Киев: Особенности финской охоты в осенний период

Звезда нашумевших фильмов Александра Рогожкина («Особенности национальной охоты», «Кукушка»), актер Вилле Хаапасало приезжал в Киев открывать фестиваль финского кино, а также на переговоры по поводу съемок в новом украинском проекте об оранжевой революции. О том, чем они закончились, актер не признался (до этого он был задействован в наших довольно посредственных мюзиклах «Королева бензоколонки-3» и «Трех мушкетерах»), зато в интервью «ЗН» (кстати, единственной газете, которая была допущена к нему на «допрос»), он поведал о своей колоритной финской жизни и влюбленности... в Раскольникова.

Сам Вилле Хаапасало, тот самый знаток особенностей национальной охоты, гораздо интереснее фильмов, в которых снимается. Финляндия — маленькая страна, а ее жесткий климат располагает к раздумьям и молчаливости. Здесь предпочитают дело болтовне. И замыслы воплощаются в жизнь с такой же легкостью и деловитостью, как у нас раздаются обещания. Хаапасало, когда решил стать актером, похудел на 30 килограммов, причем за месяц. В первую неделю диеты вообще не ел, только пил. Воду. В 1991 году поступил в Питерский театральный институт. Был так поглощен процессом обучения, что ни путча, ни скандирующих многотысячных фанатов Цоя (тогда была годовщина со дня смерти певца) просто не заметил. Когда у него родилась дочь, завязал с вегетарианством, потому что не хотел лишать ее выбора. Не видел ни одного своего фильма, и смотреть до пенсии не собирается.

— Это правда, что ваш известный коллега актер Виктор Бычков однажды вам настоятельно рекомендовал никогда не смотреть свои собственные фильмы?

— Нет, Бычков все смотрит и даже рассказывает мне, что не так. Это решение я принял сам, еще перед самыми первыми съемками в «Особенностях национальной охоты». Я боюсь того, что когда начну смотреть фильмы со своим участием, то стану себя контролировать. А это не моя работа. Да и не особенно интересно уже. Может, это и плохо, но если режиссер доволен, я тоже доволен.

— В одном из своих интервью вы рассказывали, что помимо кино занимаетесь производством рамок для фотографий и картин... Что можно было бы поместить в рамку?

— ...Вчера моя двухлетняя дочка рисовала картинку. Картинка как картинка, детская. Но вот этот момент: ее, старательно рисующую, я бы и поместил в рамку. Мои дети (у меня есть еще сын) — это то, чем действительно горжусь. Их же, в принципе, я сделал?

— Так вы продолжаете делать рамки для картин и фотографий. Вы в этом и сейчас участвуете?

— Наша семья купила фирму, когда мне было около двенадцати. Но недавно этот бизнес пришлось продать. Некогда им заниматься ни мне, ни сестре. А жаль, ведь нравилось. Я и сейчас иногда преподаю в университете эту специальность. Вообще люблю что-то делать руками. Особенно, если есть быстрый результат. А тут — час-полтора, и рама готова.

— Наверное, вам больше нравятся цифровые фотоаппараты, там результат тоже сразу виден?

— Вообще не люблю фотографировать. А вот цифровые видеокамеры действительно нравятся. Я на них свои фильмы снимаю. Уже сделал две короткометражки. Герой одного фильма — фермер, живущий в деревне вдали от всех. Денег не было, вот единственного актера и наняли. Съемочная группа состояла всего из двух человек: меня и оператора, хорошего приятеля. Другой фильм — немой, длительность — пятнадцать минут, примерно на ту же тему: об одиночестве. «Пятница» называется. Только мы его снимали на черно-белую кинопленку — это был эксперимент с пленкой, и мне не понравилось. Сейчас оба крутятся по каким-то фестивалям. Кстати, у нас с оператором есть в Финляндии совместная фирма по производству рекламы. Сами придумываем, сами снимаем. Жить-то на что-то надо, поэтому рекламой и занимаюсь.

— Известность помогает вам в общении с заказчиками?

— А какая разница?! Если у меня идея хорошая. Мы как-то придумали сюжет ролика по рекламе кровли. О человеке, который живет в доме без крыши и считает, что так и надо. По сценарию к нему приходит журналист домой и спрашивает, почему у него снег в доме? Наш герой: «А что здесь ненормального?» Или другой сюжет: герой везет сына в школу под проливным дождем в машине с открытым верхом в маске для подводного плавания и с трубкой. Делать рекламу забавно и выгодно. Хотя для меня в первую очередь — это способ заработать деньги на кино. Сейчас уже скоплена некая сумма, и в октябре приступаю к съемкам.

— Снова короткий метр?

— Нет. Хочу снять полнометражный фильм. Это будет первая финская картина исключительно на русском языке. Кстати, уже сейчас могу предположить, что она не сделает кассы. Тем не менее я хочу, если и делать кино, то о том, что лично меня волнует. В сюжет положена история отца и сына. Я считаю, это самые сложные отношения в мире, которые вообще могут быть.

Я уже начинал однажды это кино снимать, и поначалу на роль отца пригласил своего настоящего отца. Затем отказался от этой идеи, потому что чувствовал себя на съемках как сын. Я не мог ему ничего сказать — он же отец!

