Ироническое созерцание голоса

Без сомнения, преувеличением было бы утверждать, что традиция книжных (или, точнее, литературных) «мероприятий, проводимых с целью распространения определенной информации и/или демонстрации некоторых товаров, услуг и т.п.», у нас окончательно оформилась. С другой стороны, уже успело сформироваться более-менее устойчивое сообщество завсегдатаев литературных «рекламных мероприятий, включающих демонстрацию товара и театральное (музыкальное) представление, а также фуршет, обед, ужин и т.п.». От них в последнее время все чаще можно слышать, что сам жанр книжного «способа паблик рилейшнз, заключающийся в представлении нового товара, фирмы, начинающей работу на новом для себя рынке, и т.д.», нуждается в переосмыслении и поиске новых форм. Учитывая тенденцию медленного, но верного роста количества литературных «общественных представлений чего-то нового с целью ознакомления или рекламы», к этим заявлениям стоит прислушаться.

В кавычках, как можно догадаться, приведены первые попавшиеся определения слова «презентация», которые выдал один популярный интернет-поисковик. Если в принципе не доверять никакой информации из сети, то этих четырех определений вполне достаточно. Хотя бы для того, чтобы акцентировать внимание на противоречивости характера современных литературных презентаций. Противоречивости, вытекающей из амбивалентности книжной презентации, которая пытается быть одновременно и маркетинговым шагом, и художественной акцией.

Слова и вещи

Книжная презентация, в отличие от встречи с автором, творческого вечера, перформанса или литературных чтений, всегда является элементом книжного промоушена — не менее важным, нежели реклама в книжных магазинах и публикации в специализированных изданиях и прессе. Уже хотя бы потому, что каждая книга имеет своего издателя, ясное дело, стремящегося ее продать. Для издательства каждый посетитель книжной презентации — это прежде всего покупатель, для автора — прежде всего читатель. Для автора важен контакт с аудиторией, диалог, обратная связь, для издателя — распроданные тиражи (с потенциальным переизданием), пресс-релизы и положительные рецензии.

Это все в теории, конечно. Реальная же ситуация может отходить от очерченной схемы как угодно далеко. Отчасти потому, что такой откровенный прагматизм может быть вполне оправдан разве что для гигантских книжных концернов с вертикальной концентрацией (издательство — сеть книжных магазинов). Рекламное турне автора с новой книгой по книжным магазинам будет результативным — при условии охвата книжной сетью значительной части страны. Вполне логичным представляется и стандартизированный сценарий таких презентаций: у издательства нет лишнего времени и ресурсов, чтобы для каждого автора придумывать отдельную программу.

В Украине, при фактическом отсутствии хотя бы одной общенациональной сети книжных магазинов, о таком подходе нечего и говорить. Презентационные туры если и осуществляются, обычно ограничиваются осью Львов — Киев — Харьков, еще, быть может, Ивано-Франковск.

Кроме того, презентация — в маркетинговом понимании — это непременно представление новой книги, недавно вышедшей из печати и только что попавшей в книжный магазин. В Украине же не вызывают удивления презентации книг, которые уже несколько месяцев лежат на полках книжных магазинов. А порой случаются и попытки извратить сам принцип: в свое время книжный дом «Орфей» пытался «раскрутить» открытый недавно книжный магазин в «Мандарин-плаза» серией «ударных» презентаций.

Впрочем, в незыблемость и однозначность маркетинговых схем могут верить разве что авторы бизнес-учебников среднего уровня. Ведь презентации, скажем, книг нон-фикшн или поэзии, у которых всегда несколько специфическая аудитория, не могут проходить по указанной модели. Да и издательства могут прибегать к радикальным модификациям стратегий промоушена. Например, выход из печати последнего романа Мишеля Уэльбека вообще не был анонсирован, а экземпляры книги получили лишь несколько критиков, благоприятные отзывы которых были вне сомнения.

Характер презентации может многое сказать о том, как издательство позиционирует того или иного автора, даже шире — как оно к этому автору относится. Но украинские книжные презентации интересны еще и тем, что для большинства игроков на издательском рынке — пусть часто вопреки их стремлениям — лицо издательства еще не успело окончательно превратиться в корпоративный имидж, а отношения с читательской аудиторией — в бесконечную пиар-кампанию. Для них, как это ни парадоксально, общение с читателем нередко представляется не менее важным, чем для самих авторов. Стоит ли удивляться, что порой так трудно размежевать «литературные чтения» и «книжную презентацию», даже в рамках этого обзора?

