Композитор Игорь Стецюк: «Украинская музыка полностью выходит из-под власти профессионалов»

Украинский композитор Игорь Стецюк получил престижное предложение корпорации-монстра European Broadcast Union (Европейское широковещательное объединение, базирующееся в Швейцарии) возглавить Объединенный оркестр Европы (биг-бэнд) на текущий год. Должность называется composer and chief conductor (композитор и главный дирижер).

Имя этого композитора хорошо известно тем, кто следит за украинским и российским кино, джазовой сценой, отечественной популярной музыкой. Стецюка трудно назвать «пророком в своем отечестве», хотя он - замечательный композитор, музыкант, аранжировщик, пианист, дирижер, автор музыки к четырем десяткам фильмов. А еще профессор Национальной музыкальной академии им. П.Чайковского. Хорошо известный на Западе американский музыковед Джоэл Макдауэлл сказал, что Стецюк «создает славянский джаз-рок с элементами симфонизма».

В творческом багаже композитора - работа с кинорежиссерами Михаилом Беликовым, Борисом Небиеридзе, Лесем Саниным, Степаном Ковалем. Среди его зарубежных кино-партнеров - Валерий Тодоровский, Артур Браунер и старейшина итальянской продюсерской школы Марио Коттоне.

Недавно на фестивале Clearwater Film and Music Festival в США талантливый музыкант получил награду за лучший soundtrack к короткометражному мультфильму «Шарфик». И хотя это фестиваль игрового кино, комиссия приняла картину в конкурс «ввиду высоких художественных достоинств».

- Многие узнали вас около двадцати лет назад в связи с песнями в исполнении Т. Повалий. Музыка была яркая. Но, честно говоря, ваше имя не резонировало. Звучало гораздо скромнее и реже имени певицы. Это справедливо?

- Я дружу с Таей с 1986 года. И она уже тогда проявляла дар интерпретатора. С ее мужем Игорем Лихутой подружился позже.

Повалий - человек с удивительными музыкантскими данными. Мало кто знает, например, что она хорошая пианистка. Во всяком случае, была ею…

Музыка у меня непростая. Предполагает определенное мастерство, силу, диапазон, владение аппаратом, артистизм и зрелость. Повалий исполняла много моих песен. Но я не имею продюсерского таланта. И все мои попытки ее «продвинуть» не давали результата.

Тогда на радио и телевидении работала профессиональная музыкальная редактура с консерваторским образованием, которая могла ее оценить, понимала, что она собой представляет.

Но Повалий оставалась чуть ли не на подпевках у певицы N, тогдашней «звезды», которую никто сейчас не помнит. А когда появился Игорь, ее судьба резко изменилась.

- Популярная музыка ведь тоже имеет, условно говоря, несколько градаций и бывает экстра-класса, более простой, совсем простенькой…

- Согласен. Популярная музыка на Западе стоит на более высокой ступени, чем у нас. И в бывшем СССР она была высокого качества. Какие имена: Дунаевский, Островский, Бабаджанян, Петров, Эшпай, Крылатов, Зацепин, Таривердиев… Мир изменился. И технологии в результате совершенно разрушили искусство.

Как в 50-х годах реализовывалась песня? Композитор приносил ноты, чтобы его песню кто-то сыграл… Ее исполняли 95 человек эстрадно-симфонического оркестра, в котором работали участники не просто с дипломами консерваторий, но и прошедшие гигантский конкурсный отбор.

Так было и в Союзе, и на Западе. Это означало, что музыканты не могли не вносить своего отношения в то, что играли. И дирижеры старались исполнять именно музыку, а не что-то простенькое для невзыскательных вкусов. Простенькую музыку ставили… ну, один номер в конце программы - как конфету.

Играли в основном то, что отвечало высокому вкусу самих исполнителей. Даже в ресторанах первое отделение музыканты играли «для себя» - фьюжн, джаз, джаз-рок - «фирменный» репертуар, во втором отделении - что-то попроще, и только в третьем - для подвыпившей публики.

Это была форма бытования популярной музыки, которая почти не выходила за пределы элитарного образованного круга людей.

А сегодня любой мальчик, не знающий ни одной ноты, может на Петровке за три гривны в базарный день купить пиратский диск с кучей заготовок, продающихся совершенно легально…

Заработав денег, он купит такой же лицензионный продукт за 200 долларов. Придя домой, он слепит наборный стандарт, к которому стремится шоу-бизнес.

Таким образом, эта «украинская» музыка полностью выходит из-под власти профессиональных музыкантов. Потому что мальчики это делают без попытки что-то искать, они просто зарабатывают деньги.

