ИНТИМ НЕ ПРЕДЛАГАТЬ

Тем, кто хотя бы отдаленно помнит прежний режим, не привыкать к тому, что «у нас секса нет». Так вот, и не ждите — не будет. Ибо на прошлой неделе малым, но все же достаточным перевесом голосов Верховная Рада приняла в третьем чтении и в целом «Закон о защите общественной морали». В нем прописаны основные направления государственной политики в сфере защиты общественной морали: государство будет прослеживать за тем, чтобы наше информационное пространство было «свободным от материалов, угрожающих физическому, интеллектуальному, морально-психологическому состоянию населения». И поскольку тут уже о порнографии ни слова, надо думать, что речь идет не только о ней, а также о прочих составляющих «общественной морали», указанных в законе: этических нормах, правилах поведения, сложившихся на основе традиционных духовных ценностей, представлений о добре, чести, достоинстве, гражданском долге, совести и справедливости. Еще раз напомним — за выполнением этих норм будет следить государство, и оценивать соответствие СМИ «гражданскому долгу, чести, совести и справедливости» оно будет по своему усмотрению. Причем под контроль (в законе это называется «защита») подпадают сферы информирования населения и средства формирования общественного мнения. Да и история с принятием закона получилась странная — буквально накануне его отклонили, а через день взяли и приняли. Впрочем, что это мы ищем какие-то политические подтексты накануне года выборов? Давайте лучше об интересном.

Что первое бросается в глаза в законе? Конечно, определения. Между прочим, иным господам теоретикам мы бы посоветовали почаще заглядывать в государственные документы — там уже даны все ответы на мучительные метафизические вопросы. Так, в законе о защите общественной морали вам четко объяснят давно искомую разницу между порнографией и эротикой. Как выяснилось, это очень просто. Порнография — это «циничная, непристойная фиксация» (как видите, закон суров даже в отношении грамматики), антиэстетические сцены полового акта, сексуальных извращений (без указания, что под оными понимают авторы) и даже «зарисовки с натуры, которые не соответствуют моральным критериям». А «продукция эротического характера» — это то, что не возбуждает «низкие инстинкты». И нечего задавать вопрос, какие инстинкты будем считать низкими, а какие повыше. И вопросы о том, можно ли назвать эротикой то, что не возбуждает, тоже излишни.

Как и следовало ожидать, первыми законом возмутились представители «самого массового средства информации» — телевидения и радио. По мнению представителей Ассоциации сетевых телерадиовещателей Украины, закон о защите морали вступает в противоречие с действующим Законом «О Национальном совете Украины по вопросам телевидения и радиовещания». Ассоциация выступила против ситуации двойного лицензирования — помимо лицензии на вещание, им теперь придется получать лицензию на демонстрацию «продукции сексуального характера». И, разумеется, жесткое положение нового закона о том, что за нарушение установленных норм лицензия у вещателя забирается сразу и без предупреждений, их тоже не могло устроить. Тем более что, как было указано, формулировки закона настолько расплывчаты, что отныне вещатели будут просто ходить по лезвию ножа.

Конечно, если бы на телевидении и радио стало немного меньше «коммерческой эротики», мы бы не проиграли. Непонятно только, почему запрет распространяется на сексуальную сферу, но никак не затрагивает иные типы насилия — неужели мордобой меньше действует на сознание и подсознание, чем «постельная» сцена? Кроме того, даже после всех «доработок» осталось неясным, что именно будем понимать под «материалами сексуального характера». Стриптиз? Страстное объятие? Поцелуй в губы? В определениях закона сказано только о материалах «эротического характера» — это те, которые «не возбуждают в аудитории низменных инстинктов». «Низменные» — это какие? А если эротические материалы не вызывают возбуждения, то какие же они эротические? В общем, работникам ТВ и радио остается только надеяться на президентское вето.

