КОМУ НУЖНЫ КИЕВСКИЕ СЧЕТА?

Впервые в жизни мне посчастливилось (?) сыграть роль судьи. Нет, я, конечно, отдавал себе отчет, что придется судить не людей, а их действия, простите, литературные произведения. А если быть еще точнее, то произведения украинских писателей за 2002 год. Известный журналист и театральный критик Сергей Васильев, в свое время организовавший премию «Киевский счет» для театральных событий («Киевской Пекторали» ему было явно недостаточно), решил расширить полномочия этой премии на визуальное искусство и литературу. Желание благородное: чем больше премий замечательных, различных и прежде всего неофициальных мы здесь напридумываем, тем меньше будем обращать внимание на ежегодные вердикты Шевченковского комитета и прочих государственных и окологосударственных наград — живем-то мы все равно словно в параллельных мирах.

Не знаю, какие споры возникали вокруг «визуалки» и театра. Подозреваю, консенсуса достигли полюбовно и, выражаясь метафорически, без мордобоя. Дело в том, что главным принципом в присуждении премии, в соответствии с замыслом, был полный консенсус относительно тех или иных произведений и событий. А их нужно было выбирать в трех номинациях — проза, поэзия и событие года. Каждый из трех членов жюри (а среди них, кроме меня, были Кость Родык и Михаил Брыных) имел так называемое право вето. То есть, если мне категорически не нравится произведение, например, какой-то Марианны Ловиос, то я лягу трупом и не пропущу его. Точно так же мои коллеги могут «запороть» любого моего кандидата. Словом, чтобы убедить кого-то в чем-то, в ход пускали дипломатию, ораторское искусство, эрудицию и целый арсенал человеческих талантов, вместе с умением не поддаваться на провокации и после всего этого остаться если не друзьями, то по крайней мере хорошими коллегами.

Ну, как вы сами понимаете, лишь поэзия не вызывала никаких возражений. На это был просто обречен «Поет у повітрі» Василя Герасимьюка, немного раньше отмеченный шевченковкой. Родину не выбирают, гениев — тоже. Было бы странно, если бы кто-то в прошлом году составил Герасимьюку конкуренцию. А вот что происходило на выявлении лучшей прозаической книги! Передать это словами просто невозможно: все было похоже на падение индекса Доу Джонса на Нью-Йоркской бирже или словопрения Сократа с софистами. Каждый был готов отстаивать свои идеалы, вкусы и убеждения до последней капли коньяка. «Он пишет в свои 70 лет так, как должны были бы писать 20-летние пацаны!» — кричал один. «Да что вы, господа, — пробовал возражать второй, — я его последней книги не читал и поэтому не могу за нее голосовать». «А ты нам поверь, он же наше все, совесть нации!» — поддерживал первого третий.

Как это ни странно звучит, но именно Михаил Брыных — этот литературный панк и мастер жанра стёбовой критики — стал на страже консервативных ценностей. Именно из его уст зачастую слетали словосочетания «совесть нации», «добротная проза», «гений эпического жанра»... Именно Брыных предложил рассматривать «Націоналізм» Дмитрия Донцова, изданный «Кальварією», как самое большое событие прошлого года. Как вы уже, наверное, догадались, камнем преткновения стал «Брухт» Павла Загребельного. А не читал его именно я. Нет, не потому, что принципиально этого не сделал, а просто не успел и голосовать вслепую не имел морального права. И поэтому от себя предложил «Непростих» Т.Прохасько. Дипломатичный и тактичный Кость Родык был готов поддержать и предложение Михаила, и мое, однако ни один из нас не уступал. Консенсус был в принципе невозможен. Все ждали, у кого же первого сдадут нервы. Нервы не сдали — победила дружба. Так, волевым решением С.Васильев позволил отметить и «совесть нации» Павла Загребельного, и молодого «подражателя Павича и Маркеса» Тараса Прохасько. Мне было немного неловко, ведь мировоззренческий и эстетичный раздел прошел по одногодкам — мне и Михаилу. Хотя, как известно, на вкус и цвет товарищей нет.

Примерно то же самое, но пониже градусом, происходило и при определении события года. «Давайте дадим премию Андрею Куркову. Он уже допродает второй миллион переводов своих произведений на китайский», — настаивал один. «Нет, давайте отметим киевские книжные супермаркеты. За то, что они у нас уже есть», — не унимался второй. «Господа, Форум издателей вопиет о победе!» — предлагал третий. Победил львовский журнал «Ї» с четырьмя интересными номерами за минувший год. Как видите, и классики сыты, и молодежь замечена, и отношения не испорчены. Но что-то все равно не дает покоя. Может, вообще эти премии не нужны? А если и нужны, то кому?