Круги любви. «Тетя Надя», актриса Надежда Батурина, — о людях и кукле

В отечественном театре уже трудно найти актрису с такой аристократической статью и таким неповторимым бархатным тембром. Надежда Петровна Батурина, легенда столичной Русской драмы, переиграв на этой сцене десятки разнообразных ролей, «в широких кругах», пожалуй, не менее известна как незабвенная телевизионная «тетя Надя» — из «Вечерней сказки» советских лет. Она убаюкивала всех нас, еще маленьких, в компании с озорным и вечно непоседливым Буратино. «Тетя Надя» была образцом такта, культуры и мудрости.

Но, видимо, не все из ныне властвующих в нашей стране смотрели ту замечательную детскую программу — ибо так и не усвоили вечерние уроки мудрости и такта от Надежды Петровны…

Грустно такое слушать. И неизвестно, уместно ли здесь утешение: Надежда Петровна, вас по-прежнему ждут… зрители. И читатели тоже. Некоторыми мгновениями своих воспоминаний и переживаний замечательная актриса в канун юбилейного вечера и поделилась эксклюзивно с читателями «ЗН».

О первом свидании с Русской драмой

— Помню, зимы под Уфой, где мы были в эвакуации. Холода просто зверские. Мороз — от тридцати до пятидесяти градусов! Как-то вижу: женщины в нашей семье шушукаются. Открываются сундуки. Из них достаются тонкие наряды. Оказывается, приезжает театр!

Никто не знает какой театр и что за пьеса. Только все радуются и прихорашиваются. А поверх нарядов — фуфайки и тулупы.

Идти до театра недалеко. Мы в то время обитали как раз напротив городского сада. В нем и находился летний театр.

И вот на сцену вышла женщина неземной красоты. В тридцатиградусный мороз ее белоснежные плечи были почти обнажены, а фигурка обтянута черным бархатом…

Все ахнули!

А когда вышел герой в черном фраке — женская часть зала ахнула еще громче. Это был спектакль «Последняя жертва».

Это был театр имени Леси Украинки. Героиня — актриса Анна Стрелкова. Это был самый главный спектакль моего трудного взрослого детства.

О «дебюте» в госпитале

— Война настигла нас на Урале. Однажды ко мне подошел комсорг: «Ты хочешь в комсомол? Вот и выучи стихотворение Симонова «Убей его!», а вечером прочтешь перед ранеными в госпитале».

Я попыталась защитить себя, проявив неожиданную «осведомленность» о профессии: «А можно мне суфлера?» — «Еще чего?» — «Стих-то большой! Времени учить мало! А вдруг забуду?» — «Ну так не вступишь в комсомол!».

…Никогда не забуду то первое «публичное выступление».

Госпиталь — в школе. Огромный спортзал, заставленный кроватями. А на них белые раненые лебеди — так в детстве у меня ассоциативно отпечатались поднятые руки и ноги в окровавленных бинтах.

…Я испугалась их вида до того, что стала теребить белый воротничок на самом нарядном своем платьице. Хоть и война, но девочкам из приличных семей полагалось быть хорошо одетыми. А на ногах у меня были мамины ботинки с большими раструбами. И из них ноги — как спички.

Вот такая нелепая «дебютантка» пробралась поближе к роялю (за ним притаился суфлер) и торжественно объявила автора и название...

Начала читать.

Раненые тут же приподнялись на кроватях, подались вперед. А я испугалась, запнулась.

Суфлер подсказывает: «Если…».

А в том стихотворении большинство строк начинается с «если». Я три раза тянула это «если».

Прокатился смешок. А у меня — слезы. Вдруг кто-то костыль поднял и выкрикнул: «Эй, малец, отдай ей эту бумажку! Пусть нормально читает!».

С бумажки прочла без запинки. И уверенно подытожила: «Сколько раз увидишь — столько раз убей!».

Как страшно они тогда умолкли.

А потом взорвались аплодисментами — чем меня вдохновили.

Так и стала «признанной чтицей».

О Пудовкине и Сильве

В школьные годы – это замечательное одесское время -- я активно записывалась на радио. Однажды директриса сообщает: «Надя, тебе письмо из Вены!». Открыла при мне конверт, прочла.

То было послание от летчиков. Они писали, что услышали мое выступление по радио, и это их вдохновило. У них был удачный полет, поэтому им и захотелось мне написать — «спасибо».

Подобные письма часто приходили на радио. Они подстегивали во мне желание стать актрисой.

