КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ

В Национальном художественном музее Украины экспонируется выставка произведений академиков живописи Владимира Орловского (1842—1914) и Николая Пимоненко (1862—1912).

Люди разных поколений, они представляют разные художественные течения: один — академизм, что тяготеет к условности мировосприятия, другой — передвижничество с его «обнаженной» правдой жизни. Разные художественные системы — Орловский только начинал осваивать пленэр, Пимоненко же вывел своих героев на природу, освещенную ярким солнцем, омытую дождем, окутанную прозрачным воздухом. Один был учителем, другой — его учеником. Были они еще и родственниками: в 1893 году Пимоненко счастливо женился на единственной дочери (как известно — приемной) своего учителя Александре. Да и жили они вместе. На тихой киевской улочке — Гоголевской 28, — Орловский купил участок земли и построил двухэтажный дом. Рядом в небольшом флигеле разместилась молодая семья. Здесь рождались и подрастали их дети — дочери Раиса и Ольга, сын Николай. Здесь в уютной мастерской «рождались» знаменитые картины.

Что еще объединяло их? Эти художники закладывали основы национальной живописи: Орловский в области пейзажа, Пимоненко — бытовой картины. Их творчество, активное участие в культурной жизни города способствовали превращению Киева в значительный художественный центр.

«Искатель солнца»

Так называли современники Владимира Орловского. В пейзажах мастера, где природа предстает в ее поэтической прелести и прозаическом величии, большое место всегда отводилось освещению.

Владимир Орловский родился в Киеве, в семье помещика. Позже он напишет: «Живопись люблю больше жизни, ради нее с детских лет перенес много горя, проклятье отца, горькие слезы матери…». Одержимый своей мечтой, он упорно и настойчиво шел к заветной цели, не страшась ни разрыва с семьей, ни нищенского существования. В талант юноши искренне верил его учитель рисования 2-й киевской гимназии, «милейший и добрейший» И.Сошенко (вспомните, как помог он в свое время такому же одержимому искусством Т.Шевченко). Поверил в будущее Орловского и директор гимназии М.Чалый, написавший в рекомендательном письме, адресованном Тарасу Шевченко в Петербург: «Можно надеяться, что из него со временем выйдет замечательный художник». Поэт, недавно вернувшийся из ссылки, тепло встретил посланца от своих старых друзей и в одном из писем (от 2 декабря 1860 года) отметил: «До мене щодня приходить Орловський, здається, з його будуть люди». Так с благословения и при поддержке Шевченко Орловский начал свой путь в искусстве — стал студентом Академии художеств (1861—1868).

Он достигнет признания коллег и широкой публики, займет место профессора академии. Его картинами будет восхищаться, их будет покупать сам Александр III. Но у Орловского тем не менее хватит сил и смелости не принять условий государя стать придворным живописцем. Он понимал, что, обретая материальное благополучие и высокое положение в обществе, теряет свою свободу: «Вся моя жизнь — это живопись, ничто иное в жизни меня не интересует».

В формировании стилистики искусства Орловского большую роль сыграла академия, и в частности его учитель А.Боголюбов. Законы академической живописи требовали не только глубоких знаний натуры, но и умения «сочинять» идеальный образ, несущий в себе и определенную условность, и возвышенный настрой. Однако жизнь выдвигала перед художником свои критерии прекрасного, иное восприятие окружающего мира.

Оказавшись еще в студенческие годы в крымском имении князей Воронцовых, Орловский прислушивался к мудрым советам хозяйки дома — надо отыскивать в природе эффекты, которые находили бы отклик в душе и творческой фантазии художника. Именно она сориентировала начинающего живописца на внимание к солнечному свету. Здесь, в Алупке, он впервые написал пейзаж, построенный на контрастах холодной тени и яркого света.

Годы, проведенные за границей (1869—1872) в качестве пенсионера академии, открыли перед Орловским иные живописные миры, в частности искусство французских барбизонцев, утверждавших красоту пленэрной живописи. Кроме Парижа, Орловский побывал в Германии, Италии. «Нужно проехать по всем странам Европы для того, чтобы лучше суметь оценить свое и чтобы не доверять на слово многим нашим соотечественникам, которые только и делают, что прославляют запад», — напишет он в своём отчете. Образ южной украинской природы присутствовал в мыслях и творчестве Орловского всегда. Находясь в Италии, он вспоминает родину: «Колорит здешней природы мне сильно напоминает Крым, только кажется, что сочетание тонов много тоньше и покойнее».