Сценарий менялся на протяжении всего процесса тысячу раз. В окончательном варианте отец и сын — русские, живут в Финляндии. Их мама погибла в России, после чего они и эмигрировали. Существуют бок о бок, но о матери никогда не говорят. Вот начало истории. Еще есть девушка сына, тоже из России. Она приезжает к ним. И на взаимоотношениях внутри этого треугольника начинает строиться основной сюжет.

Когда мы с оператором два года назад придумывали сценарий, в Финляндии вообще не было эмигрантов. А сейчас только в Хельсинки двадцать тысяч русских! И в стране о них никто ничего не знает! Большая часть из них по-фински вообще не говорят. Не ясно, чем они занимаются, как живут. Я же с ними подружился. Большинство русских существуют на пособие. В 80-е годы наш президент издал указ, позволивший бывшим финнам вернуться в Финляндию. И многие из России уехали к нам, но никто не продумал, чем они будут заниматься. Они приехали, им дали квартиры, и они просто живут в отдельных домах. Хотя в принципе, что им делать? На работу устроиться трудно без знания языка. Тема социальная, которая в стране еще не поднималась. Поэтому мы и получили частично деньги от государства на съемки этого фильма. Ведь у нас только государственное кино, и предпочтение отдается актуальным социальным темам.

— Читала, что вы мечтаете сыграть Раскольникова...

— О, да. Я с ним познакомился, еще когда на третьем курсе учился. Лежу я в общаге с температурой, тут приходит ко мне в гости Раскольников. Я с ним пообщался часа два, и он ушел. А напоследок мне сказал: «Я понимаю, что ты хочешь сыграть меня, но подожди еще немного». Самое обидное, что я у него забыл спросить, сколько же ждать. И вот я жду, жду, и понимаю, что никто эту роль мне не предложит. Поэтому решил либо кино снять с собой, либо спектакль поставить.

— Что из последнего увиденного в кино вас особенно впечатлило?

— «Доггвиль» Ларса фон Триера. Мне очень понравился старый прием, который он использовал, — телевизионного спектакля. А вообще один из самых любимых моих режиссеров — Тарковский. Его «Андрея Рублева» могу смотреть бесконечно.

— Вы когда-то приехали в Питер учиться, не зная русского языка. Как вы жили там целый год?

— А я понимал, что происходит. Это очень интересный опыт. Ты людей по-другому оцениваешь. Вот поезжай в другую страну и посмотри. Не обращай внимания на речь, а обращай внимание на мимику, жестикуляцию, интонации. И поверь, таким образом о человеке можно узнать гораздо больше, нежели просто понимая смысл слов. Конечно же, мне было страшно, дико, но при этом — жутко интересно. В это время я очень много читал. Перечитал всю классику. Делать-то все равно было нечего. От одиночества особо не страдал. Я из деревни, а там человек часто остается один, и сызмальства учится быть самостоятельным. Сейчас мне даже хочется иногда побыть одному, слишком много общения, от которого я устаю. И если наступит день, когда мне станет неинтересно заниматься кино, я его брошу, не задумываясь. Как, собственно, и актерство в свое время. Я же после съемок в «Особенностях национальной охоты» бросил актерскую профессию и театральный заодно. Недоучился там месяц. Так что диплома у меня нет. Вернулся в Финляндию, работал ночами водителем, возил молоко. И мне было очень хорошо. Ну а потом все-таки решил попробовать снова, мне показалось, будто я что-то не доделал в своей жизни. Вернулся. И пока доволен. Если вдруг что — я парень «рукастый», и знаю, что в любой момент смогу найти себе занятие. На стройку пойду, без работы не останусь.

— Хотела бы я посмотреть на эту картину: Хаапасало кладет кирпичи. Вокруг соберется толпа, все станут просить автографы, толком и поработать не дадут. А сколько будет стоить квартира в этом доме, вы себе представляете?!

— А я в прошлом году для знакомого построил два дома. И я говорю серьезно: если мне станет скучно, я не буду играть. В определенный момент начинаешь жить не прошлым и не будущим, а тем, что сейчас.

— А вас интересует то, что происходит вокруг? В политике, например?

— Я внимательно читаю газеты, смотрю новости. Меня возмущает всегда, когда происходит несправедливость. Если наблюдаю за спортивными соревнованиями, всегда сочувствую проигрывающей стороне.

— Жалеете слабых.

— Да, потому что я сам, наверное, слабый человек. Ну не сильный я! Была бы моя воля, я бы никуда не ездил: не приехал бы сейчас в Украину, не снимался в кино, сидел бы у себя в деревне, выращивал картошку. Просто жизнь так складывается, что я занимаюсь совершенно другими вещами.

— Но вы же хотели стать актером?!

— Хотел. И сейчас хочу. Но я тогда не понимал, что такое актерство. Я думал, это нечто иное. Идеализировал. А сейчас понял, что в принципе это обычная профессия. Иногда надо делать вещи, которые не хочешь, не всегда интересно работать. И все идеалы — в прошлом. Мне раньше казалось, что актер чуть ли не главный человек после президента в стране. А сейчас я по-настоящему хорошо себя чувствую в лесу. Самое настоящее там происходит.