Правда, это мое стремление не разделяли родители.

Отец был крупным инженером. Три года он руководил стройкой в Китае, был знаком даже с Мао. Он считал, что ребенку, у которого по математике всегда «отлично», не стоит быть «скоморохом».

И мама настаивала, чтобы я сначала получила серьезную профессию. И даже вмешательство моей бойкой тетки не очень помогло.

Тетке однажды стало известно, что в Одессу приехали знаменитые актеры и режиссеры Всеволод Пудовкин и Алексей Дикий снимать «Нахимова». На семейном совете и решили организовать мне «просмотр», пригласив кинематографистов к нам в дом. Пусть, мол, эти два «кита» определят мою судьбу!

Не согласовывая с домашними наряд и репертуар, я вышла перед мэтрами в длинной черной юбке. И, кроме чтения патриотических стихов, умудрилась спеть с легким задиранием ног — арию Сильвы.

Мама была возмущена, она такого не ожидала. Меня выставили за дверь.

Шло обсуждение. Я подслушивала. Дикий: «Несомненно, есть данные: внешность, голос, темперамент!».

…В тот же вечер меня пригласили на съемки. Дикий тихонько рассказывал, что ощущает артист, когда у него есть хорошие роли... И как тягостно бывает, когда нет работы.

Массовка в это время перешептывалась: «Дикий влюблен в малышку!».

Со временем звал меня к себе на курс известный не только в Одессе актер Максимов — из театра Советской армии. Но мама про театр слушала неохотно: «Поступай в университет! Сможешь — будешь совмещать».

Максимов в университете руководил театральным кружком. Он и предложил мне роль Кручининой.

К тому времени я уже заканчивала филологический факультет (с красным дипломом) и получила предложение поступать в аспирантуру пединститута. Но пришлось уехать на два года преподавать в провинции. И ректор, который тепло ко мне относился, почему-то сказал: «Я верю: она станет актрисой!».

Спасибо ему за веру... Через два года я уже поступила в Театр военного округа. И сразу окунулась в пьесу Карпенко-Карого «Житейское море».

О самом дорогом человеке…

— Первой моей серьезной работой на одесском ТВ был фильм «Разоблачение чудотворца». На нем познакомилась со своим будущим мужем.

Сказали, что руководителем музыкального проекта будет некто Тимофеев.

Пришел элегантный молодой человек, острый на язык. Пока репетировали, он на всех участников делал шаржи.

Он был книгочей. И я гордилась своей эрудицией. Книгами мы с Тимофеевым постоянно обменивались… Часто общались.

Хотя встречались с ним от случая к случаю.

Однажды столкнулись на улице. Он говорит: «Уезжаю в Киев — в аспирантуру».

А я пришла домой — и неожиданно расплакалась.

Отчего? Рассудила: от восхищения и потери. Восхищения, что можно вот так запросто отказаться от материального ради того, чтобы жить интересно.

Он же работал в Одессе в нескольких местах — завлитом оперного театра и консерватории, заведующим отдела на телевидении и радио, читал лекции в филармонии. В Киеве у него не было ни квартиры, ни работы. Отказаться от привычных удобств ради «интересной неизвестности» — такое встречалось нечасто! Даже тогда.

Поняла: равного ему в моем окружении нет, и я его теряю…

…Спустя год поехала на гастроли в Киев. После спектакля ко мне подбегают: «Вы Батурина? Вас к телефону!». Это был он… Нашел меня…

С тех пор мы друг друга уже не теряли из виду.

…Все произошло стремительно. После гастролей меня пригласили в театр имени Леси Украинки. И он предложил уж более не расставаться.

Как-то муж готовил гастрольную программу для Бэллы Руденко. Ее тогда пригласили в Японию. И мой супруг предложил ей выучить простенькую песню о сакуре. Сказал, что это одна из любимых песен в Японии и она поможет установить контакт со зрителем.

При полном зале Руденко пела. Зал подозрительно затих. Ей стало страшно: неужели Валентин Тимофеев ошибся? И тут зрители вскочили с мест — раздались овации.

Особенно дотошно мой супруг готовил украинскую приму к поездке в Норвегию. Был сильный антагонизм к советам. В аэропорту певицу встретил импресарио. Даже цветка не подарил! Пришла на репетицию — оркестранты не приветствуют… Переводчица села в первом ряду и шепчет: «Наплюй, держись!».

