Это не любовь

Два года назад украинские кинокруги облетело радостное известие: Министерство культуры и искусств положило начало молодежному кинопроекту «Любовь — это...». И означало как минимум две вещи. Во-первых, деньги на кино наконец-то решились дать «тем, кому нет 60». Во-вторых, для юных киношников настал момент истины. Казалось, можно положить конец стенаниям по поводу безденежья и спокойно доказать, чего стоим мы, молодые, по сравнению с ними — «мэтрами», высокими должностными лицами и прочими «папиками». Прошло два года. После длительного ожидания на суд публики наконец-то представлен цикл фильмов «Любовь — это...».

Идея молодежного кинопроекта родилась в голове Олеся Санина и была разработана общественной организацией «Западно-Европейский институт». Полтора десятка молодых и перспективных режиссеров создают по короткометражной ленте о любви, а из самых лучших работ составляется полнометражный киноальманах. Замысел, бесспорно, благородный, но участники и спонсоры проекта, кажется, глобально недооценили его роль в истории украинского кино. Ведь если провал предшествующего государственного мегапроекта (речь идет о «Мазепе») свидетельствует об окончательной смерти «папикового кино», в которой давно уже мало кто сомневался, то неуспех «Любви...» мог бы иметь намного более страшные последствия — ведь речь шла о будущем нашего кино. Тем временем способ, посредством которого проводилась реализация проекта, начал вызывать возмущение еще на стадии конкурса сценариев, проходившего в самых лучших традициях Минкульта. Об объявлении конкурса молодые авторы извещались «телеграфным» путем, а в министерскую коллегию, отбиравшую сценарии, попал аж один известный кинематографист — режиссер Николай Мащенко. Впрочем, по-настоящему страшно всем стало летом 2003 года, когда главного киночиновника Украины Анну Чмиль, лично занимавшуюся проектом, отправили в отставку. Пока вновь назначенный Дмитрий Кохан включался в перипетии государственного кинопроцесса, проект завис более чем на два месяца. К счастью, деньги наконец-то нашлись, и производство фильмов вполне логично поручено «Западно-Европейскому институту» во главе с продюсером Арамом Геворкяном. Но за время простоя была надолго потеряна летняя натура, необходимая для съемок большинства лент. Некоторые сценарии удалось переписать, а вот режиссеру Сергею Наталушко с фильмом «Солнышко» пришлось сойти с дистанции. Со временем в творческой группе проекта начались конфликты, презентация фильмов постоянно откладывалась. В мае была показана «Киномания» Анны Яровенко, единственная документальная лента из тринадцати отобранных проектов (об этом фильме «ЗН» писало отдельно в №18 за 2004 год). Наконец в рамках празднования Довженковского юбилея в Доме кино показали восемь фильмов из «Любовь — это...». Еще три ленты до сих пор в работе.

«Момент истины», как положено, мгновенно продемонстрировал все пороки молодой киногенерации. Самый первый и болезненный — нехватка, а то и полное отсутствие опыта работы в профессиональном кино. Далеко не у всех авторов отобранных проектов имеется оконченное профессиональное кинообразование. Для некоторых съемки «Любовь — это...» стали первым в жизни появлением на съемочной площадке. Подобный риск можно понять и оправдать — бывает, прирожденные режиссеры интуитивно ощущают ход съемок, а незапятнанный различными предписаниями инстинкт кино позволяет с места в карьер создавать шедевры. Но таких случаев в истории кино — единицы. На этот раз чуда не случилось. Почему же не возникла украинская «новая волна»? Во-первых, инициатива, «разрешение» на ее возникновение была спущена свыше, и юные создатели оказались в зависимости от министерских прихотей. Зависимости, скорее, мнимой, нежели реальной — справедливости ради нужно признать, что ни один из режиссеров не жаловался на чрезмерное внимание Минкульта ни во время съемок, ни на сдаче фильмов министерской комиссии.

Впрочем, молодые кинодеятели в который раз проявили удивительную способность к мимикрии: почти все фильмы с «Любовь — это...» демонстрируют отсутствие минимального бунтарства в головах режиссеров. Французская «новая волна» прокляла «папиковое кино» и сделала все, чтобы оно как можно скорее почило в бозе. Украинская же «волна» демонстрирует удивительное стремление именно это «папиковое кино» копировать — и, конечно же, страдает от дурной наследственности. Лариса Артюгина, режиссер и соавтор сценария фильма «ПтицеLove», доводит присущий нашему кино литературоцентризм до абсурда, начитывая закадровым монологом половину сюжетных ходов и психологических деталей. Надежда Суханова, режиссер-постановщик ленты «Софья», за обращением к абстрактным «высоким ценностям» пытается скрыть полную потерю контроля над сюжетом и неумение внятно рассказывать историю. К тому же в последнем случае экспериментирование с формой, содержанием и языком кино, вопреки здравому смыслу, началось задолго до овладения законами ремесла.

