Художник, который взорвал "Арсенал"

Вне сомнения, главным культурным героем этого лета (а может, и года?) стал молодой украинский художник Владимир Кузнецов. События вокруг него в связи с уничтожением работы "Колиивщина: Страшный суд" в контексте выставки "Велике і Величне" в "Мистецькому Арсеналі" (посвящение 1025-летию Крещения Киевской Руси) приобрели оттенок не только художественный... Но и общественно-политический. В эксклюзивном интервью ZN.UA художник вспоминал, как начиналась его киевская революционная эпопея в группе Р.Э.П.; рассказал о родителях и творческих ориентирах.

Фабула этого скандала известна всем, кто хотя бы иногда следит за ходом культурных катаклизмов в стране. Поэтому напомним вкратце. За день до открытия "Великого і Величного" генеральный директор "Мистецького Арсеналу" Наталия Заболотная уничтожила работу Владимира Кузнецова (замалевала ее черной краской). Роспись художника на арсенальской стене предусматривала фигуры не святых и не величественных, а наших грешных и никчемных - чиновников, продажных депутатов, недобросовестных священников. Всех тех, кого он и решил провалить в ад. Эмоциональный поступок г-жи Заболотной вызвал шквал общественно-медийного протеста. Ее действия характеризовали кто как: цензура, самоцензура. Либо же мистический страх перед возможной "рецензией" президента, который, пожалуй, и не оценил бы именно такое арт-сатирическое произведение на арсенальной стене. Сама Заболотная не усматривает в своем поступке никаких проявлений цензуры, поскольку работа художника "не вписалась в концепцию".

Впрочем, как бы там ни было, "дамский вандализм" со стороны директора-куратора в художественном пространстве, к сожалению, подрывает доверие к учреждению. И, очевидно, дальнейшие проекты "Арсенала" (а все же следует отдать должное активной и результативной работе гендиректора, превратившего бывшие руины в живую интересную арт-территорию) будут рассматриваться международными и отечественными арт-экспертами именно через призму "Колиивщины" Кузнецова... Как оказывается, художественную репутацию можно "выстраивать" годами, а подорвать ее можно - за миг.

…Но, чтобы в дальнейшем не размазывать эту уже немного прокисшую кашу в тарелке, предлагаем читателям ZN.UA несколько иной ракурс резонансной темы. В центре которого - художник Владимир Кузнецов. До июльских событий его знал только ограниченный круг специалистов. Теперь даже сама Наталия Заболотная называет художника "новой звездой украинского арт-небосклона", вспыхнувшей за сутки до праздника Крещения Руси.

Откуда он такой взялся? Связанно ли его революционное помаранчевое прошлое с протестным арт-вызовом именно теперь? Какой период переживает сегодня известная арт-група Р.Э.П. (революционно-экспериментальное пространство), в состав которой он входит? Как повлияет "арсенальный" скандал на его украинские проекты и европейские горизонты? Об этом и другом мы беседовали в одной из киевских кофеен несколько часов подряд. Итак, портрет популярного художника - вблизи.

- Если не возражаешь, начнем с событий давно миновавших дней. С бурного времени помаранчевой революции. Ведь именно тогда, как известно, закалялась передовая и прогрессивная группа художников Р.Э.П., в состав которой, кроме тебя, входят Кадан, Кадырова, другие художники...

- До создания Р.Э.П. я не жил в столице. В 2004-м выиграл конкурс "Молоде мистецтво" от Центра современного искусства. Точнее, победу тогда разделили между мной и Иваном Базаком, живущим теперь в Германии.

…Действительно, Р.Э.П. начался с инициативы на Майдане. Как только я приехал в Киев в 2004-м, сразу и началась Первая биеннале актуальных искусств. Проект развернулся на разных площадках. В Национальном художественном музее, например, Виктория Бурлака, как куратор, организовала выставку "Діти треша". И эта же выставка через неделю закрылась!

- Почему?!

- Потому что началась революция! А в Музее Ивана Гончара выставку "Гра з архетипом" курировал Никита Кадан. И именно там я представил видео "Борщ". После открытия на несколько дней
уехал во Львов (где учился в академии), звоню по телефону в Киев... А мне говорят: "Скорей возвращайся!".

Люди, причастные к будущему Р.Э.П., разумеется, почти все тогда были на Майдане. Сначала мы сделали уличную галерею на Крещатике. Свои работы развешивали прямо на колоннах спуска с Лютеранской. Даже видео планировали там демонстрировать. Но тогда же был сильный мороз...

- И мороз, и солнце - дни чудесные. Если перефразировать классика.

