Капут Мария!

В Национальном театре имени Ивана Франко состоялась премьера «Виват королева!» (режиссер Юрий Кочевенко) по пьесе Роберта Болта. Спектакль франковцев — еще одно проявление неуспокоенности наших ведущих городских актрис, которые обожают «королевские игры» с переодеваниями. Подобными подиумными проделками уже отметились в постановках о Елизавете Английской и Марии Шотландской — и в Молодом театре, и в театре «Браво». На этот раз играют с «национальным размахом».

Когда-то только нащупывая свою неблагодарную стезю, помню, получил профессиональный совет от добрейшей женщины отечественного театроведения Нины Новоселицкой: «Если собираетесь представить критический взгляд на спектакль — не помещайте фотографий, это может обидеть актеров».

В некоторых случаях действительно лучше обойтись без фотоулик. А вот заняться «описью имущества», наверное, стоит.

Предметный ряд этого спектакля (художник Н.Рудюк) радует на первой минуте. Но эта минута радости окажется первой и последней. Рудюк и вправду постаралась, задав «атмосферность». Ее вращающийся станок — образ высшей власти с троном на макушке. Внутри же сооружения — норы-лабиринты, лазейки-коридоры. А на фоне «факельной могилы» — то бурное море, омывающее остров сестринской печали, то (как мне показалось) хмурое небо... Да и каким ему быть в известной истории о королевах, которых вожделеют сыграть все актрисы районных, областных и, разумеется, национальных театров. Был бы режиссер — королевы найдутся. Можно наоборот: «королевы» у нас всегда начеку — дождаться бы режиссера.

Актрисе Людмиле Смородиной (она одновременно играет Марию и Елизавету, как и Татьяна Доронина, как и Зинаида Дехтярева — в свое время) долго ждать не довелось. Ее счастье всегда было рядом. Режиссер Юрий Кочевенко ранее ставил на сцене франковцев не то чтобы спорные (спорить, по сути, не о чем), а откровенно «очередные» постановки — «Я, Генри», «Леди и адмирал». Его спектакли были созданы отнюдь не по халтурным, а весьма популярным пьесам. И, возможно, ошибаюсь, но какой-либо суперкассовости (не говоря уж о художественных триумфах) те постановки не принесли ни городу, ни миру. Ни театру. Теперь-то, оглядываясь в прошлое, должен посыпать голову пеплом и признаться: да-да-да, то прежнее сотворчество кажется благоухающими цветочками! Нынче же созрело что-то совершенно несъедобное.

Уже накануне премьеры «привиддя лихі мені душу гнітили»: им бы с одной королевой управиться. А тут две, да какие. В итоге и получилось — никакие.

Уже на премьере сосед слева (довольно известный в театральном кругу человек) произнес: «Это же скетч, разыгранный школьниками старших классов!» — «Нет, все-таки младших…» — уточнил автор этих строк.

«Королева» у франковцев — исключительно цепь случайных выходов-уходов со сцены. Плюс планомерное движение станка. Плюс экстатичное позерство артистов (что еще не определяет у них наличие драматического таланта). Плюс абсолютный ноль по режиссуре, поскольку нельзя же считать этот «фантик», эту грубо нарезанную тупыми ножницами сценаппликацию (а затем еще и упакованную в пустоту) неким ходом, видением или решением. Нет даже подобия сценического ансамбля. А так — во поле березы стояли. Кое-какая жизнь еще пульсирует, когда на подмостках Лесь Заднепровский или Владимир Нечипоренко: они хотя бы фактурны, они мастера, они убедительны даже в этой сценической неубедительности.

Ну а когда на арене те, кто чином пониже… Алексей Зубков (внешне похожий на молодого Ющенко), или Павел Пискун (полгода назойливо рекламировал пиво, лучше бы роль учил), или Тарас Жирко (он теперь ушел в режиссуру...) — дорогие ребята, вам напомнить где работаете?

Если, скажем, из Молодого театра после тамошних мучений в связи со «Стюарт» Ф.Шиллера хотелось бежать, задрав голову, до Бессарабки, то после франковской «Королевы» надо бежать дальше, прямо в Бровары (кстати, тамошняя самодеятельность ничего не планирует сообразить на эту же тему, можно бы и приехать, сравнить?).

Да уж, завидуйте мне, современники и потомки. Доводилось на основе этого сюжета пережить и подлинные театральные потрясения. Когда королев играли Степанова, Неелова, Доронина. Хоть и воспользуюсь запретным приемом, но все же ткну пальцем прямо в небо — и напомню о них.

...Напомню и о том, что для одновременного сценсосуществования в «коже» Марии-Елизаветы, в этом сверхтрудном актерском желании сыграть «две в одном» (в порыве властвовать и любить) — нужен особенный драматический дар. Это же не только задача предельно резкой, контрастной, поочередной способности в кратчайшие сроки переодеться, сменить грим или голосовые модуляции, но и почти что физически отразить неповторимость их душ, характеров, судеб. Тут одним «белым звуком», которым злоупотребляет г-жа Смородина, не спасешься. Тут не обойдешься ни пластикой сомнамбулы (Стюарт-Смородина), ни повадками старого трансвестита в рыжем парике и блестящем (удачно исполненном художником) платье (Елизавета-Смородина). Тут — разность. И родство. Здесь чувство долга, осознание политических «оков» — и безумная стихия сердца, гордыня царственной крови. Романтизм и прагматизм. Две в одном. Сестры по крови. Сестры по страданию. И по трагическому финалу жизни, потому что в том самом финале всегда недостижимость желаемого.

На Страшном суде буду стоять, а все равно вспомню, как этот финал играла Доронина в постановке А.Гончарова (запись сохранилась). Несчастная, хромая, больная, одинокая, безутешная, но все же королева, она поднималась по лестнице, а потом, резко обернувшись, стягивала свой парадный парик. И уже не победоносная златовласая Доронина была в тот момент, а старуха с жалким пучком волос, полуруина, измученная битвами за жизнь, за трон, за любовь, вообще не понятно за что…

Чтобы раскрыться в Марии, и в Елизавете нужно совмещать лирику и характерные краски, эксцентричность и романтический надрыв (много хотите, товарищ...) Наша актриса — прелестница, красавица, она просто очаровательна, когда только улыбается, и ей цены бы не было в определенных комедиях (даже в той самой режиссуре). Но в данном случае итог один. И он очевиден. И если б отзыв на эти премьерные королевские «игры» писал критик давних лет (наподобие А.Кугеля), похоже, он вынес бы такой вердикт: «Сия роль не по средствам актрисы!»

Но тут, напомню, не одна роль, а две. А раз не по средствам, то и не стоит разыгрывать драмы. Что та королева, что эта… Что адмирал, что леди…

А жизнь продолжается, репертуар верстается. И этот «поезд» идет своим курсом — даже в подземке. «Следующая станция…» Кажется, «Фигаро»?