Вещи и голоса

В свое время Валерьян Пидмогильный удачно сравнил публичную декламацию литературных текстов с чтением без рояля музыкальной партитуры, но сразу добавил, что подобная практика «отмирает на глазах». Тут, кажется, он ошибся.

Успех любой презентации зависит от результативности коммуникации. Это, естественно, трюизм. Но дело в том, что коммуникация между автором и читателем всегда была опосредствована книгой. Эта традиционная для литературы модель отношений автора и читателя дает достаточно свободы для обеих сторон, пространства и времени для рефлексии, игры и иронии, без чего, пожалуй, невозможно существование литературы как таковой.

Формат же книжной презентации предлагает читателю иную схему и иную роль — роль слушателя и/или зрителя. Эта модель существенно авторитарнее, нежели та, к которой он привык. Читатель лишен знакомых ему средств контроля и отсеивания: у него нет возможности выбирать тексты которые ему нравятся, а вынужден подстраиваться под заданные темп, ритм; в случае чего он не сможет ни перечесть еще раз нужный абзац, ни пролистать неинтересные страницы, ни отложить в сторону надоевшую книжку. Проще говоря, это довольно некомфортная роль для читателя. Именно для того, чтобы минимизировать этот дискомфорт, литературная презентация должна хотя бы имитировать интерактивность: диалог, вопросы к автору — просто необходимы, чтобы односторонность коммуникации была не так очевидна.

«Контакт с аудиторией», «диалог» чаще всего мыслится как диалог между автором и читателями — о тексте автора. Потому вполне логичным началом диалога может быть текст или отрывок из текста, зачитанный автором, что мы, собственно говоря, и видим на каждой книжной презентации. Кроме всего прочего, это еще и «демонстрация товара».

Вот только дело в том, что возможность составить впечатление о тексте из нескольких прочитанных отрывков — это иллюзия. Соблазн. Заигрывание, призванное привлечь внимание, заинтересовать, вызвать желание. Желание ознакомиться с текстом, которое, впрочем, можно утолить приобретением книжки.

Дискуссия о том, пригодны ли литературные тексты для публичного чтения, едва ли когда-нибудь завершится. Однако не вызывает сомнения, что далеко не все тексты можно воспринимать с голоса автора и далеко не все авторы способны адекватно озвучить свои тексты. Можно возразить, что среди публики попадаются читатели, уже знакомые с текстом. Но они пришли не на презентацию. Они пришли на встречу с автором.

Для того чтобы создать иллюзию диалога, существует лишь один путь. Нужно ввести читателя в заблуждение. Подменить текст — дискурсом, создаваемым вокруг этого текста. Можно сказать, что на презентации говорят прежде всего о самой презентации. Предметом диалога является сам диалог. Вопрос к автору — это не более чем симуляция разговора. Почему вы решили стать писателем? И какое ваше любимое блюдо? Правильно сформулированный вопрос не только содержит часть ответа. Он также указывает на нежелание этот ответ услышать.

Тексты и маски

Для формата книжной презентации исключительным весом обладают внетекстовые элементы. Место проведения, сценическое действие, состав участников, звукоряд, мультимедийные средства. Говоря о книжной презентации как о «встрече с литературой», стоит помнить, что эта вот «литература» творится преимущественно внелитературными средствами.

Место проведения важно не только с точки зрения функциональности. Пространство, в котором происходит действо, стоит рассматривать в категориях семиотики. Книжный магазин, арт-клуб и университетская аудитория по-разному программируют отношение публики. Клубные презентации непременно будут носить оттенок богемности и артистического шарма, даже если это не более чем имитация богемности, результат кропотливой работы дизайнеров и арт-директоров. Презентация в стенах университета, несмотря на все упреки в адрес современной университетской системы образования, настраивает на академическое восприятие, оставляя, впрочем, место и для традиционной студенческой либертарности.

Что же касается украинских книжных магазинов — к сожалению, они редко становятся местом проведения презентаций. Ни в традиционной ипостаси «книжного магазина», ни в более новой — «книжного супермаркета» наши книжные магазины зачастую не готовы быть чем-то большим, нежели учреждением розничной торговли.

