Григорий Чапкис: «Продюсеры запрещали нам общаться со звездами»

И где, скажите, справедливость? Человек 60 лет плясал перед великими (мира сего) и малыми (в том числе и народами). Радовал Сталина, Дали, Щербицкого, Брежнева; учил у станка Наталью Ужвий и Амвросия Бучму… А волна всенародной мегапопулярности накрыла его с головой только на 76-м году жизни, благодаря «ящику», когда Григорий Чапкис оказался одним из судей в «Танцах со звездами»! Теперь ему проходу не дают: восторги, автографы, «интервью» на базаре. И его нынешнее расписание — «на износ»: работа в спорткомплексе «Пятый элемент» (на Рыбальском полуострове), подготовка «Венского бала», репетиции, концерты, тренировки… Еще раз повторюсь: и где же та справедливость, если…? Если один из соратников Вирского, патриарх отечественной хореографии (и все остальные подобные легендарные титулы) до сих пор всего лишь заслуженный артист, а, например, одна из участниц того же танцевального поп-проекта Н.Могилевская (песенки которой, допустим, многим нравятся), уж столько времени народная артистка Украины… Как это все называется? Это называется — позор культурного сообщества!

Поймал его по телефону только глубокой ночью — раньше было невозможно, весь в делах… Он говорит: «У меня завтра подъем в полвосьмого утра, но, конечно же, на ваши вопросы отвечу…»

— Григорий Николаевич, может, несколько пафосный вопрос: что дали гиперрейтинговые танцы народу в целом и вам в частности? Почему такой бум-тарарам вокруг передачи, как будто живых танцоров раньше не видели?

— Для многих эта передача стала не просто отдыхом на диване, а именно уроком танцев. Некоей подсказкой — как можно изменить себя, как стать лучше. Если уж вы спрашиваете, что эта передача дала зрителю, то в первую очередь она дала ему некую игровую формулу развития полноценного человека…

— Эка хватили! Тогда, скажите пожалуйста, как бы, например, оценил достоинства и недостатки этой «формулы» ваш учитель — Павел Вирский.

— Вирский был большим мастером. Он не прощал ни себе, ни другим изъянов в работе! А если учесть, что времена были тяжелыми и наш коллектив был одним из немногих, которым позволяли выезжать за рубеж, то можете представить, сколько зависти его окружало. В чем это выражалось? Донимали анонимками! Причем писали-то и свои, из числа тех, с кем он работал. А я был в то время секретарем партийной организации! Понятно, меня часто вызывали в ЦК по этому поводу. И тут важно понять реакцию Вирского. Он этой гадости не читал вообще. Он просто ужесточал графики работы. Сначала по три вызова в день — репетиции, репетиции, репетиции… Затем — больше. Коллектив изнемогал. А Вирский говорил: «Все эти «болезни» можно только трудом вылечить!» И, знаете, этот мутный поток мало-помалу иссяк… Еще один случай, если не возражаете…

— Да, конечно…

— Однажды мы выступали в Испании. И после концерта к Вирскому подходит с комплиментами Отто Скорцени — человек, которого называли правой рукой Гитлера. Уже дали занавес, Вирского обступили разные люди — журналисты, специалисты… Он понятия не имел, кто к нему подошел. И не знал, что именно Скорцени протянул руку для приветствия. Зато через несколько дней — «доклады» о том, как фашист здоровается с советским творцом. А я, как секретарь парторганизации, под прицелом, потому что «недосмотрел»… Вирскому звонили из ЦК. Сказали, что Чапкис больше не поедет ни на одни гастроли. По сути, меня сделали «невыездным». И в этот момент Вирский, авторитет которого был неоспорим, стал как скала: «Без Чапкиса не поеду никуда!» И таки настоял на своем. Вот что такое Вирский. Поэтому насчет его оценок я даже фантазировать не хочу…

— Григорий Николаевич, и все же, почему народ так активно голосовал за пару Зеленский—Шоптенко, у которой был колоссальный отрыв от соперников?

