ИСКУССТВО ПРИНАДЛЕЖИТ НАРОДУ?

История с противостоянием фирм звукозаписи и разнообразных интернет-сервисов, предлагающих своим пользователям возможность загрузить музыку через компьютерные сети, приобрела в какой-то момент черты мексиканского телесериала. Отмеченная судебными исками, публичными спорами и громкими монологами, история эта отслеживается СМИ уже, скорее, по инерции.

Тем не менее за многочисленными рутинными перипетиями судебных процессов незамеченным осталось то, что конфликт давно перешел с преследования «пиратов нового времени» добродетельными и законопослушными звукозаписывающими компаниями в абсолютно новую стадию, в которой действия обеих сторон выходят далеко за пределы как действующего юридически-правового поля, так и возможных уголовных санкций со стороны современных государств. Хотя представители студий звукозаписи это и отрицают.

Сегодня ситуация выглядит таким образом. Файлообменные сети, функционирующие по «peer-to-peer» (Р2Р) протоколу, который обеспечивает передачу информации непосредственно с одного персонального компьютера на другой, продемонстрировали заложенный в них потенциал. В среднем в этой сфере интернет-бизнеса наблюдался 300-процентный рост в течение года — на фоне общего экономического спада в высокотехнологических отраслях экономики. Всего же количество пользователей, по оценкам экспертов, колеблется в пределах 30—50 млн. Преждевременно почивший Napster не мог мечтать и о половине таких показателей...

Ассоциации и представители фирм звукозаписи не теряют надежды изменить ситуацию с помощью судебных исков. Тем не менее благодаря отсутствию централизованных серверов и какого-либо контроля за передаваемой информацией, новые сети значительно менее уязвимы с юридической точки зрения. Одна из них, KaZaa Media Desktop, уже успешно выиграла в Голландии два судебных иска о нарушении прав интеллектуальной собственности, поданных ассоциациями фирм звукозаписи.

Благоприятные для KaZaa решения судов были вполне логичными. Компании — владельцы файлоообменных сетей — ответственны только за передачу информации, а не за ее содержание. Осуждать их — все равно что, например, осуждать автобусную фирму, услугами которой воспользовался убийца, добираясь к месту преступления.

Впрочем, не сами по себе файлообменные сети представляют интерес. Из сегодняшнего успеха, который звукозаписывающие корпорации не могут сдержать ни физическими (защита от копирования), ни, с недавнего времени, юридическими (судебные иски) методами, мы можем сделать вывод: определенный период стабильности правовых представлений об интеллектуальной собственности в сфере искусства, начавшийся в середине ХХ столетия со становления современной системы авторских прав и длящийся до сих пор, подходит к концу.

С помощью современных информационных и коммуникационных технологий стало возможным масштабное копирование и распространение копий любых музыкальных произведений, причем без потери качества. Собственно, возможность безнаказанного копирования существовала давно — еще с момента появления более-менее массовых магнитофонов. Правда, если тогда пространство для «пиратства» ограничивалось записями, имеющимися у друзей и знакомых, то сегодня появилась возможность поиска нужных аудиопродуктов по всему Интернету. С учетом объемов глобальной сети не подлежит сомнению тот факт, что можно получить в цифровом виде любую музыку.

Возвратить технологию во времена патефона, когда копирование было абсолютно невозможно, очевидно, не удастся никому. Попытки запретить определенные технологии передачи данных вызывают вполне естественную реакцию судов — «кони не виноваты». Последним выходом из создавшейся ситуации для фирм звукозаписи представлялись разнообразные технологии цифровой защиты от копирования. Тем не менее после четырех лет активного развития становится все более очевидной наивность таких ожиданий. Во-первых, так и не удалось создать более-менее надежный механизм защиты — нехитрые программы из того же Интернета позволяют быстро и бесповоротно удалить большинство «цифровых подписей, запрещающих копирование». Впрочем, даже такая чисто символическая защита могла бы отпугнуть, например, законопослушных американских граждан от того, что называется страшным словосочетанием «нарушение прав собственности».

Тем не менее существует иная, даже более опасная для фирм звукозаписи проблема. При помещении в файл с музыкой в цифровом виде программного кода, запрещающего копирование, сам файл перестает быть пригодным для проигрывания его проигрывателями, которые «не знают» о стандартах защиты. Причем речь идет не только о «виртуальных» компьютерных проигрывателях, но и о «физических» MP-3-плеерах, уже сегодня фактически вытеснивших на Западе плееры кассетные. А поскольку практически каждая из фирм звукозаписи имеет даже во внутреннем пользовании несколько плохо согласованных вариантов защиты, то на общем рынке последствия характеризуются по формуле: «ничто не стыкуется ни с чем и неизвестно почему». Поэтому после нескольких проигранных исков от возмущенных пользователей, за немалые деньги купивших непригодные для их аппаратуры компакты, идея «тотальной защиты» утратила привлекательность. От производителей начали требовать указания, на каких звуковоспроизводящих средствах можно слушать их продукцию, и, представив вероятную реакцию пользователей, например, на надпись: «Этот компакт-диск можно проигрывать на плеерах фирмы Sony, выпущенных между январем и мартом 2002 года», подавляющее большинство фирм звукозаписи от цифровой защиты пока отказалось, хотя надежд на его разработку в будущем не оставили.