Не только по СМИ ударит новый закон. Он самым непосредственным образом затронет высокую духовную сферу — сферу искусства. Скажем прямо: с точки зрения закона сторонники «эстетики безобразного» могут сушить кисти или переквалифицироваться во что-нибудь невинное — в пейзажистов, например, или в штукатуров (это теперь доходно). Главное, воздержаться от портретов — вдруг непроизвольно что-нибудь не то заголишь, а у тебя как раз лицензия кончилась, или в мастерскую прорвался какой-нибудь несанкционированный несовершеннолетний. О выставках лучше не думать вообще.

Интересно, что теперь будут делать книгоиздатели? Особенно те, кто специализируется на современной литературе. Интересно, изымут ли тираж последней книги Ульяненко? Работникам театральных подмостков мы тоже настоятельно рекомендуем задуматься над своим поведением на сцене. Ведь в законе о защите морали сказано о том, что его действие не распространяется только на те произведения искусства, «которые признаны классическими или мировыми». По каким вообще принципам будет определяться «мировое и классическое»? Кто составит список «дозволенных»? И что делать тем, кто по молодости лет, например, еще «не признан»? Выбросить все сцены, которые «представитель общественности» может счесть «эротическими»? Или собирать целлофановые пакеты, чтобы на пару с издателем паковать тираж новой книги, — иначе ни один магазин не примет?

Собственно, проблема порождена тем, что почтенные законодатели не удосужились разграничить роман молодого писателя, содержащий 1 (одну) «постельную» сцену на 734 (семьсот тридцать четыре) страницы убористого текста, и журнал Х, в котором на 30 (тридцать) фотографий известного сорта содержится 1 (одна) страница текста. В новом законе они попадают в одну братскую могилу.

Конечно, следовало ожидать, что закон «об этом» будет смешным. Но тем хуже для тех, кто вынужден его выполнять. И тем хуже, в конечном итоге, для нас всех. Потому что ударит этот закон в первую очередь по тем, кого он так ретиво кинулся защищать. По подросткам, например. Уровень подростковой беременности и заболеваний, передающихся половым путем, по-прежнему довольно высокий в Украине, — вряд ли снизится по мановению закона. Ведь пока до конца не выяснено, от чего скорее возникают подобные проблемы — от недостатка информации или от ее избытка. Мы понимаем, что реклама презервативов многим мозолит глаза — увы, сие единственный способ обратить внимание подростков на это нехитрое средство предохранения. Но закон указывает на необходимость «уберечь» несовершеннолетних от «рекламы предметов сексуального характера». Плодитесь и размножайтесь? Если авторы законов надеются на «просветительские брошюры», которые строгие учительницы с поджатыми губками будут раздавать старшеклассникам, то пускай нынешние 30—40-летние вспомнят себя подростком и свое непроизвольное «хи-хи» над занудным описанием строения женских/мужских гениталий в брошюрах того времени.

Впрочем, не все учтено великим законодательным ураганом. Слово «Интернет», кажется, и вовсе незнакомо почтенным законодателям. Несмотря на то что как минимум половина порнографических изображений попадает как взрослым, так и детям на глаза именно посредством глобальной Сети. Есть статья «о ввозе и вывозе», но в ней речь идет о физических носителях, к которым интернет-трафик не имеет ни малейшего отношения. Есть воздушная аллюзия к «недопущению пропаганды в электронных и других средствах массовой информации культа насилия, жестокости, распространения порнографии» — но в дальнейшем никакого развития эта тема не получает. Или попробуйте, например, такое положение закона применить к Интернету: «Распространение средствами массовой информации продукции эротического или сексуального характера по почте допускается только в закрытой непрозрачной упаковке». В аттачменте, надо думать. Одно из двух: то ли авторы закона об Интернете позабыли, то ли решили, что бороться с неуловимыми снабженцами порноконтента — напрасная трата сил. К тому же куда менее интересная, чем контроль над лицензиями теле- и радиоканалов. Поэтому и ответственности для них не предусмотрели — согласно ст.4, субъектами закона являются только граждане Украины. А зарегистрируешь сайт на имя Джона Смита, гражданина США, разместишь на далеком сервере — и выставляй «клубничку», сколько влезет. Любителям перестраховаться все же советуем повесить на сайте надпись: Сайт запрещено рассматривать гражданам Украины, особенно в возрасте до 18 лет». Между прочим, некоторые владельцы российских порнорессурсов уже так и делают.

