ИСТОРИЯ УКРАИНСКОЙ КУЛЬТУРЫ ОТ МИРОСЛАВА ПОПОВИЧА, ЛАУРЕАТА НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРЕМИИ УКРАИНЫ ИМЕНИ ТАРАСА ШЕВЧЕНКО 2001 Г.

Украина — это всегда нечто большее, чем сугубо украиноязычная или украинская по сюжетам и тематике культура.

М.Попович

Известное высказывание В.Винниченко о том, что историю Украины нельзя читать без брома, сейчас корректируется в том смысле, что в истории любого народа предостаточно «эксклюзивных ужасов» (Лина Костенко), способных вызывать психоз навязчивых состояний. А вот чтение семисотстраничной книги Мирослава Поповича «Нарис історії культури України» (Киев, АртЕк, 1999) вызывает целую гамму чувств, различных и противоречивых — от горечи и обиды до перманентного чувства гордости и самоуважения, торжествующей веры в неистребимость украинского национального духа, непреходящести украинской культуры, одной из немногих, которой удалось выстоять под мощным натиском чужих агрессивных влияний, сохранить свою «детскость», первозданную чистоту и незамутненность. Ясно, что речь идет о той границе самобытности, которую допускает история вообще и наша непростая история в частности... Хотелось бы сразу отметить, что М.Попович, на первый взгляд, даже несколько злоупотребляет экскурсами в историю — не менее четверти текстового материала книги занимают именно исторические изложения, рассказы об исторических событиях и личностях. Размышления, например, о Ф.Ницше, Р.Вагнере, Александре II, В.Ленине, И.Сталине и многих других как будто не имеют непосредственного отношения к украинской культуре, но мы же понимаем, что в существующем мире нет ничего, что исчезало бы без следа, было бы, как говорят философы, «неразумной бесконечностью» — все так или иначе находило и находит отклик в нашей духовной культуре, часто, возможно, опосредствованно.

Не существует общепринятого определения понятия слова «культура». «В широком понимании этого слова, — писал выдающийся украинский культуролог-эмигрант Дмитрий Антонович, — культурой считают все, что имеет человек или общность людей не от природы, а уже от собственного ума и собственного творчества как в области материальной, так и духовной, в области общественной жизни, обычаев и быта». Примерно под таким же углом зрения рассматривает культуру и М.Попович. В другой своей работе «Раціональність і виміри людського буття» автор утверждает: «Культура представляет собой сферу жизнедеятельности человека, в которой он причастен к ценностям, созданным историей, — потребляет и созидает их... Культура является пространством, в котором проходит человеческая жизнь от рождения до смерти».

И Д.Антонович, и М.Попович сходятся, как мне кажется, в том, что культурное развитие народов происходит в процессе их постоянных взаимовлияний. Более того: чем больше различных влияний аккумулирует в себе культура народа, тем культурнее этот народ. Хотя, конечно, бездумное и безоговорочное «впитывание» чужой культуры небезопасно, в чем мы можем убедиться сегодня, под жестоким и циничным натиском так называемой массовой культуры, лишенной, кстати, каких бы то ни было национальных признаков (так же, как не имеют национальных признаков болезни и эпидемии).

Нетрадиционные подходы философа-культуролога М.Поповича к культуре, трактовка ее событий, явлений и фигур для многих из нас непривычны. Тем более что в украинской культорологии почти нет «своих научных историй — обобщенных и синтетических» (И.Дзюба). Поэтому появление «Нарису» Поповича (не истории!) вызвала, кроме рецидива присущего нам самоедства, легкую панику: работу ученого не к чему «приложить», в том числе и к трафарету недавнего советского культуроведения, — найдутся десятки критиков, утверждающих, что в книге и то не так, и сё не сяк. Оппонировать им будет непросто, ибо работа все-таки не лишена недостатков (один из них вообще недопустим для научной работы — она вышла без именного указателя!). В конце концов для критиков есть один «железный» аргумент: «Если тебе не нравится «Нарис» Поповича, то сядь и напиши лучше!..»

Автор начинает свой пространный рассказ с индоевропейского фона, индоевропейских предков славян, углубляется в славянские культурные источники, культуру Киевской Руси — дохристианскую и христианскую, выделяя сакральную и внесакральную культуру. Подчеркивается, что подоплекой непрерывности культурной истории Украины-Руси является земледельческая традиция, то есть образ жизни народа. Для нас, украинцев, важно помнить, что именно культура земледельца, крестьянина является самой продуктивной и духовно богатой. «Подаренное» нам классиками марксизма-ленинизма определение об «идиотизме сельской жизни» является провокативным и вульгарно-классовым. «В течение десяти веков землю нашей отчизны пахал «украинский» плуг, орудие, изобретенное на основе балканских образцов нашими народными мастерами и усовершенствованное поколениями крестьян». Плуг даже обозначил одно из созвездий в украинской народной космогонии.

