КАК ВЫГЛЯДИТ ОТСУТСТВИЕ?

5 апреля во Французском культурном центре открылась выставка французского художника Марко Велька. Выставка носит название «Absence» («Отсутствие»). Отсутствие чего, кого? Как уже повелось, предполагается некоторая игра (попытка) расшифровки. Ну что ж, попытаемся разобраться.

Куратор выставки Анн-Мари Паллад на протяжении без малого одного года методично и не без достойного уважения профессионального упрямства знакомит киевскую публику с современными художниками Франции. В организации подобных мероприятий до сих пор наблюдалась некоторая кураторская концепция: большинство из них были посвящены творчеству художников, чьи корни так или иначе связаны с культурными традициями и художественными образами, близкими нам, киевским зрителям. Во всяком случае, в работах Брака, Мильштейна и Плендра, представленных Французским культурным центром ранее, нас, прежде всего, интересовали те видимые и невидимые связи французского и инокультурного (русского, молдавского, еврейского, чешского) компонентов, которые соединялись в творчестве художников в своеобразное единство.

Вот и в работах Марко Велька сильно ощущается его полная трагических событий югославская почва. Было бы неправильно свести странные образы художника лишь к особенностям его личной биографии. Хотя можно представить, как странно было определить, что такое «присутствие» родившемуся и живущему во Франции мальчику, проводившему каждое лето у бабушки с дедушкой в другой стране, совсем непохожей на Францию. В стране, где происходящие трагические события имеют несколько «этнических» интерпретаций и пояснений, далеких от декартовской методичности и ясности.

Первое впечатление от выставки — шок. Во всяком случае, галерея черно-бело-серых «портретов», странного сочетания посмертной маски, портрета и иконы, создают весьма грустное настроение и настраивают на метафизическую волну. Исполненные в технике сухой пастели колористически скупые работы М.Велька требуют мощного включения как интеллектуальных сил, так и способности воображения зрителя. Художник даже помогает ему, предварив выставку художественным словарем, который, на мой взгляд, остается все-таки внешним по отношению к самой выставке. Этот поясняющий жест автора невольно наталкивает на мысль о «головном» характере современного искусства, который, кстати, не исключает, а скорее усиливает чувственный компонент понимания. И в этом смысле необходимость предваряющего словаря оказывается проблематичной: ведь у каждого из нас свои чувственные ключи к расшифровке образов искусства, и они совсем не обязательно совпадают с методами расшифровки, которые близки самому художнику.

В сложном — двойном — характере восприятия, похоже, и заключается притягательность подобных выставок для любителей усиливать работу мысли работой чувства и наоборот. Поэтому выставка вряд ли вдохновит другой тип зрителя. А именно — тех, для кого искусство должно быть либо обязательно ярким (чтобы не сказать красочным) и жизнеутверждающим (должно «приобщать, возвышать и воспитывать»), либо обязательно реалистическим, либо оно — искусство — должно подходить к общей концепции апартаментов, и его (искусство) можно с приятностью обозревать в гостиной, кофейничая с гостями. Оба подхода имеют право на существование, но при этом и исключают друг друга. В этом смысле картины М.Велька явно не подходят для гостиной. Они не домашние. Они об отсутствии.

Можно ли нарисовать отсутствие? И если можно, то оно напоминает скорее лунный пейзаж, уходящую вдаль пустынную дорогу, просто пустыню или, может быть, темную комнату, в которую страшно войти? Или отсутствие — это увиденный двадцать лет назад Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге (тогда Ленинграде, кстати, уже отсутствующем имени), который в ближайшие три года ты вряд ли увидишь вновь? Или отсутствие — это уже почти неузнаваемый в современных хорошо пошитых костюмах так называемых «министров-силовиков» военный френч 30-х годов? Или отсутствие — это пронзительный взгляд двух близких людей, один из которых навсегда или очень надолго покидает страну, в которой ты остаешься жить? Или отсутствие — это память об ушедшем навсегда человеке, либо об ушедшем тебе вчерашнем, либо о тебе пять минут тому назад, до того, как ты совершил поступок, который изменил твою жизнь? Отсутствие — оно имеет физическое или личностное измерение?

Прошлое, настоящее и будущее существуют лишь в формах рассказов о них. В этом смысле биография каждого человека и каждого лица — это большой рассказ, состоящий из маленьких, подчиненных или самостоятельных, рассказов. Но не всегда осознается потребность и не всегда находятся время и силы на составление этого рассказа. И тогда на помощь тем, кому это нужно, приходит искусство. В данном случае искусство Марко Велька. Его «портреты отсутствия» в соответствующем современному ритму жизни моментальном режиме напоминают о скоротечности настоящего, о не плоскостном способе присутствия в мире, который объединяет всех людей в их незащищенности перед конечностью жизни. Его маски напоминают о необходимости составить для себя некий личный рассказ о смерти, о невидимом, о забытом, о пережитом и ушедшем. Без остановки, необходимой для написания такого рассказа, нам не хватает сил идти дальше. Нам нужно рассказывать о себе, а, значит, нам нужен собеседник — хотя бы мы сами наедине с собой вчерашними.

Разглядывая эти жутковатые «портреты», каждый из нас рискует узнать себя в измерении фигуры отсутствия, которая играет в нашей жизни не менее важную роль, нежели стабильно присутствующие предметы повседневной жизни. В отличие от привычных пространств, одежд и транспортных маршрутов, наше собственное лицо, как и лица близких нам людей каждый день неуловимо другие. Превращение жизни в смерть, одного лица в другое, игра света и тени как метафора течения времени — вот основные мотивы «портретов отсутствия» Марко Велька. Гераклит, пожалуй, не нарадовался бы на картины художника. Да и гениальный фотограф Ман Рей, один из первых открывший мир призрачного перехода телесности в пространство, пожалуй, записал бы его в свои единомышленники.

Выставка работ Марко Велька, посвященная личностному измерению отсутствия, будет присутствовать во Французском культурном центре до 5 мая. А сам художник, посетивший Киев в связи с ее открытием, уже уехал. Но обещал вернуться с новой выставкой.