Она должна была петь Джильду. Газетчики муссировали тему «о русской»: мол, посмотрим, как она собирается выступать на одной сцене с их признанной звездой. Руденко спела. После вышли рецензии. Я переводила их мужу. Критики писали, что Руденко была жемчужиной, а их местный тенор пел гнусным голосом.

…Моему мужу не раз говорили: «Если бы вы жили за границей, то стали бы богачами! К вам бы выстраивались очереди из певцов, поскольку мало кто способен так, объяснить все тонкости этой профессии». Но…

О Буратино в «стране чудаков»

— Предложение стать ведущей детской программы застало меня… в длинном вечернем платье. Записывали в студии передачу «Поэты пушкинской поры».

Я оторопела! Не потому, что это не вязалось с моим платьем — это не вязалось с моей сутью.

Дома поделилась сомнениями с мужем. Он сказал: «Будь какая есть… Не надо подстраиваться…»

Я уже готова была ответить «нет». Но предложили читать сказки Пушкина. И после этого эфира редакция получила небывалое количество писем. К детским отзывам подключились бабушки и дедушки. Все они в один голос просили продолжать это благое дело.

Слово на ТВ тогда развивало фантазии детей.

Потом уже без всякого заигрывания и сюсюканья у моей «тети Нади» сложились очень доверительные отношения с детьми.

Иногда приходили письма, от которых просто сердце сжималось. Например, пришел ответ на вопрос, что бы вы пожелали родителям в Новом году?». Ребенок написал: «Щоб мій тато не бив маму и не пив багато!».

Насколько это маленькое существо должно было доверять тете Наде и Буратино, чтобы тайком написать такое откровенное письмо!..

С Буратино я и сама разговаривала, как с живым человеком. Буратино предугадывал многие вопросы маленьких зрителей.

А работала «за него» Валечка Волошина. Когда мы только начали передачу, Валечка была студенткой КПИ. Жаль, зрители не видели, до чего она была хороша! Когда эта девушка входила в студию, операторы замирали. Она еще с пионерского возраста участвовала в детских передачах. Так и осталась на студии.

У нас с ней сложилось чудесное партнерство. Часто это была чистая импровизация, поскольку мы работали в прямом эфире, а сразу за нами — программа «Время».

Иногда приходилось быстро прощаться. Читаешь — и чувствуешь как тебя под столом толкают. Поднимаешь глаза, а редактор нервно в воздухе очерчивает круг: закругляйтесь! Смотришь на Буратино: и он уже засыпает, есть повод и с детьми попрощаться...

О Филиппинах — с любовью

Благодаря деятельности мужа и его частым приглашениям за границу я и сама повидала мир. Однажды в связи с работой на ТВ пригласили в удивительную поездку: Филиппины — Сингапур — Таиланд.

От каждой республики ехало по два представителя. От Украины — я одна. Там были МГИМо, академики. И среди нас — что редкость по тем временам — ректор духовной академии отец Августин. В прошлом — физик-ядерщик!

Вот такой необычной компанией мы и оказались в гостях у местного миллионера. Каждый из нас должен был рассказать о своих делах. Подошла моя очередь… Я сказала, что в Украине существует множество передач для детей. И в нашей телевизионной передаче, желая малышам спокойной ночи, мы рассказываем перед сном сказки и показываем мультфильмы… А моя роль — готовить и вести эту литературную передачу, чтобы это выглядело доступнее и веселее, а еще мне помогают куклы.

Когда закончила рассказ — раздались аплодисменты. Естественно, аплодировали тому, с каким вниманием относятся в Украине к детям.

Когда вернулась в Киев, в обществе «Дружба» меня уже ждало благодарственное письмо. Филиппины, оказывается, просили телевидение Украины помочь в организации аналогичной передачи!

И когда я вижу, что сейчас происходит у нас на телевидении, мне очень хочется просить помощи у Филиппин — чтобы уже они поделились с нами своим опытом…

О Саре Бернар и Фаине Раневской

Есть роли, которые кажутся «твоими». А есть такие, которых очень боишься.

Когда мне предложили сыграть великую актрису Сару Бернар — я испугалась. Понятно, что не поднимешься на такую высоту, которую взяла эта гениальная женщина.

Конечно, и в человеческом плане я не во многом с ней совпадала. Но почувствовала, что совпадаю в понимании некоторых жизненных вещей.

Нашлись точки соприкосновения — стало проще.

Ставил спектакль «Смех лангусты» (по пьесе Дж.Маррела) наш режиссер Дубинин. Премьеру объявили в Доме культуры имени Королева. В тот день была ужасная погода: ветер, снег. Но в зале (а это далеко не центр Киева) — аншлаг.