Украинская культура не оказалась на обочине истории, заняв достойное место в культуре мировой. В следующих разделах М.Попович прослеживает развитие украинской культуры во взаимоотношениях с культурами Запада и Востока, в системе Польско-Литовского государства, украинофобском «лоне» царской России. Последствием этого стали, с одной стороны, система образования и ученость, построенные на западных образцах, с другой — унижение украинского языка как «низшего» и, в противовес этому, становление новоукраинской литературы на народном языке. Вместе с тем, и это нужно понимать не как парадокс истории, а как закономерность внутренней силы украинской культуры, оказавшей ощутимое влияние на строительство имперской культуры, такие ее определяющие области, как литература, наука, живопись, музыка и тому подобное. Украинец Мелетий Смотрицкий, ученый-филолог, написал грамматику старославянского языка, введя терминологию, до сих пор используемую русскими: «гласная, согласная, ударение, слог, точка, многоточие, запятая, предлог, союз, междометие, глагол, существительное, спряжение, склонение и т.д.» Среди первых воспитанников Петербургской академии искусств были А.Лосенко, Г.Сребреницкий, К.Головачевский, І.Саблуков (Саблучок), привезенные с Украины. Привнес в столицу привычки староукраинской художественной школы Владимир Боровиковский. Украинцев по происхождению и воспитанников Киево-Могилянской академии, занимавших важные духовные должности, можно было встретить по всей России. Известный «Козьма Прутков» создан внуками графа А.К.Розумовского (Розума). Из украинской художественной среды вышел на общеимперский уровень Илья Репин, дедом П.И.Чайковского был казацкий старшина с Полтавщины Петр Чайка. Среди самых видных фигур русской культуры наиболее отчетливо выделяется фигура Николая Гоголя, известного «украинизатора» русской литературы — и по духу, и по стилю-слову. «И самого Гоголя, и его творчество, — метко заметил один из ярчайших писателей-эмигрантов, выдающийся поэт, культуролог, литературовед и критик Евгений Маланюк, — Россия (Петербург, а за ним — Москва) восприняли с уважением, как гениальные произведения гениального «русского», причем это последнее воспринималось как синоним «русского», москаля, а не как историей созданный тип жителя империи, социологический продукт продолжения той империи (иллюзия, живущая до сих пор и набирающая зловещих очертаний в стараниях административного формирования так называемого советского народа или даже нации»). Написано это было, кстати, еще в 1935 году.

Чистоплюйством, конечно, было бы любое умаление влияния русской культуры на украинскую, и слава Богу, что сегодня то влияние уже не трактуется так гипертрофированно.

Выступая по просьбе автора этих строк на презентации «Нарису» в Государственной библиотеке Украины для юношества, Мирослав Владимирович высказал одну характерную мысль:

— «Нарис історії культури України» — результат моих лекций, а может, и дело всей жизни. Интерес к прошлому проснулся у меня после одного случая, произошедшего со мной еще в молодости. Тогда я учительствовал в селе Золотой Поток Тернопольской области. На уроке один из учеников «оттарабанил» традиционный отрывок из «Гайдамак» Шевченко. Вдруг вижу, восемнадцатилетняя уборщица Янка Мазур стоит бледная, словно стена. Тут меня осенило: она же полька. Всю ее семью вырезали, а ребенок спасся, спрятавшись под кроватью. Лишь тогда я понял: произведение, ставшее обычным для нас, для кого-то может стать страшным и трагическим. Сознаюсь, «Гайдамак» не люблю до сих пор. А вот к истории с того момента перестал относиться тривиально.

Право каждого — не мыслить тривиально. Но право каждого — и не соглашаться с таким мышлением, если речь идет о конкретном факте или событии. В своей книге М.Попович достаточно прохладно относится к казачеству. Здесь он перекликается с Пантелеймоном Кулишом, который от романтического увлечения казачеством (вспомните «Чорну раду») перешел, не без влияния польской историографии, к очень резкой критике казачества, считая его силой антикультурной, разрушительной и безбожной. Конечно, казаки не отличались манерами, были одновременно и сентиментальными, и адекватно жестокими, но не более жестокими, чем их враги. Такой тогда был мир. Но в казаках был закодирован неодолимый национальный дух свободы и вольности, сохраненный ими для всего народа. Да и на «культурном дереве» оставили свои непростые пометки. Тот же Сагайдачный, которого вспоминает Попович, становится ктитором (опекуном) Киевской братской школы, а Запорожская Сечь была коллективным членом братства. На Сечи существовала школа «вокального пения и музыки», которой руководил «знаменитый чтец и певец» Михаил Кафизма. Казаки были глубоко верующими людьми, а в грехах — раскаивались, как это и заведено среди православного люда (кстати, водились грешки и за Паньком Олельковичем Кулишом — достаточно вспомнить его многочисленные романы...)

В «Нарисі» встречаются и другие дискуссионные места, что, собственно, не только закономерно, но и демократично — в споре, как известно, рождается истина. Например, раздел «Культура України в період комуністичної диктатури» изложен слишком конспективно, сухо, скороговоркой. Следовало бы раскрыть феномен «социалистической культуры» (а он все же был!), ведь Украина в этот период, несмотря на всевозможные потери, в том числе и кровавые, сделала гигантский рывок в образовании, культуре, науке и технике. По крайней мере даже за последние десять лет осталось еще немало до конца не разрушенного.

...Книга М.Поповича увидела свет и, что очень важно, высоко оценена в знаковый период, судьбоносный для нашей культуры. Еще никогда, кажется, так остро не стоял вопрос, быть ли ей вообще и какой ей быть. В обществе, где бурлят темные страсти, продолжается унизительная для государства и нации «мышежабодраковка», где культура часто оказывается невостребованной, так важно, наконец, выбрать и утвердить высокие моральные принципы, основанные на тысячелетних духовных и культурных достижениях украинского народа. Чтобы не оказаться на задворках культурного прогресса. К этому и побуждает нас книга Мирослава Поповича, имя которого находится в первой десятке известнейших украинских ученых третьего тысячелетия.

Культуре нужны именно такие «гарячі апостоли і адапти» (И.Франко). За печкой — в милой нашему сердцу «национальной крепости» — не отсидеться.