А самое грустное в этой истории то, что для большинства авторов любовь — это бесконечное размазывание слез и прочих жидкостей по плоскости экрана. Не все фильмы по жанру являются мелодрамами: попадаются криминальные драмы («Олигарх» Алексея Росича) и даже мистические триллеры («Панна» Константина Шафоренко). Но все восемь фильмов завершаются слезным анхеппи-эндом. Развязка сюжета — либо мучительный разрыв («Любовь — это свет в окне напротив» Анны Шкарупы, «Берег» Константина Денесюка), либо смерть одного из персонажей («Кофеман» Александра Итигилова, «Панна»), либо трагическое непонимание между героями («ПтицеLove» Ларисы Артюгиной, «Кристина и Денис танцуют танец бондарей» Дмитрия Попова). Женщины устраивают истерики, бьют посуду и рвут фотографии своих любимых. Любимые в свою очередь оказываются то ли циничными ловеласами («Берег», «Кофеман»), то ли романтичными придурками («ПтицеLove», «Любовь — это свет в окне напротив»). В любом случае счастье проходит совсем рядом, но ухватить его не способен никто. Такую впечатляющую закономерность можно было бы списать на трагизм мироощущения, присущий молодому поколению, если бы от этого трагизма не разило стойким запахом латиноамериканского мыла. Вот они, первые дети Хосе Игнасио и просто Марии!

Впрочем, если заокеанские мыльные оперы выигрывали благодаря изобличению социального противостояния между богатейшими и беднейшими, то наш киноцикл и этим неспособен привлечь массового зрителя. Герои почти всех фильмов существуют в выдуманной, анонимной социальной действительности, где нет никаких намеков на травмирующую реальность современной Украины. Сценаристов, кажется, не беспокоит, что у такого персонажа как, скажем, влюбленного археолога из «Света в окне напротив», нет никаких эквивалентов в реальной жизни, таких людей просто не существует! Реальность лент «Кристина и Денис танцуют танец бондарей», «Панна», «ПтицеLove» и других — это реальность бесконечного рекламного ролика. Роковой опыт работы в рекламе настолько въелся в головы молодых режиссеров, что невинному эпизоду завтрака двух влюбленных недостает лишь соблазнительного закадрового голоса и соответствующей надписи внизу экрана, чтобы превратиться в полноценную рекламу кофе. Картину завершает традиционно неестественный язык персонажей. Представьте себе влюбленного, приглашающего девушку на романтический ужин словами «я тут накуховарив дещо нашвидкуруч...». Именно так разговаривают не только герой фильма «Любовь — это свет в окне напротив», но и большинство персонажей цикла. Проблема в том, что, кроме них, так никто не разговаривает! Конечно, воссоздать современный разговорный украинский — задача не из легких, его-то и услышать ныне трудно. Но ведь половина героев фильмов разговаривает на русском, причем таком же литературно-шаблонном русском! Полная потеря связи с реальностью, как сказали бы советские искусствоведы в гражданском. Не меньшими провалами заканчиваются попытки разоблачить изъяны нашего социума. На этом традиционно специализируется режиссер Алексей Росич, автор ленты «Олигарх». Впрочем, как и в его предыдущем фильме «Отец», критика бьет мимо цели. Два милиционера случайно ловят на улице проходящего олигарха, жестоко бьют его за отказ подчиниться, а со временем, установив его реальную личность, хладнокровно убивают, чтобы не угодить под суд. Желание обвинить силовые структуры в беспределе, безусловно, благородное, но одна фраза мгновенно выдает шаткость всей конструкции. Когда менты совещаются, как им покончить с жертвой, один из них выдает: «Можно воздух в вены ввести... Я в американском фильме видел!». Ну и кто, скажите, в таких ментов поверит?

Единственное, что радует глаз и ум во всех этих историях — это профессиональная и интеллигентная работа большинства операторов. Совершенную, иногда даже слишком идеальную картинку для своих фильмов создали операторы Дмитрий Санин («Софья»), Алексей Цвилодуб («ПтицеLove», «Кофеман»), Андрей Лисецкий («Олигарх»), Анатолий Сахно («Любовь — это свет в окне напротив»). У нас действительно складывается мощная операторская школа, вот только куда приложить их умение, если некому написать связную и внятную историю любви? Сценарии большинства лент ошеломляют: сюжеты буксуют, картонные персонажи совершают шаблонные поступки. Интим между героями фильма «Любовь — это свет в окне напротив» начинается со случайной встречи их рук, протянутых за кусочком печенья. Иногда ситуацию спасают актеры: Олег Драч и Баадур Цуладзе «вытягивают» «Берег», Виталий Линецкий эффектно появляется в «Кофемане». Впрочем, бывает и наоборот: совершенно деревянная игра актеров «хоронит» простую и светлую историю в ленте «Кристина и Денис танцуют танец бондарей». Характерно, что единственный живой образ в фильме создал лидер группы «Мандри» Фома, для которого это появление на экране — дебютное.

Как бы то ни было, а опыт создания «Любовь — это...» многому научит режиссеров, актеров, продюсеров, чиновников. Обидно, что наука эта в основном отрицательная — теперь всем очень хорошо видно, как делать нельзя. Министерство культуры и искусств планирует в ближайшее время провести еще один подобный конкурс. Сейчас главное — точно отобрать ленты для полнометражного альманаха. Удачным монтажом, как известно, можно спасти самое безнадежное дело. Пока же будем ждать оставшиеся фильмы...