ЕЩЕ РАЗ ОБ УКРОЩЕНИИ СТРОПТИВЫХ

«Бесплатна только смерть, за остальное все платить придется»... Эта сентенция звучит в устах Артура Уи - Богдана Ступки почти набожно. А как же - ведь это, в сущности, символ веры. Деньги, которые, как известно, решают все...

Очевидно, именно актуальность темы определила выбор пьесы режиссером-постановщиком (он же художник) спектакля «Карьера Артуро Уи, которую можно было остановить» в Национальном драматическом театре им.Ивана Франко Валентином Козьменко-Делинде.

Драматургия Бертольда Брехта давно и прочно заняла свое место в истории театра; на ее «экологическую нишу» периодически посягают начинающие режиссеры, открывая для себя уже открытое, но от этих поисков мало что меняется в сложившемся брехтовском каноне. Данный случай - иной. К политическому театру Брехта обратился опытный мастер режиссуры, в распоряжении которого была первая труппа страны. Вряд ли им владела идея пересмотра канона. Скорее всего, внимание привлекла именно возможность политических аллюзий, острота темы.

Что ж, спектакль действительно получился острый. Его жесткая - до жестокости - стилистика может задевать хороший вкус, грешить против эстетики (антиэстетика - тоже стиль) и раздражать фарсовой грубостью, но цели она во всяком случае достигает: надежды не остается. Надвигающийся, нависающий над залом агрессивный мир чистогана остановить некому, говорит спектакль.

Уже сама сценография дышит нарочитым аскетизмом. Вряд ли вообще здесь можно употребить этот термин - в сущности, никакой сценографии нет. На сцене - ряды стульев, некий зрительный зал. Оттуда, из «зала», из толпы появляются гангстеры, торговцы капустой и прочие персонажи пьесы.

С самого начала спектакля режиссер удивил зрителей идеей поручить роли членов треста «Цветная капуста» женщинам. Ведущие актрисы театра - Н.Лотоцкая, Л.Смородина, В.Кошелева, Н.Перчевская, Е.Слуцкая, И.Дворянин - откликаются на мужские имена, носят фрак поверх платья-простыни и вообще послушно следуют придумке режиссера. Правда, трудно предположить, что стоит за этим превращением; если театральная метафора, то ее смысл достаточно темен. Намек ли это на усиливающийся «вес» женщин в современном социуме, дань ли модной идее перемены пола? Или перед нами вовсе не женщины, а некие двуполые (бесполые?) существа, безнравственные и алчные? «Человек (в нашем случае - зритель) предполагает (довольно растерянно), а бог (в нашем случае - режиссер) располагает (актрис на стульях)». Иногда это происходит под музыку, иногда - под вокал. Поет Полина Лазова, и она, бесспорно, в лучшем положении, нежели остальные актрисы, - ее задача, по крайней мере, ясна: разбивать вокальными номерами сценические эпизоды, и яркие костюмы ее героини вразумительно стилизованы под 30-е годы. Звучит в «зале» парижское танго: бандиты танцуют в объятиях «торговцев» - альянс мафии с деньгами носит уже почти сексуальный характер.

Противостояние злу (Шиит, Боул, Фиш) здесь воплощает один актер - Олег Стальчук. Вновь и вновь падает он замертво, и контуры его тела деловито обводят мелом лицемерные убийцы - словно сейчас произойдет справедливое следствие. Все больше и больше меловых линий на подиуме, все дальше надежда на справедливость, все наглее бандиты. Беззастенчивый негодяй Дживола (А.3аднепровский), кокетливый циник Гири (В.Абазопуло), тупой головорез Рома (В.Нечипоренко)... Они ходят по стульям, как по головам, с наслаждением участвуют в судебной фальсификации, кривляясь, пытают и убивают. И, конечно, ненавидят друг друга. И, конечно, боятся своего вожака Артуро.

И правильно делают...

Артуро Уи в пьесе опасен: он рвется по трупам к власти и получит ее.

Артуро Уи в спектакле опасен вдвойне: на власть ему наплевать. Понятно, трупы есть и власть тоже, но смысл не в этом. Герой Богдана Ступки хочет игры. Игры как процесса, и свободы - как результата. Свободы от морали, любви, дружбы... От тени нищего детства, которая нет-нет да и промелькнет во взгляде, почудится за шутовскими манерами. И никаких «мальчиков кровавых в глазах». И призрак убитого им соратника - Эрнесте Ромы («И тебя все предадут») - тревожит лишь на миг и не уменьшает удовольствия. С моцартианской легкостью рисует Ступка портрет сильного и страшного человека. Уж он-то «защитит» всех...

«Ты долг свой добросовестно исполни, а что заслужишь, то потом получишь»... Потом получишь...

Бедняга Далфит (В.Мазур), что «ростом мал, но духом так велик», и глазом не успеет моргнуть, как респектабельный собеседник (положение обязывает), столь мало похожий на ненавидимого им мафиози, получит полную возможность идти с губной гармошкой за его гробом, весьма напоминающим контрабас (интеллигентный покойный ведь так любил музыку!), и обхаживать его вдову Бетти (И.Дорошенко) при помощи все тех же музыкальных инструментов, увеличивающихся в размерах и подозрительно сексуальных, судя по ее реакции. Правда, вместо (или после?) оргазма Бетти кричит, убегая: «Спасите от такой защиты!», но это не меняет сути, и безутешная вдова, покрыв лицо кремом (как аппетитно слизывает его с нежных щек галантный Артуро!), вскоре пополнит стройные ряды полуженщин.

«Я хочу выйти отсюда!» Этот крик души Догзборо (М.Крамар) мгновенно осуществляется. Он выходит - в смерть, естественно. «Мавр сделал свое дело...» Оступился, соблазнился, попался. Остается умереть, - сначала при жизни, - и гангстеры будут манипулировать им, безжизненным и неподвижным, как марионеткой. А там, глядишь, и новый меловой контур появится на сцене. Выйти, понятно, некуда.

«Неужели никто не остановит эту чуму?» - глас вопиющего в пустыне на этот раз принадлежит Остапу Ступке (О-Кейзи, Адвокат). Но сомкнутыми рядами наступают на него объединившиеся торговцы и гангстеры во главе с торжествующим Артуро Уи. Ничего не остается, кроме как упасть, достать из кармана мел и собственноручно очертить свой контур.

Капитуляция...

Кто против? - вглядывается в зал (настоящий, зрительный) победоносный Артуро. Неотвратимый и влекущий, как смерть.

Кто против? Есть такие?

Что ж, вы пожалеете...