- Тогда же планировалась выставка "Так! - Помаранчевій Революції!", организовывалась она в Доме художника. Меня и туда пригласили. В результате, ситуация, сложившаяся в то время, чем-то была похожа на нынешнюю - в "Мистецькому Арсеналі".

- Дежавю? Если можно подробнее - о том параллельном сюжете...

- Я нарисовал эскиз - черно-белый. И мне дали 300 грн - на реализацию. Вместе с Ксенией Гнилицкой мы накупили дешевой краски, нашли простыни на секонд-хенде, клеенки на тканевой основе. Работали в мастерских Гнилицкого и Исупова, на Лукьяновской. Пригласили туда всех желающих рисовать для выставки на Майдане. С Ксенией мы тогда нарисовали оранжевого дракона. Длиной метров пять...

- Несколько странный образ. Если вспомнить Дракона у Шварца и если восстановить эмоции, рождавшиеся тогда в тебе оранжевым цветом.

- Наш оранжевый дракон был суровым. И, по нашему мнению, - энергичным, положительным. Но когда принесли эту работу в Союз художников - ее категорически не приняли. Нам сказали то же самое, что сказали мне недавно в "Арсеналі". Дескать, отклонились от эскиза. Нам говорили: "Ваш дракон - страшный, а помаранчевая революция - нет!". Даже предлагали: "А можете перекрасить его в бело-синий цвет? И положить на пол, чтобы люди ходили?". Мы возразили: "Но ведь дракон в китайской мифологии - это символ энергии, солнца". И тогда нас почти добили "аргументом" со стороны Союза художников: "А Китай помаранчевую революцию не поддержал!". И на этом наше сотрудничество с официальным Союзом художников закончилась навсегда.

- Извини, что мы так вцепились в этого Дракона, но какова дальнейшая его судьба?

- Вместе с другими работами мы вынесли его под Кабмин. Там происходила большая молодежная художническая "движуха". Хотелось тогда много сделать. По максимуму. И мы искали себе союзников. Однажды обратились к куратору Онуху из Центра современного искусства. Пришли за стремянкой, чтобы развесить свои работы на Лютеранской. (Кстати, работы были не агитационные, а всего лишь информационные, с рефлексией на ситуацию в стране). И именно Юрий Онух по собственной инициативе отдал нам все залы ЦСМ. Один из них мы полностью отгородили клеенкой. Там и трудились, готовя новые работы для улицы. В принципе, там и жили... Вход был свободным, к сотрудничеству - приглашены все желающие.

Стены были перемазаны. Все залито краской. А на открытие выставки пригласили "барабанщиков революции", друзей-грузин. Именно тогда и возникло предложение как-то назвать нашу инициативу, движение, эту ситуацию.

- Собственно, кто автор аббревиатуры - Р.Э.П.? Кто имеет на нее "авторские права"?

- Словосочетание "Революционное Экспериментальное Пространство" родилось общими усилиями. За несколько минут. Вообще, все, что происходило все то время, во многом было спонтанным. Но чувствовалась сильная энергия творцов чего-то нового. В ЦСМ тогда работало вместе около 20 художников. Именно в тот момент у меня окончательно исчезли сомнения по поводу переезда в Киев.

- Но согласись: все самые радикальные акции Р.Э.П. - в прошлом! Нужно ли считать, что теперь ваша группа стала солиднее и преподносит себя "респектабельнее"? Пинчук, "Арсенал", биеннале etс. Как думаешь, возможно ли (нужно ли) в современной Украине самое радикальное искусство?

- Знаете, часть участников "первой" Р.Э.П. обсуждала одну интересную идею... Вообще не делать первой выставки. А просто сжечь все работы. То есть не делать шагов к институциализации. Но дальше разговоров этот радикализм не пошел. И главной причиной отхода от группировки разные люди называли ту, что, дескать, считают нужным заниматься "искусством, а не политикой". Таким образом, постепенно в группе Р.Э.П. нас осталось шестеро...

- По-твоему, возможен в Украине радикальный акционизм вроде русской группы "Война"? Или, может, соглашаешься с Олегом Куликом, констатировавшим когда-то, что у нас это невозможно, поскольку не тот менталитет? Неужели даже в глубоком андеграунде нигде в нашей стране не развивается радикальное экспериментальное социальное искусство, и, скажем, "Українське тіло" или перформанс Володарского были исключением из правил?

