому» и «на каких условиях» все не исчерпывается. А передавать ли вообще, учитывая накопленный негативный опыт с сохранностью переданных церквей и неспособностью (нежеланием?) власти призвать к порядку «передельщиков». На самом деле, при хорошем ветре памятников, не подлежащих передаче в частные руки, должен быть минимум. По большому счету, их может вообще не быть. Это касается и культовых, и светских сооружений. Ватикан со всеми своими росписями, архитектурой и парками находится в собственности, как у нас бы сказали, «религиозной организации», что ему совершенно не вредит, а может, даже наоборот. Но где нам сыскать аж такой гамбургский счет? Ведь дело не только в законах и контроле — дело в людях. И тут, к сожалению, в нашем случае приходится говорить уже не столько о дефиците бюджета, сколько о дефиците человеческих качеств — воспитания, образовательного уровня, культуры, ответственности и даже просто деловой сметки.

Кто ты, рыцарь?

Самый популярный аргумент сторонников тотальной передачи: «А вот в Европе». И я согласна. Европа в своем культурполитическом измерении штука настолько разнообразная, что подобрать подходящий пример можно всегда. Да, в Европе памятники архитектуры часто находятся в частной собственности. Или хотя бы в концессии. Но Европа с человеческой опять-таки точки зрения от нас не менее далека, чем с точки зрения экономической. Начнем с того, что европейское население, несмотря на две мировые войны, не пережило такой «чистки», как население бывшего СССР. Об этом не принято говорить вслух, но это следует принимать во внимание, когда хочешь разобраться в «архитектурном беспределе» нашей с вами современности. Я совсем не пропагандист аристократии и голубых кровей. Я уверена: не надо быть дворянином от Рюриковичей, чтобы не допустить разрушения фундамента Лядских ворот в Киеве. Достаточно просто не быть быдлом. Но мы это допустили. Вот и все, что можно сказать о грядущей приватизации с дальнейшей «сохранностью» замков и дворцов. А также о нашей европейскости.

Впрочем, Европа разная и в своем отношении к сохранению памятников. Например, в некоторых городах Германии муниципалитет платит владельцам квартир в «исторических» домах просто за то, что они там живут. И это легко понять. На эксплуатацию квартиры в домах XII-XIII веков не только нужно немало средств. Они еще бывают просто лишены некоторых вполне естественных удобств. Речь, разумеется, не о канализации или электричестве, но уже, скажем, вопросы отопления и замены столярки в этих домах просто неразрешимы, с чем жильцам приходится мириться за скромную компенсацию от муниципалитета.

Да, в Европе вопрос о содержании памятников в частных руках решается по-разному, но формулируется он в конечном итоге одинаково. Богатому человеку, которому просто хочется собственного замка, проще и дешевле купить кусочек земли и возвести на нем замок по собственному вкусу со всеми современными удобствами, чем приватизировать средневековую развалину, постоянно вкладывать в нее деньги и регулярно иметь дело с правительственными комиссиями, попечительскими советами и неправительственными организациями.

В результате в Европе чаще всего за подобное дело берутся если не потомки-наследники, то люди, которые собираются сделать замок своим бизнесом. Тут прослеживается коренное отличие европейской политики в этом вопросе от наших намерений. Наши руководители от культуры и архитектуры уже в один голос сказали, что речь будет идти о продаже или передаче в концессию за деньги. В то время как в Европе суммы, за которые подобные памятники передаются желающим, нередко чисто символические. Конечно, бедная страна — Англия. Знаете, за какую сумму около года назад правительство Великобритании передавало в аренду на 50 лет средневековый замок в Шотландии? Ровнехонько за 1 фунт стерлингов. Чуть меньше двух наших условных единиц. А у нас? Продали дворец Лянскоронского под Львовом (бывшая территория моршинского санатория) за 460 тыс. грн. И потом так возмущались — продешевили! Ну что твоя «Криворожсталь»...