Впрочем такие технологические усовершенствования — дело неопределенного будущего, а Р2Р-сети функционируют сегодня. И многие люди прибегают к их услугам, не желая платить завышенные цены полумонопольным звукозаписывающим структурам.

Естественно, гранды звукозаписывающей индустрии единогласно скандируют, что существующая ситуация угрожает самому их существованию и не более и не менее как существованию и развитию музыкального искусства в современном мире вообще. Такие констатации кажутся не очень искренними, если вспомнить, что прошлый год, отмеченный значительным спадом экономики, звукозаписывающая индустрия, по некоторым данным, закончила с прибылью, которая исчислялась миллиардами долларов, что вызвало резонный интерес правительства США своими неестественно большими размерами. Тогда как все злосчастные пираты вместе сумели «отгрызть» от общего объема рынка вдруг 2 млрд. — да и то по приблизительным данным Ассоциации звукозаписи, очевидно, существенно завышенным. Тут стоит напомнить, что пяти крупнейшим звукозаписывающим корпорациям (UMG, Sony Music, EMI, Warner Music, AOL, BMG) принадлежит, по различным данным, 78—85% музыкального рынка вообще. К ним в США уже не раз предъявлялись судебные иски со стороны отдельных штатов о непомерном повышении цен на свою продукцию.

Одним из эмоциональных аргументов студий звукозаписи, рассчитанным на недальновидных фанов, является то, что «пираты крадут деньги из гонораров наших любимых артистов». Тем не менее стоит учесть тот факт, что прибыли наших любимцев зависят исключительно от сумм, проставляемых этими же компаниями в их контрактах. Нужно отметить, что сами артисты совсем не в восторге от «здорового корпоративного духа», царящего в индустрии звукозаписи. Яркий пример этого можно было наблюдать примерно два месяца назад, когда группа певцов, в которую входили Eagles, Шерил Кроу, Билли Джоэл и многие другие звезды, провела серию концертов, протестуя «против превращения их в рабов» компаниями аудиозаписи. Наибольшее возмущение вызвала практика долгосрочных контрактов, навязываемых артистам и делающих их заложниками интересов студий на долгие годы. Контракты на более короткий срок с артистами, чья популярность растет, студии звукозаписи подписывать отказываются.

В конце концов, обвинения в банальной жадности звукозаписывающие корпорации слышат не впервые. Не так давно прогремел очередной скандал, разразившийся между звукозаписывающими корпорациями и интернет-станциями, ретранслирующими музыку в режиме реального времени. Увидев коммерческий успех последних, компании решили вдвое повысить для них цену за ретрансляцию композиций. Согласитесь, «акулы шоу-бизнеса» таки действительно акулы.

Единственное, что можно отметить с высокой долей вероятности, это то, что одновременно с возможным упадком звукозаписывающей индустрии в ее современном виде (хотя будем помнить о миллиардных прибылях!) ослабеет, если не исчезнет, отношение к произведениям музыкального искусства как к обычному индустриальному товару, имеющему себестоимость, фиксированную рыночную цену и производимому людьми, в которых просто были вложены определенные средства и усилия соответствующих специалистов, независимо от природных дарований таких квазиартистов. А если говорить о музыкальном искусстве как таковом, то ему конечно же ничто не угрожает. Например, понятие авторских прав в визуальных искусствах, оставаясь на страже прав творцов, не предъявляет таких отвратительно-собственнических запретов на «копирование и воспроизведение». Как не угрожает практически ничто и самим музыкантам и певцам. Любая аппаратура, даже самая совершенная, не заменит живой звук симфонического оркестра. И даже сравнительно богатые люди не смогут обеспечить звуковоспроизведение, аналогичное «стадионным» колонкам во время концертов прославленных рок-групп.

Безусловно, студии звукозаписи будут продолжать войну со свободным распространением музыки через Интернет. От этого зависит если не само их существование, то рыночное благополучие и нерушимость практической монополии — вне всякого сомнения. Тем не менее уже сегодня очевидно, что законы в сфере авторского права на произведения аудиоискусства, на которые опираются гиганты индустрии, требуют корректировки. Хотя бы по той простой причине, что добиться их соблюдения и обеспечить репрессивные меры к нарушителям невозможно и вряд ли станет возможным в ближайшее десятилетие.

А компьютерные сети, выходя на качественно новый уровень производительности, готовятся бросить вызов и собственникам прав на произведения киноискусства. С того момента, как цифровое видео по качеству приблизилось (формат МР-4) или даже превзошло (DVD-формат) видео на аналоговых магнитных носителях (всем нам привычные видеокассеты), а скорость подключения к Интернету в западных странах начала измеряться мегабитами в секунду, ситуация в этой отрасли стала аналогичной. Итак, остается только ждать, когда во избежание возможного социального напряжения и распространения не очень одобрительного отношения к недейственным законам законодательные органы западных стран решатся признать тот факт, что доктрина авторских прав на произведения аудио- и киноискусства в ее нынешнем виде исчерпала себя. И несмотря на протесты лиц и кругов, материально заинтересованных в сохранении статус-кво, попытаются упорядочить новую, несбалансированную, хаотичную, но оттого не менее реальную ситуацию.