КИНО ПО-ЧЕРКАССКИ

Знаю его 10 лет. Работал в двух его картинах. Не раз общался «за рюмкой чая» или просто прогуливаясь по улицам. Знаю, что он способен на эксцентричные выходки, и не раз бывал тому свидетелем. Знаю, что любит хорошее застолье, красивых женщин и горные лыжи. Знаю, что обожает театр. Знаю, что его любят все — от вахтерш в Доме кино до народных артистов. Короче говоря, знаю о классике украинской мультипликации (или анимации, как теперь ее называют) Давиде Яновиче Черкасском очень мало. О нем ходят легенды, но вот случай из жизни, рассказанный мне известным юмористом и эстрадным драматургом Робертом Виккерсом: «В году сорок девятом—пятидесятом на именинах у школьной подруги меня познакомили с весьма активным юношей, заявившим, что он режиссер. «Вот, — заявил мой оператор, — «молодой режиссер», а ты напишешь для нас сценарий. Встречаемся через неделю...» Встретились они только через 20 лет в работе над первым украинским полнометражным мультфильмом «Мистерия-буфф». Сценарист Виккерс написал все-таки сценарий для режиссера Черкасского.

— Да, был такой эпизод. Но ведь все же сбылось! Кстати, «моим оператором» был тогда студент КПИ Коля Рашеев — режиссер бессмертного «Бумбараша» и многих блестящих картин. Да и сам Роберт Виккерс написал сценарии для полутора десятков фильмов. О каком фильме шла речь? Кто разрешит? Кто даст деньги? О таких мелочах мы в то время не задумывались. Я тогда учился в КИСИ, у нас была дружная компания, в которой все вдруг увлеклись кино. И хотя среди моих друзей были такие серьезные кинематографисты, как Игорь Грабовский, Толик Шайкевич, о том, что так все на кино замкнется, мы и представить себе не могли. Мы ездили в Ирпень на семинары кинематографистов. Их вели Ромм, Довженко, другие известные мастера. Там мы впервые увидели множество старых американских фильмов. Я до сих пор обожаю смотреть черно-белое кино со старыми кинозвездами. В клуб РАБИС тогда часто приезжал с лекциями Авенариус, вгиковские корифеи. Почти каждый день мы ходили в «академичку» — читали учебники по кинематографии. Помню учебник Кулиджанова «Кинорежиссура» — наивно, но очень интересно и легко написано. А какой был замечательный журнал «Искусство кино» за 20—30-е годы! В каждом из номеров — портреты вождей, разоблачение троцкистов и бухаринцев всех мастей. У нас в «академичке» даже организовалась своя компашка. И, хотя мне действительно нравилась работа архитектора, проработав пару лет после окончания института инженером в институте «Промстальконструкция», решил поступать во ВГИК на факультет мультипликации. Почему туда? А я с детства любил мультики. До войны неподалеку от нашего дома в пассаже на Красноармейской был кинотеатр, в котором показывали старые диснеевские ленты и нашу мультипликацию «под Диснея». И так мне все это нравилось, что я стал рисовать, изображая что-то похожее на мультипликацию. Не могу сказать, что умею рисовать. Умеет тот, кто учился. А я не учился, но то, что мне нужно, всегда нарисую. Все персонажи в моих мультфильмах набросал я. Рисую я мультипликационно что ли, набрасываю характер, потом отдаю бессменному художнику всех своих картин Родне Филипповичу Сахалтуеву, и уже в его золотых руках все начинает играть и оживает...

Так вот, поехал я в Москву, посмотрел на абитуриентов, в основном, выпускников художественных школ с потрясающей совершенно подготовкой, тихонько спрятал два рулончика своих рисунков и, не сдавая документов, вернулся в Киев. Не успел приехать — объявляют по радио, что на киностудии «Научпоп» организуется мультобъединение. Вместе со мной на студию пришли человек десять студентов и выпускников художественного института. И хотя создали мультстудию известные мастера Ирина Борисовна Гурвич и Ипполит Андроникович Лазарчук, делавшие мультипликацию еще до войны, отбирал нас директор «Научпопа» Георгий Семенович Александров. Он, слава Богу, мало что понимал в живописи и графике и, поскольку мои рисунки чем-то напоминали ему мультипликацию, он отобрал меня вместе с тремя «художниками», которые, естественно, в скором времени отпали, потому что понятия никакого о мультипликации не имели и как люди «свободной профессии» ежедневно являться на службу не желали, а мне это, наоборот, очень нравилось. Зато стали приходить друзья-архитекторы, интересовались, что у меня, как, какие проблемы, и в конце концов объединение наше стало обрастать архитекторами. Первым пришел Марик Драйцун, потом Рэм Пружанский, Алла Грачева... Как после выяснилось, лучше всего мультипликация получается у архитекторов, мы потом несколько раз набирали курс, и в основном приходили архитекторы. Причем в их рисунках всегда есть острота и карикатурность...

Профессией мы овладевали в очень специфической обстановке: для начала нас на недельку свозили в Москву, чтобы хоть поняли, чем занимаемся, а потом Ипполит Андроникович и Ирина Борисовна сделали гениальную штуку — сразу же закатали двухчастевку «Приключения Перца», где наш коллективчик из пяти человек, ничего по существу не умея, взялся за решение сложнейших задач. Мы тонули, выплывали, опять тонули и так учились работать.

Конечно, не все складывалось гладко, особенно для меня. На втором году работы на студии я пошел встречать наступающий 1962 год в стенах «Промстальконструкции» со старыми друзьями. Новый год мы начали очень хорошо, и для меня это кончилось очень плохо, потому что в стране началась очередная кампания борьбы с чем не помню, в республиканской прессе появилась статья с красивым названием «Плесень» и в результате — исключение из комсомола и со студии, с которой меня выгонять все-таки не хотели, а надо было. В конце концов, перевели в осветители, чем я года полтора успешно и занимался.