Так вот, сколько именно фунтов стерлингов положит в казну тот, кто возьмет на себя заботу о замке, не слишком интересует британское правительство. Они уже все посчитали и поняли, сколько этот кто-то сэкономит им на содержании памятника. Это у его нового собственника будет болеть голова, как именно его поддерживать, реставрировать, делать привлекательным для туристов. В этом он же сам и заинтересован — это для него единственный способ вернуть деньги, потраченные на реставрационные работы и эксплуатацию. То есть замок должен браться в собственность или концессию для ведения бизнеса. Он должен кормить собственника — и только тогда собственник будет обходиться с ним так, как следует поступать с памятником, а не с собственной скотобазой. Важно понять, что замки в частной собственности — это бизнес. А бизнес — это не «для богатых», как почему-то часто думают у нас, а для тех, кто хочет работать.

Так вот, даже будь у меня один свободный фунт стерлингов, потратила бы я его лучше на пиво, чем на замок в Шотландии. Потому что в представлении английского правительства «поддерживать в соответствующем состоянии» средневековый замок — это вам не церковку жестью обшивать. И глаз там даже на мелкие несоответствия никто не закроет — придут, проверят и гуд-бай, рыцарское гнездо. Хорошо еще, если неустойку не сдерут. Так ведь у нас — совсем другое дело. Если ты уж что купил, так хоть с кашей его съешь. Хочешь, столярку на пластик поменяй, хочешь, стены передвинь, хочешь, крышу сними и еще два этажа надстрой. Если это «проходит» с памятниками архитектуры в столице нашей родины, то почему этого не может случиться с замком где-то на выселках? Возможно, я утрирую. Конечно, когда решение будет принято, на всех углах будут рассказывать о том, какие там драконовские ограничения, как там ничего нельзя будет менять, как там за всем будут следить. Что ж, если бы наши прекрасные законы, нормы и положения выполнялись, мы бы жили не хуже, чем какие-нибудь шотландцы, которые не спешат покупать собственные замки всего за какой-то фунт стерлингов.

Для чего же, по мнению наших властей от культуры и архитектуры, богатенькие буратины будут вкладывать денежки? Варианта всего два. Либо для ведения турбизнеса, как уже было сказано, либо просто «чтобы было». За честь иметь замок. Господа, у вас же все есть — заводы, газеты, параходы, — только настоящего дворянского гнезда пока нет. Так не хотите ли? Вы только что-нибудь там делайте — ресторанчик, кафешку, конный заводик. Чтобы не подумали, что вы совсем блажи ради это купили. И предполагается, что найдется достаточно желающих купить еще и замок. И таки найдется, в том случае, если все рассказы об ограничениях, надзорах и охранных договорах — для отвода глаз. Потому что мистеры-твистеры вряд ли захотят, чтобы по их «дворянскому гнезду» шатались какие-то туристы, тем паче комиссии от охраны памятников. Но у таких потенциальных владельцев есть одно неоспоримое достоинство — они сразу могут положить в кассу искомое количество дензнаков.

Потому истинные намерения управленцев от памятников, скорее всего, отразятся на наличии/отсутствии охранных договоров. Хотя и охранный договор — палка о двух концах. С одной стороны, он необходим, чтобы сохранить не только внешний вид памятника, но и его доступность. Помимо сохранности всего и вся он должен оговаривать то обстоятельство, что памятник открыт для осмотра посетителями. Во-первых, народ имеет право видеть свою историю. Во-вторых, это автоматически отторгнет от памятника тех, кто хочет занять его только для себя, любимого, и переделать его соответственно собственным представлениям о роскоши. С другой стороны, музейщики ставят во главу угла сохранность всего, что только можно сохранить. Они дрожат над пылью веков — и это правильно, иначе какие они музейщики. Бизнесмен, в свою очередь, понимает, что от пыли у его клиентов может начаться приступ астмы. Он ставит во главу угла удобство и прибыль. Искать компромисс в этих условиях иногда оказывается сложнее, чем преодолевать все законодательные препоны.

Вопрос «кому отдавать» имеет еще и этическую составляющую. У многих дворцов и замков были владельцы. Иных, как водится, уж нет, а те далече. Но они все-таки есть. Насколько этично продавать имущество фактически при живых правонаследниках? Не реализация ли это призыва «грабь награбленное»? Разумеется, этот вопрос будет поднят, когда запрет на передачу памятников в частные руки будет снят.

