Кино — это мощный канал коммуникации с миром

Перед встречей с украинским кинорежиссером Валентином Васяновичем я прочитал в Интернете уже состоявшиеся интервью с ним, но они касались в основном его нашумевшего фильма «Атлантида», который получил букет призов на различных кинофорумах, в том числе приз Венецианского кинофестиваля в категории «Горизонты» и Гран-при Минского кинофестиваля. О самом Валентине как о личности — почти ничего.

Пересказывать всю биографию Валентина не хочется — она доступна в Интернете. Однако есть в ней человек, развернувший личность Валентина в сторону искусства (музыки), — отец. Николай Максимович Васянович долгое время руководил Житомирской областной филармонией и был одним из вдохновителей международного фестиваля мастеров искусств имени великого житомирянина — пианиста Святослава Рихтера.

В беседе со мной Валентин Васянович произнес очень важную фразу, суть которой в том, что законы творчества едины для всех его видов, в том числе для музыки и кино, и в этом смысле он недалеко отклонился от пути, избранного под влиянием отца…

Это не в полной мере интервью журналиста с известным кинематографистом. Скорее, где-то в районе Крещатика почти случайно встретились два не очень близко знакомых выходца из Житомира и разговорились за чашкой кофе…

«Для меня не проблема схватить суть, придумать форму, услышать историю и рассказать ее»

— Ваш отец — музыкант, мама — инженер. Как получилось, что в семье музыканта и инженера вырос режиссер?

— Как в анекдоте: мне просто повезло. В житомирское музучилище я поступил без особых усилий. Дело в том, что я находился в кильватере папы, и потому, имея фамилию Васянович, поступить в житомирское музучилище было не очень сложно. Мечтал стать житомирским Шопеном, но особых дарований не обнаружил. Тем не менее я благодарен училищу и его педагогам за то, что они помогли мне обрести ощущение формы. А форма, в общем-то, во всех видах искусства одинакова: что в музыке, что в литературе, что в кино. Училище мне дало общекультурную основу, которая помогала в операторстве, кинодокументалистике и игровом кино. То есть для меня не проблема схватить суть, придумать форму, услышать историю и рассказать ее.

— Но сначала нужно было сделать шаг в кино, а потом еще один шаг — в большое кино.

— Я не был особо одаренным музыкантом, и в какой-то момент понял это. Папа тоже это понимал. Он видел, что фотографию я предпочитаю музыке — я с упоением фотографировал все, всегда и везде. Однажды папа привез из Киева условия поступления на операторское отделение факультета кинематографии Киевского института театра и кино имени Карпенко-Карого. Я помчался в Киев, показал свои фотографии профессору этого института Алексею Ефимовичу Прокопенко. Он их раскритиковал, конечно. Я спросил, что не так. Он объяснил. Через месяц я принес ему еще два десятка своих работ, среди которых оказалась парочка, на которые он обратил внимание: «Не шедевры, но — может быть». Я понял, в каком направлении двигаться дальше, а примерно через полгода стал понимать, что такое творческая фотография.

— Кинорежиссеру мало уметь хорошо фотографировать…

— После поступления в КГИТИ я должен был вместе с однокурсниками-операторами и будущими режиссерами с параллельного курса снимать курсовые проекты. С тихой гордостью видел, что неплохо понимаю, что происходит в кадре. А еще понял, что не хочу воплощать в качестве оператора бред, который рождается в чьих-то головах — куда интереснее воплощать на кинопленке свой собственный бред. Потихоньку стал дрейфовать в документальное кино. Этому поспособствовал замечательный человек — известный документалист и прекрасный педагог Александр Иванович Коваль. Он как раз набирал курс документалистов, и я понял, что хочу у него учиться. Таким образом, окончив операторский курс, я поступил к Ковалю на курс режиссуры документального кино.

— А далее — совсем небольшой шажок в сторону кино игрового. Сколько фильмов на вашем счету?