Это я сказал радикальную вещь. Но скажу и нерадикальную. Технологии снижают квалификацию исполнителей. Когда Синатра подходил к микрофону, позади него находились 95 оркестрантов, которые сразу, цельным дублем несколько раз подряд записывали материал. Потом они еще спорили, где лучше было сыграно соло на тромбоне, например. Сейчас методом многоканальной записи один исполнитель, не видя нот в глаза, выходит к микрофону, по одной ноте играет «где попало» и почти «что попало», плохо представляя, что происходит. После чего всякими пикчерами, тюнерами, шифтерами все эти ноты ставятся на свои места, и в результате все это приобретает удобоваримые черты.

- Но, невзирая на расхожий анекдот «сыграй гамму, а я нарежу из нее Второй концерт Рахманинова», существует ведь музыка Стинга, Элтона Джона, Джорджа Майкла, например.

- Певец Джино Ванелли и пианист Чик Кориа - это старшее, уходящее поколение.

Конечно, и у нас появляются молодые ребята, которые умеют играть, в частности, джаз, что происходит тоже благодаря технологиям. Прежде немыслимо было взять в интернете видеозапись какой-нибудь бас-гитарной «Школы игры» и по ней научиться здорово играть. Это положительная сторона технологий. Но она больше дает негатива, поскольку снижает исполнительскую квалификацию музыкантов.

Я двадцать лет в консерватории преподаю эти самые «технологии», которые ругаю. Мой предмет называется «Электронный синтез звука». Эта музыка на самом деле не имеет никакого отношения к эстрадной музыке, которую в нашей консерватории никто не преподает. И не знаю, будет ли когда-либо преподавать?

- Игорь, а есть сегодня в Украине «культурные» эстрадные певицы, помимо той же Повалий?

- В институте Глиэра теперь дают высшее образование. И класс эстрадного вокала, например, начался с Оксаны Кулаковой. Она была лицом радио «Континент» (джазовая станция, закрытая в 2004 году - О.К.).

- А Гайтана? Она тоже начинала свободно, импровизационно…

- Она ближе к стилистике соул. Давайте обозначим то, что поют эти певицы, как «дорогая, роскошная неакадемическая музыка». Скажем так, эстрадная музыка, популярная музыка, то, что основано на эстетике «эвергрин». Она не имеет того спроса, которого достойна, ни у нас, ни на Западе, - как это было раньше. Правда, там пытаются сохранить преемственность, культуру.

У нас же люди, имеющие выдающиеся способности, вынуждены заниматься непонятно чем. И таких артистов мало знают, они не могут себя реализовать на большой сцене. Мы наблюдаем парадоксальные явления известности безголосых артистов, когда они вдруг претендуют исполнять музыку, им совершенно не свойственную: например, тяготеют к большим оркестрам. И этот оркестр - просто часть их шоу.

Хотя, что вы ни делайте с настоящей культурой, как ни уничтожайте ее, ни душите финансово, а все равно рождаются таланты. Вот откуда у саксофониста Игоря Рудого - парня родом из тернопольского села - такой звук? Подчас наши таланты не знают, чем себя здесь занять, куда приткнуться, мучаются, куда-то прибиваются, чтобы заработать, едут за границу.

Такого же уровня музыканты - Юрий Шепета, Игорь Закус, Артем Менделенко, Дмитрий Александров, Владимир Копоть, Валерий Щерица, Сергей Овсянников… всех не упомнишь. Из вокалисток - Ольга Нека. Это если речь идет исключительно о джазовых музыкантах.

- Может ли быть у нас преодолен качественный разрыв между академическим и эстрадным образованием?

- Нет! Могут только рождаться самородки, о которых говорим. И если у них будет возможность мировой интеграции (я вообще-то категорически против глобализации по целому ряду обстоятельств), если человек из Киева сможет работать в Нью-Йорке, тогда он просто будет себя реализовать там.

Джаз - это музыка «той» стороны планеты. Так же, как шансон - достижение Франции, бельканто - Италии (позже экспортировавшей его в Метрополитен-опера), а в России - классический балет. Всякая традиция не возникает на пустом месте.

В ее основе - психофизиологические корни, ментальные особенности бытования национальных культур. И делайте, что хотите, но джаз - это «не наша» культура. И хотя тот модный джаз в СССР в 20–30-х годах ХХ века стал на какое-то время нашей культурой, но это был не американский джаз. Это была другая музыка, как у Олега Лундстрема композиция «Эй ухнем».

Это вообще сложный теоретический вопрос - что такое джаз. Вот русский рок - абсолютно самобытное явление, это больше наша культура. И вскоре после 50-х годов, когда возник западный рок, в СССР уже была собственная прочная рок-традиция.

Мою музыку американский музыковед Джоэл Макдауэлл определил как «славянский джаз-рок с элементами симфонизма»… Я с определением согласен, потому что джаз-рок - это конгломерат, в котором есть много составляющих. У Вагифа Мустафа-Заде (азербайджанский композитор и пианист - О.К.) была своя музыка. Но это не джаз, а национальная импровизационная музыка, испытавшая величайшее влияние джаза.

Я не встану на позицию стилистических отметаний и скажу: когда украинский джаз действительно захочет родиться, он превратит эту музыку в «неджаз»…