Евгения Мирошниченко: «Так когда же президент услышит музыку?..»

По-прежнему в стране палят политические пушки. Но и музы тоже не молчат. Поскольку «так жить нельзя!» — говорят представители художественной интеллигенции… Если нынешняя олигархия пытается либо свернуть действующие культурные институции, либо «не достроить» некогда начатое… Продолжая тему предыдущего номера (материал «Враги сожгли родную хату» — о симптомах новейшей культурной «контрреволюции»), «ЗН» приглашает к разговору Героя Украины, прославленную приму украинской оперы, звезду на все времена (и еще много-много иных высокопарных характеристик) Евгению Семеновну МИРОШНИЧЕНКО. Судьба ее детища, театра Малая опера, о которой мы неоднократно писали, уже который год на волоске: из-за бездействия, а то и откровенного саботажа властей. Тех, кто не понимает ценности и априорности высокого искусства в контексте нынешнего всевластия масскульта. Сотни, а то и тысячи наших высокопрофессиональных музыкантов, получив образование на родине, массово уезжают за границу: дома «нет мест…». Их искусство здесь никому не нужно? А театральные и концертные залы здесь вскоре перепрофилируют только под запросы попсы?

— Евгения Семеновна, в мире и в стране, как известно, кризис. До культуры ли сегодня власть имущим? До вашего ли им театра, создание которого, на пятом году, похоже, превращается уже в какую-то трагикомедию…

— Я вам так отвечу… Если эти власть имущие люди культурные и интеллигентные и если они понимают ценность культуры как таковой и как средства влияния и воспитания, то при чем тут кризисы? Кризисы приходят и уходят, а культура — остается!

А если же говорить непосредственно о нашей столице как о знаковом историческом месте и о нашей стране, которая 17 лет назад получила такую долгожданную независимость, то ведь именно по культурному уровню мы и не соответствуем определению «центр Европы». Мы потеряли ощущение ценности этой культуры. Мы уже не осознаем, что такое интеллигентный воспитанный человек и какие у него должны быть вкусы, запросы.

А ведь заявляем на весь мир — «идем в Европу!».

В какую Европу — при таком-то отношении к духовным ценностям?

Поверьте, я сама объездила полмира, была почти во всех столицах крупнейших европейских стран… И прекрасно осознаю: у них — при наличии большого национального оперного театра — всегда есть и малый оперный театр. Они особо ценят этот камерный жанр. Есть же много старинной музыки Баха, Генделя, Моцарта. Эти произведения редко исполнялись в Украине.

Даже уйдя со сцены, я не могу сетовать на судьбу… Но все же считаю своим долгом внести хоть какую-то лепту в развитие и сохранение объемной музыкальной мировой культуры. А как иначе? Нельзя же превращать людей в жертвы массового опопсения!

А Украина — талантливейшая певучая нация. Только сегод­ня в оперном театре 13 моих воспитанников. А сколько по всему миру — даже не сосчитать…

Недавно пришла ко мне одна моя воспитанница и говорит: «Евгения Семеновна, я знаю, что некоторые наши музыканты с боязнью ждут выпуска! Это скрипачи, трубачи… Где им всем работать?»

Обидно, что отношение нашего политикума к музыке начинается и заканчивается исключительно на корпоративных вечеринках. Открываю любую газету, читаю: «Баскову подарили часы с бриллиантами…». Или «Состоится концерт Ассии Ахат — самой эпатажной украинской певицы, первой скрипки страны в сопровождении камерного оркестра на главной сцене страны…»

А эта девушка разве певица? Или она «первая скрипка» в том понимании как этим инструментом владеют наши великолепные скрипачи — Которович и другие?

Уверена, зал будет в шоке вовсе не от ее музыки, а от того, как она будет одета. Но разве об этом надо ежедневно говорить?

Надо же хоть иногда вспоминать обществу о подлинных музыкантах. О тех, кто занимается профессией, а не пиаром.

…Мы независимы уже 17 лет. В одной только Москве девять оперных театров — пять государственных и четыре частных, куда билеты достать невозможно.