Попытки выйти за пределы традиционной географии крайне спорадичны и относятся, скорее, к курьезам типа презентации «Очамимрі» Александра Ирванца под киевской аркой Дружбы народов. Замысел, видимо, заключался в приближении к пейзажу, в котором происходили сами текстовые коллизии, однако организаторы недооценили, в какой степени открытое и неконтролируемое пространство способно рассеять внимание аудитории.

Не менее важной смысловой фигурой презентации является лицо модератора. Он играет роль не столько посредника между автором и аудиторией, сколько символического собеседника для автора, «второго голоса». Для разворачивания презентации нужен конфликт, диалектическое ядро, механизм, который бы на каждый тезис предлагал антитезис. Эту диалоговость и обеспечивает модератор, не имеет значения, какими способами — он может вступать в диалог самостоятельно, втягивать в него аудиторию или оперировать музыкальными, кинематографическими или другими цитатами. В зависимости от того, кто будет выполнять эту роль — глава пресс-службы или арт-директор, издатель или хороший знакомый автора, стилистика презентации будет варьироваться от научной конференции до дружеской беседы.

Третья непременная составляющая презентационной стратегии, призванная разрушить одновекторность коммуникации, — многоголосие. Сопровождение книжной презентации фотовыставками, демонстрацией видеороликов, клипов, отрывков из фильмов, выступлениями групп — едва ли не нормативное требование. Речь идет даже не столько о синтезе искусств, сколько о мультимедийности — привычной для любого пользователя компьютера знаковой системе: текст, звук и картинка, желательно, чтобы картинка двигалась.

Впечатление от презентации должно быть впечатлением эстетическим. Простейший способ достичь его — завалить зрителя переизбытком эстетической информации. Музыка, видеоряд, фото — это, скорее, не развитие дискурса, а умножение дискурсов, дублирование одного и того же сообщения, но с использованием различных знаковых систем. То, что впечатление зрителя будет фрагментарным и неструктурированным, — только к лучшему.

Триумф необязательности

Взгляд посетителя литературной презентации всегда фрагментарен. Несмотря на свое желание, он никогда не сможет одновременно должным образом оценить текст, видеоряд, включиться в диалог с автором, получить наслаждение от музыки, приобрести книжку, взять автограф. Более того, за якобы универсальным взглядом посетителя на самом деле скрывается множество различных точек зрения. Точка зрения студента-филолога, пришедшего купить книгу со скидкой; журналиста, ожидающего завершения, чтобы выловить автора на «два слова эксклюзива»; многочисленных близких друзей и далеких знакомых автора; привередливых критиков, чья реакция аудитории интересна едва ли не больше выступления автора; завсегдатаев кафе-клубов, с легким раздражением взирающих на нашествие незнакомой публики, оккупировавшей свободные столики, занимая место в проходах. Много ли у них общего?

Каждый из посетителей зафиксирует лишь незначительную часть того, что потенциально мог бы. Так как презентация всегда предлагает больше, нежели можно воспринять. Агрессивность «презентационного вещания» парадоксальным образом сочетается с его необязательностью.

Очень ярко это можно ощутить во время Форума издателей, известного самым большим каскадом книжных презентаций в украинском литературном календаре. Это избыток сверх меры — физически невозможно попасть хотя бы на большинство из них, да еще и быть внимательным зрителем. Пытаться это сделать — издевательство над собой. Уникальная атмосфера форума основана не столько на перескакивании с презентации на презентацию, сколько на осознании, что в любой момент в каком-то месте происходит какая-то литературная акция — и при желании достаточно прогуляться минут 10—15, чтобы послушать интересного автора. Книжная презентация, как любая приличная реклама, привлекательна прежде всего потенциальными возможностями, даже если осознаешь их иллюзорность.

Сознательно или интуитивно, посетитель презентации всегда настроен в той или иной степени иронично. Он желает самостоятельно определять, насколько ему интегрироваться в действо, что, ясное дело, предполагает отсутствие какой-либо «обязательной» степени включения зрителя.

Если такая позиция согласуется с внутренней логикой презентации, если у участника остается некое «пространство для маневра», тогда действительно можно говорить о контакте с публикой. Взяв это за исходную точку, правила игры можно варьировать как угодно — пока они будут приемлемы для всех игроков. А там, где начинается игра, можно говорить не только о взаимопонимании, но и об удовольствии.

Книжные презентации — одна из многочисленных эстетических практик, которые неминуемо создает вокруг себя литература. И, как каждая из таких практик, может быть интересным опытом, независимо от того, в какой степени она пересекается с собственно литературой. Даже если предположить, что не пересекается вообще.