В 1897 году художник заболевает (по словам его дочери) тифоидом и, следуя советам врачей, переезжает из холодного, официального Петербурга в «свой родной и любимый Киев». Летом Орловский ездит по Украине, Крыму. Зимой же, в его мастерской, эти «мимолетные» впечатления превращаются в законченные, композиционно выстроенные картины, подобные «Затишью», с её традиционной академической трехплановостью и таким живым солнечным светом. Пишет он и такие, почти «шишкинские» мотивы, как «В буковом лесу», где таинственность сумеречной чащи и величавость мощных деревьев естественно соседствуют с «прозой жизни» — стадом коров, погоняемых домой с последними лучами заходящего солнца. Создавал он и панорамные пейзажи, в которых показана ширь земли, раздолье полей, вьющиеся лентой дороги, ведущие в холодную зелень лесов, к прозрачной глади рек. В них воссоздан обобщенный, выразительный в своей значимости образ Украины.

Особой непосредственностью восприятия отмечены небольшие работы, похожие, скорее, на этюды. Тут художник «вплотную» подходит к реальной природе, утверждая, что «натуру можно написать так, как видишь, без всяких условностей и теорий». И хотя они лишены еще той мягкой пленэрности, стирающей резкие грани форм, — автор тщательно выписывает каждую травинку, цветочек — но солнце, его теплый яркий свет, объединяет мир в единое гармоничное целое. В этом мире есть место и природе, и предметным реалиям быта, и, конечно же, человеку, который живет и трудится на земле. Буквально двумя-тремя почти миниатюрными мазками Орловский рисует фигурки женщин, сгребающих на лугу сено, рыбаков, сидящих в лодках, крестьянок, кормящих возле хаты домашнюю птицу. В его маленьких по размеру картинах заключена большая правда жизни. Это видели и понимали современники художника — передвижники. И.Репин, неоднократно посещавший Киев, попытался уговорить Орловского принять участие в передвижных выставках. Но это вызвало лишь гнев и негодование мастера. Он навсегда остался верен академии, в которой учился, в которой учил других. До конца дней Орловский посылал на ее выставки свои произведения, хотя они давно уже не вписывались в строгие рамки академических законов пейзажного жанра. В его работах так выразительно звучала тема родины и народа, что соответствовало самым передовым взглядам и художественным течениям времени. Одним из художников, что вслед за ним развил и поднял украинскую пейзажную живопись на новые рубежи, был Николай Пимоненко.

Певец украинского села

«Пимоненко, не ища никакой рекламы, спокойно и с любовью делает свое дело художественного прославления родной Украины с ее жизнерадостным и красивым народом», — написано в одной из юбилейных статей (1910), посвященных 25-летию творческой и педагогической деятельности живописца.

В отличие от Орловского, путь Пимоненко в искусство был предопределен уже с детских лет — когда он ходил с отцом-иконописцем по селам Киевщины, помогая исполнять заказы для маленьких церквушек. Может быть, и суждено было ему продолжить отцовское дело, если бы не встреча с Николаем Мурашко, основателем Киевской рисовальной школы. Увидев талантливого мальчика, «старый учитель» пообещал сделать из него «не богомаза, а настоящего художника».

В стенах школы (1879—1882) произошло его знакомство с Ильей Репиным. Однажды известный мастер, взяв в руки палитру и кисть, дописал образ Христа, над которым трудился юноша. Для начинающего художника это стало своеобразным благословением.

Учеба в академии (1882—1884), которую из-за слабого здоровья пришлось оставить, возвращение в Киев, работа в рисовальной школе Н.Мурашко, затем — в художественном училище, преподавание рисунка в политехническом институте и, конечно же, ежедневный труд в своей мастерской — вот слагаемые творческой биографии Пимоненко.

К счастью, слава к мастеру пришла еще при жизни. Он стал академиком, членом различных художественных обществ Парижа, Мюнхена, Берлина — городов, где с успехом экспонировались произведения живописца. К нему тянулась молодежь, мечтающая об искусстве, среди которой был и будущий основоположник супрематизма Казимир Малевич: «Я еду в Киев. Знакомлюсь с Пимоненко. Большое впечатление оказали на меня его работы… Много мольбертов, на каждом картина, изображающая жизнь Украины…»

Сохранилась фотография Николая Пимоненко в интерьере его мастерской. Перед ним на мольберте стоит внушительных размеров полотно «Гопак» с изображением танцующей девушки. Такой — веселой, темпераментной «ворвалась» украинская крестьянка в мир рафинированной парижской жизни. Работа с успехом экспонировалась на выставке в парижском Салоне (1909) и была приобретена музеем Лувра.

Для Пимоненко, как и для большинства передвижников, крестьянская тема становилась синонимом национальной самобытности искусства. Но он отходит от социальной проблематики, определявшей устои передвижничества, и создает лирический образ Украины с ее пленительными пейзажами и жизнерадостным народом.