Разве россияне плохо относятся к классической музыке? При этом находится место и для эстрады.

Главное для меня — истинная высокая музыка, которой я посвятила жизнь. И пусть не радуются враги оперы, мол, скоро умру и дело всей моей жизни закроют… Надеюсь, самое страшное — все-таки позади… Не доставлю им такой радости! Правда, когда понадобилась помощь хоть какого-то мецената на мое лечение, то в Украине не отозвался никто… Обращалась с просьбами ко всем. И к министрам, и к другим высоким властителям. Никто…

— Средства на ваше лечение пришли откуда — из России?

— Оттуда… Там, оказывается, еще помнят и знают меня по прежним временам. Вот на днях уезжаю на реабилитационное лечение в санаторий — это высоко, это Альпы…

— От всех поклонников вашего таланта хочется пожелать вам скорейшего выздоровления… И, конечно, хочется пожелать быстрейшего завершения скандального строительства нового оперного театра. Или хотя бы адекватности в этом вопросе тех людей, которые отвечают за культуру и в стране, и в городе.

— Мне кажется, что у театра есть откровенные враги. Те, которым театр мешает, как горошина в туфле.

— Вы можете обозначить этих врагов?

— Это конкретные руководители культурной отрасли нашей столицы. Для них все мои высокие фразы — ничто! Но я все равно хочу, чтобы красной строкой эти люди и ваши читатели в частности поняли одну мою простую мысль — речь идет не о моих личных интересах… Хотя им — тем, кто у руля, сейчас все равно, для чего этот театр — для себя, для страны, для мира… Если главное для бизнеса на этой территории выстроить 30-этажный дом, в котором каждый из них получит по этажу!

— Если еще раз вернуться к истории создания этого театра…

— Если вникнуть в эту историю, то здание по адресу Дегтярев­ская, 5 изначально было Домом трезвости. Но не в таком понимании, как сейчас, — холодный душ. Раньше даже пьяниц обогащали культурно! Это старое здание прежде изначально служило благородным начинаниям по воспитанию людей. В свое время там пели и Ша­ляпин, и Собинов, и Козловский. Да­же я пела в начале своей карьеры.

Там изумительная акустика. Да, внешне это строение сегодня выглядит несколько обшарпанным. Так ведь не шутка — стоит-то оно с 1903 года! Уже более столетия! Только по прочности своей оно даст фору любой нынешней новостройке.

Еще в июне 2004-го по постановлению Киевсовета была создана Киевская малая опера. А еще раньше — в 2003 году — при власти Омельченко с целью модернизации трамвайной службы города Киева (а мне кажется – с целью «освоения» земли), решили переместить трамвайный парк с Лукьянов­ки на улицу Фрунзе — в депо имени Красина. То есть соединить два депо в одно. А по Дегтяревской, 7 выделить место для строительства жилищно-административного корпуса.

Прошло пару месяцев. Кто-то опомнился. Дескать, а почему мы только трамвайное депо убираем? Там же много других территорий и зданий! И вот я вырезала из газеты и даже ношу с собой в кошельке — у самого сердца — портрет некоего господина Лысова, истинного хозяина этих гектаров. Оказалось, можно платить, согласно договору аренды, по 3,75 грн. за квадратный метр в год.

Потом эти арендаторы решили присоединить к Дегтяревской, 7 еще и Дегтяревскую, 5, 7а, Коперника, 12, 12а. То есть всю территорию вместе с трамвайным парком, общей площадью 4,2 га! Пред­ставляете?

Только они, видимо, не учли, что старый клуб трамвайщиков — это памятник архитектуры. Его снести нельзя, даже если им сильно хочется. И получается: когда они получили эти 4,2 га, то нарушили закон. Ведь эту землю нельзя брать в аренду!

Следующий этап этих хождений по мукам — январь 2005-го. Тогда было утверждено положение о Малой опере. В этом положении определено, что театр находится по адресу Дегтяревская, 5.

И уже 22 марта 2005 года Киевгосадминистрация издает витиеватое распоряжение, исходя из которого следует, что надо: «Ис­ключить из договора аренды адрес Дегтяревская, 5», то есть адрес клуба трамвайщиков.