Приехал из Парижа переводчик этой пьесы, в которой мечтали играть популярнейшие актрисы. У нас же на сдаче спектакля сказали: «Батурина, конечно, хорошо играет. Но она слишком молода для этой роли…» (Саре Бернар по роли — семьдесят семь).

А переводчик был человеком резким: «Я вообще-то эту пьесу переводил для Раневской! Ей как раз исполнилось семьдесят пять!.. Отослал ей, а буквально через два дня пришел ответ: «Сволочь, где ты был двадцать пять лет назад?». Фаина Георгиевна прекрасно понимала, какие нужны силы, чтобы воссоздать образ великой, хотя и немолодой актрисы... Раневская понимала, что ее сил уже на это не хватит…

…На моей премьере был и главный режиссер театра им.Леси Украинки. Знаю, ему многие говорили о «королевской значимости» этой роли. О том, что такой пьесе место — на большой сцене.

Так эта пьеса со временем и перешла в наш театр. Постановка всегда находила отклик в сердцах зрителей.

Для меня же спектакль закончился со смертью партнера — замечательного Леонида Бакштаева. Мне предлагали играть «Смех лангусты» в театре «Сузір’я». Но я прислушалась к себе и поняла: не смогу…

О «Сузір’ї» и Агате Кристи

«Сузір’я» — мистика в моей жизни. Когда впервые зашла в этот театр, то попала в плен помещения. Барельеф над камином напомнил Англию, Вудсток. Будучи там с мужем, мы мельком видели дом Черчилля — лужайку и гарцующих на лошадях господ.

Пришла домой, включила приемник… Шла передача о том, какой жанр литературы особо увлекает читателей. Выяснилось — детектив. Профессор Кембриджского университета объяснил это тем, что детектив дает людям возможность отвлечься от собственных проблем. Не случайно ведь, подытожил он, пьеса Агаты Кристи «Мышеловка» не сходит с театральных подмостков в течение десятилетий.

В один миг сошлось все: Англия, «Сузір’я», «Мышеловка»!

Я подумала: «Почему бы нет?» Поговорила с актерами нашего театра, с режиссером Алексеем Павловичем Кужельным. И рискнули…

Девять лет этот спектакль шел на аншлагах. Потом родились другие идеи, другие спектакли. И я очень благодарна «Сузір’ю» — за обновление творческого восторга…

О Зингере и мольбе о милосердии

…Очень благодарна и нашему художественному руководителю — Михаилу Юрьевичу Резниковичу. Он не так давно снова предложил мне встретиться с великолепным автором — Исааком Башевисом Зингером.

Впервые это случилось на спектакле «Тойбеле и ее Демон». Там я уже почувствовала: это необычная и свойственная только ему авторская интонация.

Теперь тоже понимаю после многих репетиций материала Зингера: «трудно на свете счастья достичь…». Наверное, вечный поиск этого счастья и составляет смысл этой порою бессмысленной жизни?

По-моему, главное у Зингера — мольба о милосердии.

Он любил и жалел людей. Был милосерден к ним. Хотел вывести их на тропу добра. И привести к какому-то душевному равновесию. Путь Зла, по его убеждению, — это исключительно тупик.

Мне же важна в работе над его текстом та нравственная планка, которую он сам и задал. Этот писатель — лауреат Нобелевской премии. Он — абсолютно честный человек. Онвидел и организованное уничтожение людей, он пережил страшную войну, он говорил правду своему народу (за что, кстати, ему и запретили въезд в Израиль, а тексты долгое время не печатались).

Сейчас, когда этого писателя больше нет на свете, то его произведение, над которой и мы работаем, — «Последняя любовь» — идет с успехом в Израиле. И Зингер снова говорит о любви на краю тьмы… У нас уже долго идут репетиции. И только этим сейчас и живу…

Из досье

Надежда Петровна Батурина — народная артистка Украины, одна из легенд Национального театра Русской драмы имени Леси Украинки. Родилась в Одессе. На сцене киевского театра выступала и как режиссер-постановщик («Загадка дома Вернье»). Ставила спектакли также в столичном театре «Сузір’я». Большая зрительская любовь сопровождала ее сценических героинь в спектаклях «Как важно быть серьезным», «Отелло», «ОБЭЖ», «Смех лангусты», «Возвращение в Сорренто» и многих других. Всенародную популярность обрела ее телевизионная «тетя Надя» — ведущая «Вечерней сказки» на украинском телевидении.