ИОЗЕФ В ТУМАНЕ

Исчезающие впечатления

от премьеры в Молодом театре

Писать про это событие в театральной жизни нужно очень оперативно, потому что впечатления от него улетучиваются из памяти удивительно быстро. Хотелось бы объяснить это трудными для восприятия настоящего искусства временами. Но первоисточник - «Похождения бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека, я почему-то помню хорошо, хотя перечитывал давненько. Одна из самых страшных в мировой литературе книг о войне, и в то же время книга, каждая страница которой вызывает смех до колик.

Конечно, это не первая за более чем семидесятилетнюю историю романа попытка воплотить его на сцене. Первые инсценизации успел посмотреть сам Гашек. Говорят, был доволен. Иозеф Швейк невозмутимо пережил даже парочку опер про себя. Ничего с ним не случится и после эксперимента режиссера Мирослава Гринышина на подмостках киевского молодого театра.

Хотя, насколько я понимаю в аллегориях, молчаливый и неподвижный Швейк-Бенюк, встречающий зрителей, входящих в зал, должен символизировать монументальность классического героя, которая, как Карфаген, непременно будет разрушена в последующие часы театрального действа. Чтобы наш зритель не имел сомнения, что перед ним не живой человек, а памятник, в игру включается еще одна аллегория: Хостикоев-Бомж, который при помощи различных манипуляций вокруг Швейка подтверждает это. Более чем на 700 страницах романа авторы спектакля не нашли достойных персонажей, поэтому пришлось придумать еще одного, почему-то еще и страшно косноязычного. Когда Швейк ожил и начал говорить, оказалось, что и у него плохо с дикцией. Замечательная режиссерская находка, хотя единственный эффект от нее в том, что с трудом понимаешь, о чем же говорят персонажи (хотя, может быть, это и к лучшему, все равно текст весьма отдален от гашековского). Наверное, опасаясь необразованности публики, не мудрствуя лукаво, инсценировщики проблемы австро-венгерской империи адаптировали в более родные проблемы империи российской. И для того, чтобы зритель, не искушенный в эзоповых речах, быстренько во всем разобрался, очередной перевоплощенный в кого-то Хостикоев долго и душевно матерился по-русски (чем не устроила авторов немецкая, венгерская, итальянская, чешская и даже польская ругань, так оригинально существующая в романе?). Сил на перевоплощения у Хостикоева (вернее, у авторов сценария) достало только на первое отделение. Во втором он окончательно зафиксировался на подпоручике Лукаше. А Швейк-Бенюк вместо логично центрального образа гения-идиота занял место обыкновенного глупого, суетливого, подхалима-денщика. Второе отделение очень напоминало смесь из замечательного мультфильма «Ежик в тумане» и фильма «Чапаев». Ночь, туман, подштанники, мятущийся среди эротоманских видений и степной бескрайней российской тоски Лукаш. Очень напрашивалось пение «Черного ворона».

Плохо, когда замысловатые псевдофилософские ходы режиссера угадываются так легко. Когда Швейк притащил на сцену ведро яблок, их судьба, как и судьба классического театрального ружья, обязанного выстрелить, прочитывалась безошибочно. И точно: терзающаяся в кальсонах душа надпоручика Лукаша была грубо одета в мундир, а яблоки безжалостно раздавлены жестокими армейскими сапогами. Хотя деньги и спонсорские, все равно фрукты жалко, и, ей-Богу, не оригинально - после Довженко и Тарковского бросаться яблоками. Груши б использовали. Или бананы, наконец. Хорошо все же, что я книгу Гашека читал, а то подумал бы после представления о странности людей, зачисливших это дадаистски бессмысленное произведение в классику мировой литературы.

Но похвалить премьеру все же хочется. Мундир, например, на Швейке сшит очень хорошо, и аппаратура, которую актеры носили где-то под мышкой, почти не отказывала и здорово помогала им не драть глотку, чтобы победить плохую акустику зала на Прорезной. И вообще, к актерам претензий нет: очень старались, выкладывались, танцевали, песни украинские (символизирующие чешские) хорошо пели, и продюсер - Андрей Жолдак - молодец - если ему удалось выбить деньги из спонсоров на неталантливый спектакль, глядишь, когда-нибудь и на что-то удачное копейка перепадет. И не умрет культура в Украине.

Но выразить общее впечатление от спектакля хочется фразой одного персонажа Гашека, старого еврея, продавшего солдатам полудохлую столетнюю корову: «Эльза, дорогая, Натан твой мудрый, а солдаты - дураки». В нашем случае в дураках остались, конечно, зрители...