И вы можете себе представить — это распоряжение не выполнено по сей день! Омельченко ушел. Власть изменилась. А компания «Будхол» осталась...

— Что же происходит на данном этапе?

— Они решили, что наша опера должна ограничиваться только периметром существующего здания. А остальное — «не наше». То есть к зданию нельзя даже подъехать и завезти декорации! Нельзя вывезти людей в случае пожара, потому что пожарные машины подъехать уже не смогут! Как можно допускать подобное?

Мы подняли все документы. И убедились: даже Клуб трамвайщиков имел необходимую землю для экстренной эвакуации людей и для остальных потребностей… А нам предлагают отвести для оперного театра землю только по границам стен нынешнего здания. А ведь это еще и памятник архитектуры, что подразумевает некую охранную зону.

То есть сейчас есть 0,2 га — территория самого здания. И нужно всего лишь 0,4 га для обеспечения жизнедеятельности театра. В письме Леонида Черновецкого, которое адресовано президенту Виктору Ющенко, констатируется: «Прий­нято остаточне рішення щодо ремонту та реставрації будівлі з частковою реконструкцією сценіч­ної коробки з її розширенням. Під­готовлено проект розпорядження Київської міської державної адміністрації «Про ремонтно-реставраційні роботи з частковою реконст­рукцією будівлі по вул. Дегтярівсь­кій, 5а у Шевченківському районі м.Києва…».

Потом, несмотря на все письма, оказалось, что на этой прилегающей к зданию театра территории задумали построить некое высотное здание! И уж настолько оно предполагается высотным, что эту «высоту» руководство строительной фирмы согласовывало с аэропортом «Борисполь»… Представьте, по некоторым подсчетам специалистов, если все же приступим к реконструкции сцены, то компания-строитель недополучит прибыли на сотни миллионов долларов… И что им этот театр, эта опера, эта культура?

— Но есть же какая-то официальная позиция людей власти — тех, кто непосредственно отвечает за культурное строительство в городе?

— «Застрельщиком» борьбы с малой оперой в Киевгорадминистрации, по моему глубокому убеждению, является Журавский Вита­лий Станиславович. Из-за него и идут эти проволочки во всем!

— Это ваша версия? Или есть факты?

— Представьте, семь героев Украины направили письмо мэру. Никакого ответа! Значит, кто-то блокирует доступ информации о культурном беспределе в Киеве? Кто? Кто конкретно отвечает за эти проблемы? Журавский. Соглас­но своей должности, в первую очередь.

— Говорят, вы пытались связаться даже с высшим руководством страны, непосредственно с президентом, чтобы спасти оперный театр?

— Была на приеме у президента. Вот одно из его писем… После этого, правда, хотя бы временно перестали перекрывать кислород… И в феврале этого года получили распоряжение от президента: «Оперу — реконструировать, сцену — достроить…».

Это все подтверждено конкретными документами: «Головний замовник — Головне управління культури».

И, если мы живем в правовом государстве, все эти пункты надлежит исполнить.

Но с 7 февраля 2008-го, когда вышло наконец-то распоряжение о реконструкции театра с достройкой сцены, палец о палец никто не ударил для того, чтобы сдвинуть театральное дело с мертвой точки.

В официальных распоряжениях существуют определенные пункты — в установленном порядке выделить землю… Но хозяин территории — общество «Будхол». Никакой реакции. Ждали-ждали — и подали на них в суд.

Проходит время, и вдруг получаем решение: по всем вопросам театру отказать. Почему? А потому что «ответчик» — городская власть — наш иск не признает. Дескать, наше письмо-ходатайство требует согласования с арендатором.

То есть власть, которая сама же создала театр и издала распоряжение о реконструкции театра, не признает своих же решений… Что это за абсурд? Судья так и сказал мне: «Ну, ребята, если тот, кто вас породил, не дает вам же землю, то что тут я могу поделать?»