— В Википедии, в общем-то, все есть, а я могу что-то забыть. Полнометражным дебютом в игровом кино был фильм «Звичайна справа» (2012) с Тарасом Денисенко в главной роли. Потом, в 2014-м, была снятая во Львове грустно-рождественская история «Креденс». Потом — «Рівень чорного» (2017). Этот фильм мы сняли абсолютно без бюджета с моим другом-фотографом Костей Мохначем в главной роли (Гран-при Фрибургского международного кинофестиваля (Швейцария), между прочим. — В.К.) Я этот фильм очень люблю. …Потом — «Атлантида», ну и сейчас снимается фильм «Відблиск». Плюс несколько документальных фильмов.

— Какая из наград наиболее дорога вам?

— Приз жюри очень престижного кинофестиваля во французском Клермон-Ферране за снятый в 2004 году короткометражный фильм «Проти сонця». Этот фестиваль еще называют «Канны короткого метра»...

«Артхаусное некассовое кино — это мощный канал коммуникации со всем миром»

— Сколько призов заработала «Атлантида»?

— Ой, 10 или 15. Последний приз — Гран-при Иерусалимского международного кинофестиваля. Фильм продолжает жить фестивальной жизнью, и это очень приятно.

— Что-то мне припомнились великие режиссеры середины прошлого столетия: испано-мексиканский Луис Бунюэль и южноафриканский Джэми Уйс, которые могли снимать оскароносные фильмы практически без бюджета, выполняя одновременно функции продюсеров, постановщиков, операторов, осветителей и монтажеров. Похоже, украинское большое кино, в частности ваше, тоже вынуждено создаваться и покорять различные олимпы на карманные деньги его создателей?

— Это прекрасная форма самовыражения! Я именно таким способом, без бюджета, снимал «Рівень чорного». Это совершенно прекрасный опыт: ты чувствуешь полную свободу, на тебя не давят чьи-то деньги, за все отвечаешь только ты и никому ничем не обязан. Ты пребываешь в творческом полете, и это замечательно!

— Каков бюджет ваших фильмов, если не считать одного «безбюджетного»?

— Примерно один миллион долларов каждый. Это среднеевропейский уровень или чуть ниже.

— То есть, не всегда стомиллионный бюджет гарантирует высокий творческий уровень…

— Совершенно верно. Но окупиться в прокате даже наше недорогое кино не может. Поэтому инвестиции в украинское кино — это имиджевые вложения. Артхаусное некассовое кино — это мощный канал коммуникации со всем миром. Например, приезжаю я в Венецию, на фестиваль. Показываю там фильм «Атлантида». Начинается обсуждение. Первое, что я говорю: «Друзья, Россия по-прежнему ведет войну против Украины». Все удивляются: «Правда?! А мы думали, что это внутренний конфликт…» И все потому, что Россия вкладывает в свои медиа огромные деньги и навязывает всему миру свою повестку дня. А мы со своим фильмом ездим и рассказываем, как на самом деле обстоят дела. Для этого и нужно вкладываться в артхаусное кино.

— Украинское большое кино (исключим телесериалы) довольно мрачное, часто с уходом в философию и историю. А почему бы не снять мелодраму или комедию? У фильмов легкого жанра и зрителей больше, и экранная жизнь дольше, и имена их авторов запоминаются лучше.

— В нашей стране снимается огромное количество комедий и мелодрам. Вопросы к их качеству. Кино должно быть разным. Должна быть драма, мелодрама, комедия, детское кино, мультфильмы. Оно так и развивается. А если все бросятся снимать комедии или мелодрамы, начнется деградация кинодвижения в принципе. Без драмы, без артхаусного кино не будет прогресса.

— Донельзя традиционный вопрос: каковы планы, ближайшие и дальнейшие?

— Я практически закончил фильм, который по-английски называется Reflection, по-украински — «Відблиск». После успеха «Атлантиды» этот фильм уже ждут. Уже очень много предложений от фестивалей, от sales-агентов, от важных людей в киноиндустрии. Мы счастливы.