Впрочем, способ избавиться от тех, кто имеет право получить свое и не платить, уже нашли. Министр строительства и архитектуры Павел Качур свято уверен, что отдавать замки и дворцы в собственность следует только гражданам Украины. Казалось бы, если иностранец хочет открыть турбизнес в Украине и принести свои деньги в ее экономику — почему нет? Да и в саму отрасль именно зарубежные инвесторы могли бы принести высокий стандарт. Как это было, например, в XVII—XVIII веках в Португалии с портвейном, когда английские купцы стали вкладывать деньги в виноградники в верховьях Дору. Португальцы, конечно, сопротивлялись — им больше нравилось подкрашивать бледный купаж соком бузины и продавать по цене настоящего портвейна. Но англичане проявили настойчивость — они любили портвейн, а своих виноградников в туманном Альбионе почти нет. С нашими замками никто не будет так стараться — чего-чего, а замков и в Европе вполне достаточно. Поэтому западного инвестора надо бы было не отпугивать сразу, строго вопрошая, может ли он достать из широких штанин соответствующего цвета паспортину, а показать, что инвестировать в наши памятники — легко и надежно. Но ведь в этом случае возникнет не только иностранный бизнесмен с толстым бумажником, возникнут еще и наследники тех, кто владел этими землями и, соответственно, замками до 1917 или 1939 годов. Они, чаще всего, не граждане Украины, почему и живы. И они будут иметь полное право спросить: а почему это мы должны покупать то, что у нас незаконно отняли? И правда, почему жертвам атеизма возвращают имущество, а жертвам классового террора — нет?

Конечно, есть негативный опыт передачи недвижимости законным владельцам. Иногда посреди столиц бывшей советской Прибалтики можно увидеть дома в очень плохом состоянии. Они находятся в частных руках, а руки эти не в состоянии их содержать. Но это свидетельствует совсем не о том, что отдавать награбленное не стоит! А лишь о том, что независимо от того, кому и как ты передаешь памятник, первейшая обязанность владельца — содержать его в порядке. И если владелец не в состоянии это обеспечить, он подвергается законным процедурам контроля, вынуждающим его либо взяться за ум, либо продать отягощающую собственность и найти себе что-нибудь поскромнее. В конце концов, именно такими методами действовали европейские города от Ромула до наших дней: кто не мог содержать дом возле рыночной площади, продавал его и перебирался на Троещину.

Без романтики

На самом деле вопрос «передавать или не передавать» замки в частные руки — это из области обывательского брюзжания. Если все будет сделано как следует для сохранности памятника, а не для моментального наполнения бюджета, более реально выглядит вопрос «возьмут или не возьмут». Когда министр Качур говорит, что «цель приватизации — это не получение прибыли для государственного бюджета, а возрождение культурного наследия», хочется облиться слезой умиления: как благородно! Но тот, кто захочет вложить в этот объект свои деньги, он-то как раз хочет прибыли. И он в своем праве. Для того чтобы адекватно оценить инвестиционную привлекательность нашего славного наследия, стоит на время позабыть о громких фразах о «возрождении», «наследии» и прочем, мешающем посмотреть на наши «уникальные объекты» прагматично. Они хоть и наши, но не слишком привлекательны — по целому ряду причин. Начиная с недоразвитости внутреннего туризма в Украине, заканчивая плохими дорогами. По каковым причинам абсолютное большинство родных украинских туроператоров не включают в туры наши замечательные замки. Ко многим замкам ведут разве что звериные тропы — о прочей инфраструктуре не будем. И это не говоря о целом ряде законодательных ограничений, которые будут неизбежно сопровождать приобретение и эксплуатацию памятника архитектуры — законодательная база для этого еще не до конца разработана, а в той части, где разработана, совершенно непроходима. Если честно, надо быть совершенным романтиком, чтобы в наших условиях ринуться в этот бизнес. Тому, кто захочет заняться замком, придется решать уравнение с очень многими неизвестными, о которых хорошо известно только одно — очень дорого.