Как же получилось, что горожанин сумел так точно проникнуть в суть крестьянских тем и образов? По-видимому, влечение к ним было заложено в его корнях, идущих от крепостного деда Данила. Да и сама жизнь на Приорке, окраине Киева, своим бытом больше напоминала село, чем город. Была в его судьбе еще и Малютинка, где он помогал отцу оформлять местную церковь, куда вернулся поправлять здоровье после холодного Петербурга. Сюда же привозил на этюды Орловского. Позже, взяв в аренду хату, он пристроил к ней большую светлую мастерскую. Малютинка, где художник проводил с семьей целое лето, стала для него неисчерпаемым источником вдохновения — быт села подсказывал темы, а его колоритные обитатели выступили прообразами многих полотен.

До сих пор старожилы деревни, глядя на произведения Пимоненко, узнают своих предков. Художник рисовал их портреты в маленьких альбомах, с которыми никогда не расставался. Он находил своих героев в соседних хатах, на шумных базарах, откуда (как вспоминала его жена) часто приводил домой «живую» натуру — то теленка, то овечку. Он наряжал в праздничные наряды молодежь и наблюдал за ее весельем, танцами, шутками. Так создавались его «Идиллия», «Соперницы», «Гопак», многочисленные сцены свиданий, ярмарок. Он рисовал детишек, пасущих гусей и скот, женщин, работающих в поле. Мы не знаем, где Пимоненко увидел свою жницу. Прекрасная кареглазая крестьянка с загадочной улыбкой Джоконды предстает перед нами как некий символ красоты народа, щедрости украинской земли. Золото спелой пшеницы и прозрачная голубизна неба вобрали в себя исконные краски ее пейзажа.

Природа в жанровых произведениях Пимоненко никогда не воспринимается как фон. Она выступает равноправным «героем», определяющим образный и эмоциональный строй картины. Из всех времен года художник отдавал предпочтение лету — как и у малютинских крестьян, оно было «страдной порой» мастера. Пимоненко много работал на натуре, добиваясь выразительности в передаче солнечного или лунного освещения. Красоту и сочность летней природы помогала передать и пленэрная живопись, в которой художник достиг больших успехов. Отголоски его искусства мы встречаем в работах А.Мурашко и Ф.Кричевского. Своих жниц написал и авангардист Казимир Малевич. В них за условно упрощенными формами фигур и пейзажа торжественно звучат яркие краски, что были на полотнах его первого учителя.

Николай Пимоненко ушел из жизни в расцвете творческих сил. «Умер Пимоненко. Какая утрата для «передвижной». Он был истинным украинцем. Не забудется краем за правдивые и милые как Украина картины», — с болью написал Илья Репин.

Владимир Орловский тяжело пережил смерть зятя. Дочь Александра Владимировна отвезла его в Италию на лечение, где он и умер. Похоронены художники рядом на Лукьяновском кладбище в их родном Киеве.

Послесловие

Выставка картин Владимира Орловского и Николая Пимоненко является частью программы, которую активно осуществляет Национальный художественный музей Украины в последние годы. Выставки известных мастеров ХIХ — нач. ХХ века приобретают в наши дни особый смысл — они побуждают по-новому, без идеологических установок, взглянуть на многие художественные процессы, определившие развитие украинского искусства. Что также немаловажно, они представляют для обзора произведения, хранящиеся не только в запасниках музея, но и во многих частных собраниях Киева.

При подготовке экспозиции картин Орловского и Пимоненко интересно было наблюдать за реакцией рабочих, которые проводили в залах музея сигнализацию. Простые, крепкие мужики подолгу рассматривали каждое полотно. Они не могли судить о мере профессионализма художников, о своеобразии живописного метода, но их притягивала к себе исходящая от работ сила красоты и добра, ставшая дефицитом в сегодняшнем, пронизанном жестокостью мире. Глядя на лица этих первых посетителей выставки, остро понимаешь сегодняшнюю востребованность классики. Яркие, солнечные произведения Орловского и Пимоненко воспринимаются в нашей суетливой, загнанной в камень городских улиц жизни, прикосновением к земле, зеленой траве, неторопливой прогулкой лесом или берегом реки. В них есть еще и глубина чувств, и высокая мера любви, которыми авторы так щедро делятся с нами, людьми ХХI века. Нынешнее время высоких технологий рождает новые эстетические идеалы. Виртуальный мир властно вторгается в реальность. Сейчас, как ни странно, реальность классики обретает современное актуальное звучание. Она помогает нам понять мудрую истину — живи в гармонии с самим собой и окружающим миром.

Выставка произведений двух академиков живописи завершает свою работу, но впереди нас ждет встреча с корифеем пейзажного жанра Сергеем Светославским. Приходите в музей, и вы почувствуете притягательную силу нестареющего классического искусства.

Р.S. В организации выставки принимали активное участие потомки художников, живущие в Киеве, — правнуки и праправнуки по линии Ольги Николаевны и Николая Николаевича Пимоненко. Чтя память о своих предках, они мечтают создать в доме и флигеле по Гоголевской, 28, что, к счастью, сохранились до наших дней, музей замечательных художников, истинных киевлян — Владимира Орловского и Николая Пимоненко. Может, поможем им в этом благородном деле?