— Они стали нам родными за это время. Несмотря на то, что продюсеры лишали нас права общаться — на время репетиций, чтоб ни у кого не возникло подозрений в симпатиях-антипатиях. Уровень обеих пар высокий. То, что они сделали за несколько месяцев — не многие профессионалы сделают за несколько десятилетий. «Очи черные» Ямы—Могилевской — это же шедевр, это настоящая режиссура. Некоторые зрители плакали, потому что получился настоящий спектакль! Единственное мое огорчение в связи с этой парой — их последний вальс. Я поставил девять баллов. Поскольку этот номер оказался заведомо слабее… Что касается Зеленского, то уже по реакции аудитории я понял, что многие будут голосовать за него. Люди подходили на улице, в студии с просьбами: «Поддержите Вову! «У него хорошая аура, он хохмач, любимец публики, все девочки в него влюблены. Он и Козловский — кумиры девочек, то есть той части аудитории, которая наиболее активна и которая будет отправлять эсэмэски с утра до ночи! Наташу Могилевскую, на мой взгляд, поддержали люди постарше, а они всегда в меньшинстве, если речь идет о формате подобных шоу. Хотя Наташа выступила отлично.

— Вы ожидаете прилашения на новый сезон «Танцев»?

— Не думаю. Поменяются и танцоры, и судьи. Участие в «Танцах» — довольно тяжелый труд. Каждая суббота — это репетиции, прямой эфир. На финальном гала-концерте мне предложили танец…

— Вы потрясающе танцевали!

— Нет… По десятибалльной системе я поставил бы себе только «пять». У нас-то и было всего две репетиции.

— Это правда, что люди записываются в танцклассы трудовыми коллективами?

— Мы получили в три-четыре раза больше желающих, нежели раньше. Люди, которые стеснялись своего возраста, веса, вдруг перестали этим тяготиться. А танец — это ритм, правила хорошего тона, особая культура. Ко мне приезжают 20-летние «старушки» —милые, в общем, девушки — с каким-то багажом усталости за спиной. К примеру, одна из них говорит: «Мне только 22…» — «Как?» — «Да… Но приходится все время работать, с утра — компьютер, даже обед — за компьютером, затем — кровать, а с утра все по кругу…» Сутулые, бесцветные, вроде бы не обращающие на себя внимания! А ведь движение — это жизнь! Думаю, не открыл вам большого секрета. Но повторять это необходимо. На диване с газетой не отдыхают, а медленно умирают! Жиреют, тупеют. Танцуйте под граммофон в квартире. Бегайте вокруг дома, но не стойте на месте! Я уж больше шестидесяти лет занимаюсь танцами, кажется, что если остановлюсь, тут же умру. Чувствую, что если тихо-мирно лягу на диван, то сразу начну чахнуть. Поэтому так и напишите своим читателям: «Танцы — это…»

Григорий Чапкис родился в Кишиневе в 1930 году. В малолетнем возрасте лихо отплясывал цыганские танцы. Семья бедствовала. Во время войны покинули Кишинев — попали сначала в Казахстан, затем в Киев. Поначалу наш герой не знал ни украинского, ни русского языка — только румынский. Чудом поступил в железнодорожное училище, и то только потому, что покорил директора «цыганочкой». В год Победы жизнь юного Чапкиса резко изменил лучший друг всех танцоров — Сталин. Он увидел мальчика на сцене в составе «Трудовые резервы», подошел к нему, посадил к себе на колени, подарил кировские часы… Фотографы сделали свое дело — мальчик стал знаменитостью. Вскоре ему сообщили, что хотели бы видеть в киевском танцевальном ансамбле. Так родилась легенда. Чапкис работал в театре имени Ивана Франко. Чуть позже встретился с Вирским. Танцы Чапкиса — гопак, «повзунець» — видели зрители Канады, Испании, России, многих других стран. Григорий Николаевич — лауреат трех международных премий.