Надеялась, что после вмешательства президента хоть что-то изменится. Ничего не произошло. И даже теперь, несмотря на все свои проблемы и болезни, не собираюсь останавливаться, не буду молчать — буду судиться с конкретными киевскими чиновниками, которые хотят уничтожить то, что не они создавали!

Кроме того, на прилегающей к зданию театра территории уже активно идут строительные работы — вырыт огромный котлован под будущее здание… К чему это приведет? Чувствую, вот-вот мне скажут: «Ну, извините, назад дороги нет… Закрывайте ваш театр!» Что мне делать? Предать тех учеников, которые надеялись выйти на новую сцену? Никогда!

Поэтому пишем вместе с директором письма в специнспекцию. Задаем вопросы: «На каком основании идет строительство?» Нам объясняют: «А они строительство не ведут, они просто-напросто сносят здание!»

А вы сами пойдите и посмотрите на Дегтяревскую, 7, какое там развернуто строительство.

Отправили в прокуратуру заявление с просьбой принять меры. Наконец — стройка вроде бы остановлена. Получается, что везде нужно «проливать свою кровь»? Но за что мы бьемся? За то, чтобы в столице появился еще один культурный центр?

Только в ООН я еще и не обращалась!

— Какая официальная позиция столичного управления культуры по вашему «делу»?

— По давлению, которое оказывается на нас, понимаю, что та же г-жа Зорина из управления в данной большой игре лишь послушная исполнительница. А вот у г-на Журавского, на прием к которому пробиться труднее, чем к президенту, давно хочется спросить: так вы действительно заинтересованы в том, чтобы опера в Киеве не существовала? Под этим вопросом могу пять раз подписаться.

В данном случае, как иногда говорит президент, «прослеживаются явные признаки коррупции и невыполнение решений».

Я не верю, что Виктор Андреевич не может на все это повлиять. Кто же еще поддержит культуру?

— Может, ее «поддержит» бывший мэр, ведь он когда-то давал добро на ваш театр? Он имеет влияние на бизнес-структуры, которые соседствуют с вашим нефункционирующим театром?

— Мне удалось достать телефон Омельченко… Позвонила. Трубку поднял его секретарь. И сказал, что Александр Александ­рович сейчас очень занят, но перезвонит позже… И все. Прошло полгода. Ни звонка.

Я уже не знаю, может, он сам и заинтересован в том, чтобы этот театр погиб при рождении? В распоряжении ведь сказано: исключить из договора, разрешающего аренду адрес – ул. Дегтяревская, 5. Но как они это себе представляют: мы что же и декорации должны самолетом доставлять в театр?

— За это время — начиная с
2004-го — хоть что-нибудь осуществлялось по реконструкции здания?

— Сейчас не имеет смысла вести никаких крупных ремонтных работ, да это и не разрешается без наличия проекта. Потому что много нюансов в архитектурных планах по этой же реконструкции. Речь о том, чтобы достроить сцену, оркестровую яму, как один из вариантов, партер в театре со второго этажа опустить на первый, сделав балконы там, где сейчас находится второй этаж. Но для этого нужен проект. А без выделения земли проект реконструкции не разрабатывается (не дают денег). В общем, замкнутый круг. В пятницу, 10 октября, из Киевзема (исполнительный орган Киеврады) директору Малой оперы пришел ответ на его просьбу о выделении в соответствии с п. 3.1 распоряжения киевского городского головы, необходимого участка: выделить не можем – ждем-с согласия «Будхола».

— Что все-таки в ближайшее время реально можно сделать для того, чтобы в стенах этого театра звучали арии — еще до Евро-2012?

— А Киевсовет не ввел наше строительство в свой план. Потому что все готовятся именно к Евро-2012. Но как только общественность поднимает голос, а президент спрашивает «в чем дело?», тут же слышатся заверения городских руководителей: «Мы вас включим в план 2009-го»… Потом годы меняются на 2010-й, 2011-й. А сейчас уже на 2013-й!

Не сомневаюсь, они ждут, пока я умру, чтобы вообще прикрыть эти оперные начинания. Вот что делается в стране…

— Если все же это дело окажется проигранным, то вы успокоитесь или будете искать новые помещения для создания Малой оперы?