- Возможно, у нас и искусство, и жизнь - немного спокойнее. Поскольку меньше жестких, кровавых моментов. Нас аккуратно держат в этакой "коробочке", обрамленной границами. Образования всестороннего - немного. То есть меньше знаешь - меньше свободы захочешь. Подтерся кто-то флагом - это все, что видим: скандал, запрет на въезд в страну... Не понимая, что государственные символы, границы для определенных личностей вообще не существуют. Одна журналистка из Германии, хотевшая больше узнать о недавнем событии с флагом, удивилась, - дескать, эту историю там просто бы не заметили. Так что, где находится граница радикального жеста? "Радикальным жестом" для кого-то может стать его первое высказывание на улице. Когда у тебя меняется что-то в голове, и ты понимаешь, что действовать, как раньше, больше не можешь, - это уже радикальность.

Кроме того, даже в России сейчас есть определенная образовательная база современного искусства. Есть школы. У нас этого до сих пор нет.

- Немного странно, что вашу группу Р.Э.П. - до сих пор - никто никогда не связывал с определенными политическими силами. Т.е., кажется, не было разговоров о каком-то "заказном" характере каких-то ваших акций? Так или нет?

-Дело в том, что мы никогда не ограничивали друг друга (т.е. других участников объединения) творчески или идейно. Мы еще изначально решили, что не работаем ни с рекламой, ни с партиями. Искусственные корыстные манипулятивные образования нам не интересны.

- Вернемся в совсем "далекое" твое прошлое. В город Львов. Кажется, именно там ты учился. Специализация - художник текстиля.

- Во Львове прожил восемь лет. Учился в Академии декоративно-прикладного искусства. На кафедре художественного текстиля. А после школы в родном Луцке учился на портного верхней одежды...

Со временем появились новые друзья, для которых искусство было образом жизни. Их опыт оказался едва ли не самым важным для меня. Обучение проходило и в коридорах Академии, во время неофициального общения с преподавателями. Кроме текстиля, пробовал работать с металлом, несколько месяцев на стеклодувной фабрике трудился со стеклом.

А еще меня очень интересовала скульптура. Для изучения формы, пространства очень важно работать с объемом. Посвящать всю жизнь только одной специальности было страшновато. Решил, что самое главное - это генерирование идей разными способами: использовать разные материалы, техники, медиа, профессии.

В последнее время, например, меня больше всего интересовала интеграция текста в художественное произведение. Или же самостоятельное существование текста как формы.

- Кстати, важный вопрос. По твоим субъективным наблюдениям, в современной Украине контемпорари арт - системно - существует вне границ столицы? Или для занятий актуальным искусством художнику надо срочно ехать в Киев?

- Здесь очень много значит момент коммуникаций с различными источниками. Можно жить в лесу и делать искусство. Главное - что ты видишь, и что у тебя было в голове до этого, какие новые смыслы рождаешь... А вообще, культура, в широком смысле, появляется там, где получает возможности развиваться - и развивается в соответствии с ними. Например, в моем родном городе Луцке мы с приятелем в свое время, в середине 1990-х, делали передачу на радио. Но потом ее запретили...

- Еще один запрет?! А что тогда произошло?

- Это была наша общая с Бодей Уриным инициатива - молодежная передача под названием "Метал-бляшанка". Вместе рассказывали "сенсационные" истории и ставили в эфир дез-металл. Или, в крайнем случае, жесткий грандж. Истории были вроде той, как фермер хвастался - дескать, он самый счастливый человек на земле, поскольку у него дом, ферма со скотом и самодельный трактор. Потом ехал на своем тракторе, и там сработала катапульта. Упал в лужу и стал жаловаться, какой же он несчастный. Тут появился Винни-Пух (почему-то мы придумали именно его), напоил бедолагу горячим чаем - и исчез. Фермер снова стал хвастаться, а уже потом обнаружил, что у него из кармана пропали деньги и паспорт... Словом, сказочки наши были еще те и - казалось нам на то время - веселые как для молодежной программы на радио. Главный редактор Луцкого радио - Люба - закрыла "Метал-бляшанку" с формулировкой "за издевательство над людьми из села!". Наверное, это был первый случай, когда нас подвергли цензуре...

- Хотелось бы узнать о твоей семье, родителях. Они из творческой сферы?

- Теперь родители - на пенсии. А так - обычные люди, мать раньше работала в агрохимической лаборатории, в организации по исследованию почвы, кроме того всегда помогала отцу идеями, а он работал в научно-исследовательском хозяйстве "Элита" (это такой аграрный комплекс по выведению новых сортов сельскохозяйственных растений). Был художником-оформителем, рисовал на работе картофель, лен, конопли, оформлял конструкциями и драпировкой автомобили для парада 1 Мая, также, немного позже, - музей-скансен, под Луцком. "Для души" он рисует пейзажи - можно сказать, живет в пейзажах. Как раз сейчас поехал в трехдневное путешествие на велосипеде по лесам-селам вокруг Луцка, с этюдником. У меня есть идея показать его работы в определенном контексте (хочу снять видео) - но отец пока не соглашается...

