ИИСУС ПО ДОСТОЕВСКОМУ НА ЭКРАНАХ ТВ

В сетке программ любого канала — от общенационального до малоизвестного, «украшающего» собой кабельные сети, — присутствует бесчисленное количество сериалов, «бродящих» с канала на канал. В первую очередь — это, конечно, бурлящие страстями латиноамериканские сериалы, далее — отошедшие сейчас на второй план американские клановые телесаги и заметно потеснившая их отечественная (читай, в основном российская) продукция, повествующая о нелегкой судьбе новых русских, благородных и не очень бандитах, умных и профессиональных или толковых, но непрофессиональных преследователях. Классика на телеэкранах последний раз появлялась во времена госзаказа — «Стакан воды» Скриба, «Собачье сердце» по Михаилу Булгакову и «Подросток» по Федору Достоевскому. Так что смело можно говорить о том, что уже выросло несколько поколений, отлученных от классики, и постоянно перекраивающейся школьной программой, и отсутствием первой на телеэкране, неизбежно вносящем свои коррективы в сознание миллионов путем «скармливания» последним востребованную рекламодателями в прайм-тайм продукцию.

Посему демонстрация по каналу «1+1» сериала по одному из самых пронзительных, страстных и многоплановых произведений Федора Михайловича Достоевского «Идиот» украинским зрителям, отлученным от российских каналов волею Нацсовета и кабельщиков, была истинным подарком для телегурманов. А может быть, этот показ и сделал нас таковыми. Во всяком случае, многие из телезрителей станут теперь придирчивей подходить к выбору сериала, а то, глядишь, и заменят его книгой — по статистике, в России после показа «Идиота» резко возрос спрос на произведения Достоевского.

Решение РТР обратиться к российской классике вызвано многими причинами, главную из которых очертил генеральный продюсер канала Валерий Тодоровский во время нашей встречи на «Кинотавре» в июне (премьера «Идиота» на российском канале состоялась в мае).

— Пришло время вспомнить, — сказал он, — что в нашей стране есть великая литература, а все передовые страны раз в три–четыре года обращаются к экранизации своих классиков. Хотя костюмные съемки — самые дорогие и сложные. Приступая к проекту, мы не очень задумывались о коммерческой выгоде, хотелось оставить «след» в золотом фонде отечественного кино. Подобное обращение к собственным культурным истокам — новый шаг в развитии телеискусства.

Сериал получился на редкость актуальным — а разве может быть иным повествование, где речь о людях, их страстях и душе?! — современным и завораживающе интересным. Здесь, видимо, все сошлось — и повествовательно-небрежная манера писателя, которого никто не решался править, а он всегда торопился дописать и вовремя сдать в издательство очередную главу; и страстное желание постановщика Владимира Бортко (нашего земляка, кстати) воплотить эту великую и загадочную книгу на экране. Именно сериальная форма оказалась ловким лекалом для многопланового произведения классика. До Бортко это произведение на экране воплотили два «кита» мирового кинематографа ХХ столетия — Иван Пырьев и Акиро Куросава. Но и тот, и другой подвергли его вынужденной вивисекции: первому хватило трети книги, второй сделал полотно на три часа экранного времени, но с купюрами. У Бортко же достаточно вспомнить генерала Иволгина (великолепная работа Алексея Петренко), произносящего свой знаменитый монолог о Наполеоне восемь минут экранного времени. И оторваться от экрана при этом невозможно.

Не зная подробностей актерского кастинга, все же считаю необходимым вспомнить предельно точный подбор исполнителей. Естественно, единого мнения быть не может, но Евгений Миронов, пожалуй, безукоризненно воплотил князя Мышкина, больную совесть человечества, парафраз прообраза Иисуса ХIХ века, как написал его классик с надломленной душой.

— Материал очень тяжелый, — делился впечатлениями после окончания работы Евгений Миронов, — но это были сладостные мучения.

Вообще «мужская половина», населяющая сериал, оказалась намного ярче, сильнее и интересней, чем женская. Неузнаваем Михаил Боярский. Характерен, жалок, страшен своей никчемностью всегда потрясающий Владимир Ильин. Наблюдая за «жертвой фатума» Ганей Иволгиным — Александром Лазаревым-младшим, — забываешь о растиражированных им супергероях нашего времени, отдавая дань лучшим традициям актерской школы Станиславского. Столь же нов и необычен и антипод Мышкина Евгений Радомский в исполнении Александра Домогарова, который, по-моему, впервые не размахивает пистолетом и не бьет лица на экране. Нужно отдать должное смелости постановщика, решившегося «впустить» в классику столь примелькавшиеся в модных бандитских сериалах лица. Имя Владимира Машкова, пожалуй, первым приходит на ум, когда речь идет о роли Рогожина. Типаж такой. Он и сделан им крепко, профессионально и так же страстно и похоже, как образ Пугачева в «Русском бунте». Бесспорная, но ожидаемая удача — генеральша Епанчина (Инна Чурикова), а вот из неожиданностей — ведущая «Слабого звена», спортивная звезда Мария Киселева в роли Вари Иволгиной.

Для женской половины актерского цеха роль Настасьи Филипповны — недостижимая мечта. Воплотить ее досталось Лидии Вележевой, попавшей в струю то ли благодаря демоническому взгляду, продемонстрированному в сериале «Воровка», то ли другим многочисленным, но незапоминающимся ролям в проходных российских сериалах. С прискорбием замечу: на мой взгляд, классика ей не поддалась. Шарма не хватило или интеллекта — бог весть. Да и поступательно стремящаяся в суперзвезды Ольга Будина, покорившая сердца домохозяек в «Таежном романе», не преодолела накала страстей Федора Михайловича.

Тем не менее завершившийся показ фильма «Идиот» оставил непередаваемое послевкусие натурального, без примеси химии, любовно взращенного плода. И не важно, сидел ли перед экраном человек, впервые столкнувшийся со сложнейшим духовно-словесным плетением Федора Достоевского и воспринимающий верхушку сюжетного айсберга (бессребреник князь-дурак, содержанка, сжигающая миллионы, страстная любовь и предательство), или зритель, глубоко знающий классика, который возвращается к нему, раз за разом проникая в бесконечность психологических наслоений. Но факт появления классики на экране, воплощенной столь бережно и качественно, — бесспорная победа духа над псевдорейтингом.