— На новые площади мне уже не хватит жизни. Оперу создали в 2004-м. А сколько до этого года прошло времени, прежде чем это решение было принято!

Там, в высоких кабинетах, не до высокого искусства. Первый раз об опере заговорили, когда премьер-министром был еще Виктор Янукович.

В какую организацию мы бы ни обратились — везде эту проблему понимают. Но когда приходим к ним во второй раз — они уже разговаривают по-другому. Догадайтесь – почему?

Удивляюсь, какими же все стали продажными! Неужели им мало этих «гектаров»? Надо обязательно забрать и застроить офисами все — до основания! А затем?.. Неужто эти бизнесмены и политики все поголовно умрут голодной смертью, если что-то оставят для культурной среды?

Архитекторы, которые досконально знают эту оперную тему, заверили меня, что с 1 ноября 2009-го уже может начаться реконструкция — сама достройка. Но это при условии, если начали разработку проекта реконструкции с 1 июня 2008 года. Буквально за год-полтора строители обещали закончить основные работы.

Планировалось, чтобы этот театр начал функционировать не позже 2011-го. Горько вспоминать, но поначалу — в 2005-м — мы даже определили три первые постановки, которые могли быть в репертуаре: «Волшебная флейта» Моцарта, «Саломея» Штрауса, «Дейдамия» Генделя…

Говорили также, что главным дирижером у нас должен быть Владимир Федорович Сиренко — музыкант, которого я очень уважаю.

Некоторые «профи», те, что в вопросах оперы понимают так же, как я в китайской грамоте, нас предостерегали: «Неужели ваш репертуар будет расходиться с репертуаром Национальной оперы?» Да, будет! Потому что в нашей Нацопе­ре порою уже некогда и свои спектакли показывать — аренда за арендой.

Было всякое… Кто-то предлагал солистам петь под фонограмму — это чтоб оркестровую яму не делать. Да уже даже в эстраде такое не приветствуется. Я вот, когда вижу, что на оперную сцену выходят певцы и им ставят микрофон, то у меня язык не поворачивается назвать их певцами.

А что за мероприятия проводятся во Дворце «Украина»? Так и хочется спросить: что вы пропагандируете? Вот и получается, что культурный уровень украинской власти нынче не поднимается выше корпоративных вечеринок и эстрадной чепухи! Часто думаю: так когда же президент, наконец, услышит музыку? Подлинную музыку…

Представьте, сегодня нужно два года учиться на подготовительных курсах, чтобы поступить в консерваторию, а само образование в музакадемии — еще пять лет. Всего — семь! В результате работать негде! А ведь государство оплачивало образование этих музыкантов. Да и мне платит зарплату за то, что их учу.

Получается, что труд мой в лучшем случае уходит за границу? Польша, Германия, Чехия, Япония…

Как правило, лишь год талантливый артист побудет там на стажировке, и после этого ему предлагают остаться.

А сколько я получаю звонков от певцов, музыкантов, режиссеров, музыкальных художников… Все они просятся на работу в еще не существующий малый оперный театр. Ведь они не реализованы. А они и есть наша страна — эти молодые девушки и ребята, которые после семилетней учебы в консерватории остаются не у дел. Смотрю на все это безобразие и хочу одного — чтобы они сполна проявили себя. Наша Нацопера не может «переварить» все музыкальные кадры, которые готовит консерватория. Этот театр в состоянии лишь удержать тех, которые там уже есть… И получается, что мы работаем на заграницу. Золотые голоса наша Украина не слышит?

ОТ РЕДАКЦИИ. Проблемы, поднятые Евгенией Мирошниченко, конечно же, не могут решиться ни одним интервью, ни даже пачкой писем из секретариата президента. С другой стороны, «ЗН» интересно узнать точку зрения по поднятым вопросам от чиновников, которые сегодня непосредственно формируют «культурную конфигурацию» города — в частности от Виталия ЖУРАВСКОГО, заместителя председателя Киевгоргосадминистрации. Так что «до новых встреч!»