Постепенно и понемногу я стал подниматься по ступенечкам и, наконец, в 1964-м мы с Родной Сахалтуевым сделали первую нашу картину «Тайна черного короля» и сразу же получили за нее премию. Федор Савельевич Хитрук приехал как-то к нам на студию и показал французский журнал «Синема-65»: «Давид, там, по-моему, про вас написано». Оказывается, на ежегодном фестивале мультфильмов в румынском городе Мамайе мы были отмечены премией за лучший дебют, причем, критики не прошли мимо того факта, что фильм сделан в стилистике загребской школы, о существовании которой мы понятия не имели. С тех пор мы с Родной ежегодно делали по фильму. Конечно, Родна Сахалтуев — это гений с великолепным чувством линии, цвета, юмора. В этом году ему исполнилось 60, и, думаю, он вскоре должен получить звание народного художника Украины... Нет, у меня званий никаких нет. Раз пять, правда, подавали, и все мимо. Как почему? Меня же из комсомола в 62-м выгнали! Ну, а теперь в мои 63 выдвигаться на «заслуженного» просто оскорбительно. Вот Ефиму Чеповецкому в 75 присвоили «заслуженного деятеля» — он обиделся и в знак протеста через месяц уехал в Штаты...

Звание званием, а вот диплом Гиннеса я бы мог получить. Дело даже не в количестве сделанных мною картин, а в количестве отснятых частей. Нормальный режиссер за всю свою карьеру делает частей десять. Ну, пятнадцать. Ну, двадцать, наконец, что вряд ли. Но не сорок же пять, как мы с Родной! (Часть — 10 минут. — А.Г.) У нас «Мистерия-буфф» — 5 частей, «Врунгель» — 13, «Остров сокровищ» — 11 частей. Первой нашей многочастевкой была «Мистерия». Озвучивал ее Театр на Таганке. Вся запись делалась в Москве. После этого подружился со всеми актерами, особенно с Шаповаловым, Смеховым и Дыховичным. Я вообще люблю актеров, с которыми работаю. Все, или почти все мои фильмы озвучивали киевские артисты Женя Паперный, Жора Кишко, Боря Вознюк, Влад Заднипровский, Додик Бабаев, Витя Андриенко, Валера Чигляев... Не говорю уже о Зиновии Ефимовиче Гердте и Армене Борисовиче Джигарханяне. Работать мне с актерами легко. Я ведь не ставлю перед ними сложных задач, не ищу вторых планов. Мультипликация, в основном, должна быть простой, как театр масок. Хотя у такого режиссера, как Норштейн, вторые планы есть. И потом, меня почему-то все любят. Наверное, это плохо. Говорят, если дирижер ненавидит музыкантов, а музыканты дирижера — это замечательно. У меня наоборот.

На разного рода неожиданности мне тоже всегда везло. Вызвали однажды в Госкино и предложили почему-то снять игровой фильм по пьесе Олексы Коломийца «Прощайте, фараоны». Год я проработал в Одессе в окружении двухсот лучших одесских красавиц. И ничего — снял фильм. По-моему, нормально получилось... Однажды Витас Жалакявичус в расцвете славы после «Никто не хотел умирать» решил сделать фильм о литовском поэте-сюрреалисте и попросил сделать на его стихи (их в русском переводе читал Кайдановский) что-то вроде мультиклипов. Сделали. Сдаем работу Жалакявичусу. Сидит мрачный, хмурится и время от времени почему-то громко и сердито втягивает носом воздух. Посмотрел, поблагодарил и вышел, не сказав ни слова. Спрашиваю оператора из его группы: «Чего он хмурый такой?» «Да вы что? — удивляется тот, — он же просто со смеху умирал!»...

Неприятная неожиданность — последний мой фильм «Ошибка Буггенсберга». Первое название «Макароны смерти», но после того, как вскоре после запуска картины заболел и умер мой лучший друг оператор Феликс Гилевич, с которым мы дружили тридцать лет, а вообще за время съемок в картине было четыре смерти (в кино такие мистические случаи — не редкость), название мы поменяли. Потом разорилась киностудия «Славутич», на базе которой делался фильм. Так что пока зарабатываю на жизнь рекламой. Я не жалуюсь. Сейчас у всех так. Тем более, что разговоры о возобновлении фильма уже начались, и, я думаю, это будет не последний мой фильм. Хочу снять в будущем оперу, оперетту, ковбойский сериал (в пародийном стиле, разумеется). Хочу сделать ТВ-шоу с песнями, танцами, с небольшими дорисовками.

Нравится работать на фестивалях. Помню, как начинался наш первый «КРОК», где у меня теперь почетная и ни к чему не обязывающая должность президента, зато я председатель жюри «Бархатного сезона», а это уже работа. Сложная, ответственная и напряженная. Интересный момент — общение с «московскими звездами». Они ведь в большинстве своем люди глубоко и искренне себя уважающие. Сразу кто-то начинает выдвигать себя в лидеры. Но мы их с Таней Цымбал и Володей Быстряковым спокойненько укрощаем, и где-то на 2-й или 3-й день начинается нормальная работа. Думаю с нынешним составом, в который входят такие интеллигентные люди, как Святослав Белза, Владимир Молчанов и Евгений Гинзбург, хлопот будет поменьше. В этом году оба фестиваля совпадают по срокам. Хочу в следующий раз оба фестиваля объединить, разместив на одном корабле. Кто знает, может быть, получится? Хотя, как ты успел заметить, у меня, обычно, все что задумал, получается.