- Как отец с матерью относятся к тому, что ты делаешь "социальное" искусство? Не опасаются ли, что из-за демонстрации собственной гражданской позиции у тебя могут возникать проблемы?

- Да нет - их больше волнует, что я мало концентрируюсь на зарабатывании денег. А создание импульсов, идей не всегда вознаграждается материально - чаще эмоционально. Впрочем, странным образом заработанного мне на жизнь хватает. То же жилье я снимаю у знакомых, дешевле... Вообще, никто из Р.Э.П. не работает в "сопредельных" профессиях - некоторые время от времени могут подрабатывать, например преподаванием.

- Сколько стоила твоя самая дорогая работа, которую у тебя на это время купили?

- А это в самом деле надо говорить? Однажды оценили в 6 тыс. евро. Некоторые работы продавались за хорошую цену с аукциона "Золотое сечение". Еще был "Малый фиат. Памятник 90-м" - инсталляция на основе старенького FIAT 126p, одежды и бытовых вещей из
90-х. Теперь она в коллекции галереи "Арсенал" в Белостоке, а еще выставлялась в Кракове, Киеве, Будапеште...

- При твоем нынешнем отношении к "Мистецькому Арсеналу", не сможешь отрицать, что именно эта арт-территория сегодня самая мощная в Украине. И после истории с "Колиивщиной", очевидно, возврата тебе туда не будет? Следовательно, какими видишь свои профессиональные перспективы в Украине?

- "Арсенал" никогда не был коммерческой площадкой. Т.е. каких-то работ для дальнейшей продажи там я никогда не создавал. И - да, в самом деле: я делал выставки, в частности в Малой галерее. Но у меня с ними постоянно происходили некоторые конфликты. Они, например, всегда хотели работу "за выставку". А я считаю, что дарить работу за участие в выставке - не очень правильная практика, она ведет в никуда. Кроме того, случалось, что произведение забирали, вообще не предупредив меня. А я требовал вернуть. В конце концов, после проекта "Возобновляемое оружие" я подарил галерее булыжник, бывший частью инсталляции. В МА, пожалуй, восприняли это как стеб...

- И все же, теперь твоя творческая жизнь условно делится словно на две части - "до" и "после" скандала в "Арсеналі".

- Я бы не хотел акцентировать внимание на скандале. Поскольку высказался относительно определенной ситуации. И именно потому, что убежден: публичные художественные площадки, тем более некоммерческие, должны оставаться открытыми и прозрачными, не базироваться на идеологиях и быть доступными для любых высказываний. Иначе - никаких перспектив развития.

Существует довольно широкий круг художников, смотрящих абсолютно бескомпромиссно на эту ситуацию как на проявление вандализма и цензуры, ожидая признания этого со стороны "Арсеналу".

- Еще раз возвращаясь к уничтоженной "Колиивщине" в "Арсеналі". Есть версия, вроде бы перед самым открытием выставки ты должен был наклеить на мурал фотографические лица членов правительства - т.е. первые лица страны. То бишь грандиозная арт-провокация в определенном политконтексте. Это так?

- Нет! Это не так. Это символические образы, их нельзя персонализировать! Мы с Наталией Заболотной это заранее обсуждали. Такой была и предварительная договоренность. Там должны были быть наклеены тексты, вроде "Учите и Учитесь", предложения самоорганизации, солидарности, создания школ, сообществ для коллективного решения общих вопросов. Там должна была быть сцена рая.

- "Великое и Величественное" уже случилось. И у каждого оно свое. У Заболотной - возможная пиар-кампания с целью "замалевать все" (все, что случилось). А что у тебя? Что - дальше?

- В начале сентября я еду в Словению, на биеннале графики. Там буду представлять работу "VIP-car". Ее предыдущий вариант в Перми был прошит пулями, украшен узорами вышивки БМВ. Это был памятник 1990-м. В Словении захотели и себе что-то такое. Но я буду обыгрывать тот факт, что во время войны отдельные тамошние политики продавали оружие - однако все они теперь при власти.

- И все же, "Колиивщина" - уже вроде твой личный арт-бренд? Уже мало кто вспомнит, что есть одноименный фильм киноклассика Ивана Кавалеридзе... Большинство вспомнит о битве в "Арсеналі". Следовательно, продолжение темы - возможно?

- Сейчас в Италии заинтересовались этой работой. Т.е. "Колиивщиной". Итальянская сторона хотела бы видеть такую же рефлексию, но на близкие им темы. Что из этого получится? Будет понятно уже со временем.