Украинские законодатели не подумали даже до такой, в общем-то, простой и известной в мировой практике меры, как ответственность за пользование порнорессурсами и хранение на жестком диске своего компьютера порноизображений. Вот и хорошо, что не догадались, подумали завсегдатаи Сети. Но почему не догадались? Бороться с порнографией, так бороться — тут спрос так же важен, как и предложение. Но, может быть, опять-таки дело в том, что законодатели не стремятся контролировать непотребителей, — они стремяться контролировать средства массовой информации? На это прямо указывают статьи закона, требующие согласовывать материалы с Национальной экспертной комиссией по защите общественной морали.

И что интересно: необходимость закона о порнографии никто не отрицает. Более того, сетованиям на «чернуху» и «порнуху» нет конца. Интересы зрителя, не желающего поедать «чернуху», учтены мало. О правах детей на свободное от насилия медиапространство — и говорить не приходится. И вот мы получили закон, согласно которому не только обнаженные тела и «техника коитуса» исчезнет из нашего информационного пространства, но и пропаганда всяческой вражды, «насильственной смены конституционного режима», фашизма, наркомании, алкоголизма и табакокурения, унижение или оскорбление нации и неуважение к национальным и религиозным святыням. В общем, наша с вами мораль защищена от всего, от чего только можно, но объем работ Национальной экспертной комиссии по вопросам защиты морали нам даже страшно себе представить. Если Джеймс Бонд в фильме курит, этот фильм тоже должен лицензироваться Национальной экспертной комиссией? Или его компетенция распространяется только на эротику, а табакокурение включено в закон для красного словца?

А ведь это не праздный вопрос. При всей нужности подобного закона законодатели должны были бы понимать, что в данном случае они задели очень тонкую область демократических ценностей — сферу свободы слова. Да, наличие ограничений, накладываемых на граждан в интересах защиты морали, в той или иной мере присутствует в самых развитых демократиях, отражены в различных международных конвенциях (в частности в Европейской конвенции о правах человека). Это говорит о том, что компромисс можно и нужно искать. Но ни в одном из образцов западного «антипорнографического» законодательства не фигурирует цензура — там предусмотрена только ответственность за нарушение законов.

А на что именно направлен наш новый закон, легко понять, — достаточно взглянуть на предусмотренные им санкции. В большинстве случаев закон грозит карами, уже и без того предусмотренными действующим Уголовным кодексом. Единственное исключение — санкции против организаций, которые «публично демонстрирует кино-, аудио-, видеопродукцию эротического или сексуального характера» без разрешения экспертной комиссии, за что организация рискует лишиться лицензии. Если не считать возможности открыть «кормушку для синичек» коштом телекомпаний, видеосалонов, кинотеатров, издательств и т.д., которые вынуждены будут платить за экспертизу, какая роскошная возможность «отбора лицензий по сексуальному признаку» открывается во время предвыборных гонок или крупных политических скандалов во имя «борьбы за стабильность в стране»! Особенно, если учесть, что президента экспертной комиссии назначает Кабинет министров, а при той степени определенности «эротики» и «порнографии», которая уже была нами отмечена в законе, подвести «под статью» можно практически все.

Неудивительно, что закон о защите общественной морали был неоднозначно принят и самими законодателями - он не нашел поддержки у комитета по свободе слова и фракции «Наша Украина». Впрочем, тем, кто не голосовал «за», некоторые СМИ уже успели приписать «заинтересованность в порнобизнесе» или во всяком случае «лояльное отношение» ко всем и всяческим безобразиям — тем более, раз это касалось фракции «Наша Украина». Игра на нужности закона против порнографии оказалась успешной. Что ж, никто не спорит — закон нужен. Но против чего будет направлен принятый закон на самом деле — против порнографии или все-таки против свободы слова? Время покажет — тем более что оно, время это, уже не за горами.